Германское подполье в 1942—1944 годах - Аллен Даллес

Но необходимо, конечно, обсудить вопросы внутренней политики. В управлении царит безнадежная неразбериха. Какова военная ситуация? Это служит источником постоянных терзаний. Устоит ли Восточный фронт? Является ли военное командование таким, каким должно быть? По этому вопросу нет единства. Оно воплощено в одном лишь фюрере. Если слишком перегнуть палку, окажется, что принцип одного фюрера непрактичен. С ним невозможно выиграть войну. Доктора Попица интересовало, будет ли неизбежным полное поражение, или все можно закончить патовой ситуацией. Но в таком случае понадобится хорошо известная личность. Человек с именем, человек решительный и смелый. Фюрер, конечно, гений, но он живет по своим законам. И не допускает критики. Но наступивший час требует от гражданина смелости, чтобы использовать все возможности и понять, что можно сделать.

Есть основания считать, что Великобритания и Соединенные Штаты видят большую опасность в большевизме. По этой и по другим причинам существует возможность для переговоров о мире. В нынешней ситуации такие переговоры невозможны; они были бы возможны, если бы врагу стало очевидно, что в окружении фюрера есть люди, с которыми можно вести эти переговоры. Они не станут говорить с фон Риббентропом. Фюреру нужно, чтобы его ассоциировали с людьми, по-настоящему приемлемыми для врага, а не с низкими коррумпированными существами. Но эта проблема не является неразрешимой даже для фюрера. Фюрер имеет право знать обо всем. Он, Попиц, будет в распоряжении Гиммлера, но предпочел бы оставаться на заднем плане.

В ходе этого разговора были затронуты и другие вопросы внутренней политики. Доктор Попиц назвал рейхсфюреру СС имена людей, которые могли бы занять ведущие позиции в армии и в министерстве иностранных дел. Предполагалось, что в скором времени разговор будет продолжен.

Все это время доктор Лангбен и обергруппенфюрер СС Вольф ждали в соседней комнате, и доктор Лангбен поделился с Вольфом своей надеждой на то, что доктор Попиц будет говорить откровенно и не станет слишком осторожничать. Он сказал, что только откровенная дискуссия может иметь смысл, даже если «кто-то рискует своей головой». Еще он говорил о том, как важно, чтобы умные и дальновидные люди восстановили в Германии правовое государство и что эта почти невыносимая деспотическая власть должна исчезнуть.

На следующий день между доктором Лангбеном и Вольфом имел место еще один разговор, в ходе которого последний сообщил, что вскоре состоится еще одна встреча рейхсфюрера СС с доктором Попицем. Чтобы заставить Попица рассказать, поднимал ли он вопрос о том, чтобы ограничить власть фюрера и реорганизовать правительство, Лангбен спросил, будет ли ему позволено участвовать в следующей беседе. Доктор Попиц ответил, что предыдущий разговор закончился ничем, потому что он сам не хотел затрагивать критических пунктов.

Для того чтобы иметь возможность сделать Гиммлеру конкретные предложения относительно нового руководства армией, доктор Попиц через генерала Ольбрихта связался с бывшим фельдмаршалом фон Вицлебеном. Он спросил Вицлебена, можно ли сказать Гиммлеру, что он, Вицлебен, готов принять верховное командование армией в случае, если Гиммлер присоединится к заговору. Вицлебен ответил, что он согласится, только если рейхсфюрер СС сам сделает ему это предложение. Доктор Попиц пообещал довести это до сведения рейхсфюрера СС.

Доктор Попиц, который не скрывал от других заговорщиков, что ведет переговоры с рейхсфюрером СС, поговорил также с Хелльдорфом и сказал ему, что не исключена возможность, что рейхсфюрер СС согласится взять власть, если это будет единственным способом начать переговоры за рубежом.

В сентябре доктор Лангбен был арестован тайной полицией (гестапо). Вторая встреча доктора Попица с рейхсфюрером СС так и не состоялась.

Следующие несколько месяцев доктор Попиц оставался практически в изоляции. К его давним разногласиям с Гёрделером добавилось недовольство других заговорщиков, и прежде всего Бека, потому что он самовольно пошел на контакт с рейхсфюрером СС и тем самым подверг опасности планы заговорщиков. От профессора Йессена Попиц узнал, что заговорщики продолжают строить планы переворота, но уже не считают его, Попица, своим. Примерно в начале июня 1944 года доктор Попиц прямо спросил, возможны ли по-прежнему действия со стороны военных и почему ему ничего не говорят. Бек ответил уклончиво, что некоторые люди, под которыми он подразумевал Гёрделера и бывших профсоюзных лидеров, не хотят, чтобы Попиц участвовал в заговоре, поскольку он был министром Третьего рейха, чем дискредитировал себя в глазах многих. Доктор Попиц потребовал, чтобы ему сказали, реализуют ли они сейчас какие-нибудь планы, на что Бек ответил, что это не исключено. Доктор Попиц утверждает, что ничего не знал ни о том, что граф фон Штауффенберг готовился предпринимать попытки убийства, ни о датах этих попыток.

Обвиняемый Попиц полностью признал изложенные выше факты.

Обвиняемый Лангбен признал изложенные выше факты в той части, в которой это касалось его, но только сделав значительное количество оговорок и противоречивых заявлений. По его словам, он понимал, что доктор Попиц готовится совершить предательство, но настаивал, что не сочувствовал ему, а лишь старался расстроить его планы, и передать его в руки рейхсфюрера СС. Доктор Лангбен утверждал, что никогда не сомневался в верности последнего фюреру. По признанию Лангбена, он считал, что рейхсфюрер СС мог бы принять участие в узаконивании части пожеланий доктора Попица, а именно в создании нового штаба вермахта и оживлении внешней политики рейха под руководством нового министра иностранных дел. Однако он признал, что доктор Попиц воспользовался его, Лангбена, глупостью. Доктор Лангбен отрицал, что верил в предательские планы доктора Попица и других заговорщиков.

Эти утверждения доктора Лангбена опровергаются его собственными заявлениями. Им нельзя верить, потому что, если бы они были правдивы, он разоблачил бы планы заговорщиков сразу после ареста в сентябре 1943 года, чтобы обелить себя. Кроме того, его попытки защитить себя опровергаются заявлениями доктора Попица.

Оба обвиняемых признают, что применение силы в отношении фюрера являлось частью плана клики заговорщиков, в который они пытались втянуть рейхсфюрера СС. Ясно, что они ожидали решительного противодействия со стороны фюрера, которые должны были закончиться кровью и смертью фюрера. В конце концов обвиняемые это признали.

Я прошу, чтобы оба ответчика были преданы суду Народной судебной палаты».

Прочитав это обвинительное заключение, мисс Саар сделала несколько интересных замечаний. Она сказала, что неверно считать, будто Планк и Йессен выступали против привлечения к заговору Гиммлера. Вероятно, Попиц постарался не впутывать их так же, как генерала Бека и генерала Ольбрихта, которые соглашались с этим планом, по крайней мере летом 1943 года. Она сказала, что Попиц действительно возражал Гёрделеру насчет того, какого курса следует придерживаться после свержения нацистского режима, поскольку Попиц боялся