Генерал-коммандант - Башибузук Александр

ГЛАВА 18

Швейцарская Ривьера. Шильонский замок

2 июля 1903 года. 22:30

Вот честно, мне было даже жаль британского премьера. Как говорилось в одном замечательном советском мультфильме: «Это фиаско, мистер Фикс». Полное фиаско, черт побери!

Ну сами посудите. Скандал с откровениями Коллинза бритты каким-то образом нивелировали. Вчера прокуратура Швейцарии выступила с заявлением, что никаких признаков провокации в отношении делегации ЮАС выявлено не было, а мировые гегемоны дружно согласились с расследованием швейцарцев.

Но новый афронт не заставил себя ждать.

Меня в британской прессе всегда позиционировали как выродка и садиста, напрочь лишенного благородства и чести, а тут — на тебе, генерал Майкл Игл героически спасает чуть ли не все мировое правительство, в том числе премьера Британии, своего злейшего врага. Как-то не сходится, господа хорошие. Теперича уже не получится делать из меня воплощение зла.

Но не это главное. Каста высшей аристократии чем-то напоминает собой воровское общество, в ней тоже существуют свои жесткие «понятия», и за каждое неосторожное слово приходится отвечать. И не только репутацией, а порой даже жизнью. Я сознательно произнес: «к вашим услугам», вместо стандартной формулировки «чем могу служить». А этот вариант, произнесенный публично, определенным тоном и при определенных обстоятельствах, является не чем иным, как вызовом на дуэль. А вызов требует немедленного ответа. Отсутствие такового — потеря чести. Потеря чести для аристократа хуже смерти. Да, Бальфур может оправдаться тем, что я не принадлежу к его сословию и недостоин ответа, но осадочек останется в любом случае. Уверен, ему еще не раз аукнется.

Но не суть.

Возникла неловкая длинная пауза.

Артур Бальфур так и застыл с протянутой для рукопожатия дланью. На его вытянувшейся морде просматривалось дикое недоумение.

— Матерь божья… — охнул кто-то из журналистов.

Зашипели магниевые вспышки.

И тут один из телохранителей британского премьера вдруг вскинул револьвер. Прямо мне в лицо уставился черный срез ствола.

Вытащить пистолет из кобуры я не успевал. И уже, в который раз за свою жизнь, приготовился умереть. Но опять не сложилось.

— Остынь, мальчик! — рявкнул О’Брайн, закрыв меня собой и тоже направив оружие на британца. — Иначе своими глазами увидишь, какого цвета твои мозги.

Англичанин неуверенно покосился на своего премьера, но револьвер не опустил.

— Как это понимать? — очень спокойно поинтересовался Теодор Рузвельт у Бальфура.

— В чем дело? — неожиданно вспылил царь-батюшка.

— Вот именно, — нахмурился кайзер. — Или в ваших традициях убивать своих спасителей?

Взгляды остальных глав государств сошлись на британском премьер-министре.

Бальфур пришел в себя, наконец опустил протянутую руку и зло бросил своему телохранителю:

— Немедленно уберите оружие, — потом успокаивающе обратился к своим коллегам: — Простите, господа, это просто недоразумение… — опять повернулся ко мне и уже совершенно спокойно сказал: — Примите мою личную благодарность, генерал. Британия ценит мужество даже… — Премьер сделал паузу и тихо выдавил из себя: — Даже своих врагов. — После чего, гораздо тише, поинтересовался у меня: — Как мне расценивать ваши слова? Как вызов?

— Расценивайте как вам угодно, — машинально ответил я, почему-то не придав вопросу премьера особого значения. Ха, ну не будет же он драться со мной на дуэли?!

Бальфур молча кивнул и отошел в сторону.

Опередив коллег, первым ко мне шагнул император Николай Второй и схватил за руку.

— Вы герой, господин… — Русский царь запнулся и беспомощно оглянулся.

— Генерал Михаэль Игл, — добродушно улыбаясь, подсказал ему кайзер.

— Да-да, генерал Игл! — подхватил Николай. — Вы настоящий герой. Мы представляем вас к ордену Святогр Георгия за заслуги пред Российской империей!

— Он был не один… — ехидно вставил Вильгельм, показывая взглядом своему кузену на Клеопатру, — а с этой милой дамой. Он тоже внесла лепту в наше спасение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Моя спутница, Клеопатра Бергкамп… — представил я девушку.

Николай недоуменно уставился на Клео, немедленно исполнившую грациозный реверанс, но быстро спохватился, рассыпался в похвалах и по подсказке кого-то из своей свиты представил ее к ордену Владимира четвертой степени.

— Поздравляю с кавалерством Красного Орла, — сменив Николая, шепнул кайзер. — А ловко ты это устроил, мальчик мой. Бальфур выглядит, словно в штаны нагадил. Мы с тобой еще пообщаемся сегодня…

— Я горжусь знакомством с вами, генерал! — громко заявил Рузвельт. — За проявленный героизм представляю вас к медали Почета!

От французов перепал орден Почетного легиона.

Император Австро-Венгрии Франс-Иосиф и его коллега король Бельгии Леопольд наградили орденами своего имени.

И пошло-поехало…

Награды посыпались ливнем.

Какой-то смуглый тип в попугайском мундире из непонятной страны даже сорвал с себя бляху размером с чайное блюдце и тоже сунул ее мне.

Черт, пожалуй, я стал первым в мире человеком, которому разом накидали столько наград. Впрочем, Клео тоже получила свое сполна.

Мало того, дальше вся эта шобла выступила с речами, где всячески хвалила оного генерала Игла со спутницей.

После речей всех гостей, ради успокоения, наконец отправили в фуршетный зал. У фотографов жандармы начали изымать фотоматериалы и технику, ну а нас с Клео пригласили на празднование в узком кругу.

Честно говоря, мне больше всего хотелось назад в пансион, чтобы тяпнуть чего-нить покрепче и завалиться спать. Увы, я не железный. Но пришлось заставить себя идти.

И, как очень скоро выяснилось, совершенно не зря. Мне представилась совершенно уникальная возможность…

Но не буду забегать вперед; итак, обо всем по порядку.

Началось все довольно уныло. Тихонечко играет музыка, все такие чинные, слова лишнего не скажут и так далее и тому подобное. А еще на столах не оказалось виски, и мне пришлось заменить его коньяком. Правда, великолепным.

Но с каждым бокалом атмосфера все больше разряжалась, чему я особенно не удивился. Собственно, чему удивляться? Все люди, пусть даже президенты, премьер-министры и всякие императоры, да и перетрухали они сегодня изрядно. Что говорить, мне самому хотелось побыстрей нажраться.

После первой перемены блюд все разбрелись из-за стола и стали кучковаться эдакими клубами по интересам. А нам с Клео пришлось переходить от группы к группе в качестве героев дня. Черт побери, у меня даже руку и скулы свело от бесконечных рукопожатий и улыбок.

А вот Клеопатра чувствовала себя словно рыба в воде и откровенно наслаждалась вниманием. С мужчинами она вела себя величественно, холодно и надменно, а дамам изображала милую простушку, за что удивительно быстро была принята в их общество.

Не обошлось без встречи с Уинстоном и Франсин.

Парочка старательно обходила меня стороной, но я выбрал момент и специально столкнулся с ними. Зачем? Да просто хотелось посмотреть в глаза, перед тем как подписать Уинни приговор.

— Уинстон, Франсуаза, позвольте представить вам мою спутницу, Клеопатру Бергкамп…

Взгляды дам скрестились, как клинки рапир. Но первый выпад сделала Франсин.

После обязательных формальных условностей она с ехидцей бросила:

— Вы прекрасно выглядите, мадемуазель Бергкамп. У Мишеля всегда был прекрасный вкус, но даже не представляю, как супруга отпустила его с вами?

— Благодарю, мадам Черчилль… — с отчетливым и оскорбительным превосходством ответила Клео. — Мы решили этот вопрос в узком семейном кругу. Советую вам тоже лично выбирать спутниц для вашего мужа. Конечно, если он решится довериться вам в столь интимном вопросе…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Франсин скривилась, словно набила рот хиной, и дальше только молчала.

— Поговорим, Майкл? — неожиданно предложил Черчилль.