Я не Монте-Кристо (СИ) - Тоцка Тала

— Нам нужно выспаться,  — пояснила, не глядя на колючий взгляд потемневших глаз, и легла, отвернувшись, на своей половине. На некоторое время в спальне воцарилась тишина.

— Да ну на…  — негромко ругнулся Никита, обошел вокруг кровати, поднял Саломию на руки и плюхнулся вместе с ней на кровать.

— Все, спим,  — обхватил руками и ногами, как осьминог, но она не сопротивлялась. И не сомкнула глаз, а гладила и целовала оплетавшие ее руки.

Она очень хорошо понимала Марину. От таких, как Никита, не отказываются добровольно, таких отдирают от себя с мясом и кровью, их заменить невозможно. И жить без них невозможно, по крайней мере, Саломия не знала, как будет жить, когда они с Никитой разведутся.



В самолете Никита усадил Саломию у окна. Он все это время выпускал ее руку только для того, чтобы взять чемоданы, а теперь явно собрался держать за руку всю дорогу. Напротив у самого прохода сидели мама с мальчиком лет четырех, мальчик капризничал и вертелся, Саломия вскочила и обратилась к малышу:

— Иди сюда, садись возле окошка, хочешь?

Мальчик обрадованно закивал, Саломия, когда пересаживалась, старалась не смотреть на Никиту, но не успела усесться, как следом поднялся Елагин:

— Вы тоже идите к ребенку, а я сяду возле жены,  — предложил он маме мальчика.

Никита только мельком взглянул на Саломию, ей даже показалось, несколько насмешливо, а потом сгреб ее руку, и Саломия только вздохнула. Он еще и увалился на нее, уснув почти сразу после взлета. Саломие было жаль его будить, она откинулась в кресле и не заметила, как сама уснула.

Самолет прилетел ночью, за ними приехал охранник, но вещи наверх Никита понес сам. Саломия шла следом, осматриваясь по сторонам  — ничего не изменилось, как будто они никуда не уезжали, и сами Мальдивы, и все, что там с ней происходило лишь сладкий сон. А после снов как правило следует пробуждение.  Саломия внутри затаилась в ожидании, позовет ли он ее с собой? Если позовет, значит он выбрал ее, а если нет, то она и есть та самая Storiella d'amore estiva, курортная интрижка.

Никита остановился напротив двери в ее комнату, Саломия молча взяла свой чемодан и дальше пошла сама. Каждый шаг доставлял нестерпимую боль, как Русалочке, и не только физическую.

— Спокойной ночи, Мия,  — донеслось вслед, она даже не обернулась и закрыла дверь. И хоть та закрылась достаточно тихо, в ушах Саломии гремело и грохотало  — это рушились стены ее выстроенного с такой надеждой мира, в котором Никита смог ее полюбить.

Утром Саломия встала пораньше в надежде не столкнуться со старшими Елагиными, и первым, кого она увидела, был Никита. Он пил кофе в столовой и жестом пригласил Саломию, но та покачала головой, даже дышать одним воздухом с ним было невыносимо. Она вышла из ворот, но не успела пройти и одого квартала, как сзади засигналили, и ее обогнал черный внедорожник Елагина.

— Куда ты идешь? Садись, подвезу.

Она лишь головой покачала.

— Спасибо, не нужно.

Но Никита уже выскочил из машины и загородил дорогу.

— Саломия, пожалуйста, сядь в машину.

— Никита, мне правда недалеко,  — она попыталась его обойти, но тщетно.  — Я к бабушке.

 — Любовь Сергеевна в санатории, отец сказал, сегодня утром отправили. Еще рано, пока ее не буди, позвонишь позже, на выходных можем ее проведать.

 — Спасибо, что сказал,  — она все же обошла мужа,  — я просто хочу наведаться в квартиру.

 — Не задерживайся, — Никита сел в машину, а она остановилась, оглушенная неожиданной мыслью, что не назвала дом домом. Она не сказала, что идет домой…

До их «профессорского» дома дошла быстро, вошла в квартиру, чисто, убрано, но воздух спертый и тяжелый. Распахнула окна, свежий воздух ворвался вместе с щебетаньем птиц. Саломия немного постояла, наблюдая, как соседские дети играют во дворе, а потом вошла в свою комнату.

«Потому что здесь я больше не дома»

И где же теперь ее дом? Саломия задумалась. Ее комната в доме Елагиных теперь больше подходила под определение «домой», но с каких пор ее домом стал дом Елагиных? Да потому что теперь ее дом  — это там, где есть Никита. Это открытие так ошеломило, что у нее даже рот приоткрылся. Она улеглась на кровать, где проспала целых шесть лет, и внезапно ощутила Никиту, как будто он был здесь, почти осязаем. Она просто привыкла последние десять дней чувствовать его каждой клеточкой тела. Теперь отвыкай, Мия…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Проснулась от сигнала телефона, как это она задремала?

«Саломия, иди домой». Поднялась и закрыла окно. Никита позвал, наверное, вернулся от Марины, нет смысла оттягивать разговор, даже если он ее просто убьет. Пусть, чем скорее, тем лучше.

Саломия вошла в свою комнату и увидела стоящего спиной Никиту. Перед ним лежала раскрытая папка, а в руках он держал тот самый, «конкурсный» рисунок.

— Почему ты роешься в моих вещах, Елагин?  — спросила  будничным тоном. Он не повернулся, ответил вопросом на вопрос:

— Почему я здесь без татуировки?

— Я тогда ее еще не видела.

— А почему этот рисунок разорван? — он достал тот самый первый свой портрет. Голос звучал подозрительно хрипло. Саломия подошла совсем близко и встала за спиной.

— Ты тогда попросил меня не выходить за тебя замуж, сказал, что любишь другую, попросил не вмешиваться. А я тебя не послушала. Я пришла домой расстроенная,  —  она подняла на него глаза и вымученно улыбнулась. — Прости меня, Никита. Ты просил, а я отказалась, но не из-за денег, просто я люблю тебя, давно люблю. Я влюбилась еще в «Амстердаме», как только первый раз увидела, ты тогда на меня даже внимание не обратил. А потом когда я сумку твоей мамы нашла, я не собиралась их отдавать, мне очень нужны были деньги.

— Для Игната? — ревниво спросил Елагин.

— Я отказалась с ним переспать, и он подставил меня,  — Саломия видела, как менялся в лице Никита, но продолжала. — Потом позвонил телефон Ирины Матвеевны, там твоя фотография на заставке, и я поняла, что не смогу взять эти деньги. Мне очень хотелось тебя увидеть,  — сказала она совсем тихо,  — хотя бы еще раз.

Никита окинул ее странным взглядом и тем же хриплым голосом сказал:

— Собирай вещи, Саломия.

А сам вышел из комнаты.

Глава 25

«Ну вот и все…»

Саломия без сил обперлась о стену, все плыло перед глазами, она сама на себя злилась, а чего было ожидать? Заставила себя открыть чемодан и вывернуть на пол все его содержимое. Куда девать эти «мальдивские» вещи? С собой она, как и в прошлый раз, собиралась взять только то, с чем сюда пришла, значит остальное нужно оставить здесь.

Нашла мусорный пакет, собрала туда вещи и поставила у порога. Пусть Елагины отдадут домработнице, та постирает и найдет куда пристроить. Саломия сложила свою одежду, мольберт, папку с рисунками и застегнула молнию.

Распахнулась дверь, в комнату сначала въехал огромный чемодан, следом вошел Никита.

— Я у матери попросил, потом вернем,  — объявил он.

— Я уже готова, Никита,  — сказала Саломия, изо всех сил стараясь быть сильной.

— Как это готова?  — не понял Никита.  — Ты что, уже все собрала?

Он открыл шкаф, платья висели в ряд, на полках лежали вещи, Елагин заглянул в мусорный пакет, стоящий у двери, и озадаченно посмотрел на Саломию.

— А почему ты это не берешь? Хочешь отдать в стирку? Ладно, я потом заберу. Или смотри сама, у меня есть стиральная машина.

— У тебя?  —  ошарашенно уставилась на него Саломия.  — Почему у тебя?

Никита медленно выпрямился, глядя на Саломию.

— Кажется, я начинаю догонять. Мы перезжаем ко мне, Мия, а ты что себе надумала?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— К тебе?  —  она была потрясена.  — И ты тоже?

— Саломия, — Никита подошел и заглянул в глаза, прикасаться к ней он по-прежнему избегал,  — сколько раз я сказал тебе, что ты моя, и я тебя никому не отдам? Кто еще должен с тобой жить в моей квартире?

Она захлопала ресницами, не в силах выговорить ни слова, и тогда он осторожно взял ее за руку и поцеловал самый краешек ладони.