Нежность по принуждению - Джулс Пленти

хочется реветь от безысходности. Но сегодня Руслан то и дело чертит между нами незримую черту.

Как и всегда он заводит меня в мою спальню. Оставляет пакеты на скамеечке перед кроватью и, не касаясь меня, целует в лоб.

— Спи, день был длинный и тяжелый. Доброй ночи.

Внутри себя я кричу. Внутри я падаю в бездну, и это падение может остановить только мой Господин. Но он уходит, унося с собой тепло, страсть…смысл жизни.

— Доброй ночи, — отзываюсь я, стараясь не разреветься при нем.

Выходит, закрыв за собой дверь. Теперь только я и Энди.

Я аккуратно вытаскиваю малыша из клетки и позволяю ему обнюхать себя. Усики щекочут руку, и я улыбаюсь сквозь слезы. Кажется, мы подружимся.

— Ну что, малыш, хоть ты меня не бросишь.

Я сажаю его на плечо и устраиваюсь за туалетным столиком. Принимаюсь расчесывать порядком спутанные волосы, но откладываю расческу, заметив на шее бледные полосы от его ремня. Провожу по ним кончиками пальцев, и вся дрожу.

Резко встаю и иду к кровати. Сажаю Энди на подушку, быстро скидываю напитанную его ароматом одежду и забираюсь под одеяло.

— Он к нам не придет, да, Энди?

Крыс принимается умывать мордочку лапками. Ему не до моих страданий, но хотя бы комфортно.

— Как думаешь, может, тогда мне самой к нему пойти?

Крыс застывает и смотрит на меня умными глазенками. Словно понимает. И дает добро.

— Он точно разозлится. А может, и нет.

Откидываю одеяло и встаю. Открываю шкаф и быстро сдергиваю с вешалок одежду. Надеваю короткие розовые шортики с рюшками и тонкую белую футболку с V-образным вырезом, сквозь которую просвечивает грудь.

Я достаю из тайника банты выпускницы, которые стянула в одном из магазинов и делаю высокие хвостики. Ему должно понравится.

Если бы Руслан узнал о моем внезапном приступе клептомании, моей попке не поздоровилось бы. Никто не говорил, что малышке не положено иметь секретов от «папочки».

Сажаю Энди обратно в клетку и даю ему крысиную вкусняшку.

— Не скучай и пожелай мне удачи.

Выхожу в освещенный неоновой подсветкой коридор и иду, неслышно ступая босыми ногами по ворсистому ковру. Мне везет наткнуться на его спальню уже через несколько дверей.

Дверь приоткрыта. Я тихо стучу по добротному дереву костяшками, не решаясь войти без спроса. Никто не отвечает.

Вхожу. Спальня, выдержанная в строгих темных тонах, пуста. На кровати неопрятной кучей валяется его сегодняшний костюм.

Я подбираю рубашку, которая небрежно брошена на пол, и подношу ее к лицу. Делаю глубокий вдох и наполняю легкие его сладковато-дурманящим ароматом, от которого хочется плакать.

Из ванной доносится шум воды. Иду туда, затаив дыхание. Бочком протискиваюсь в выложенную черной плиткой огромную и шикарную ванную. Данилевский расслабляется в большой гидромассажной ванне, уложив затылок на застеленный мягким полотенцем бортик.

Я опускаюсь на колени прямо за ним и принимаюсь массировать моему Господину виски. Меня всю трясёт, а пальцы — нечувствительная вата. Я так не хочу, чтобы он меня отослал.

— Я же приказал тебе ложиться спать, — застонав от удовольствия, проговаривает Руслан.

Его глаза по-прежнему закрыты, а тело абсолютно расслаблено.

— Меня напугал страшный сон, — лепечу я как маленькая девочка, которая пришла спать к родителям.

— Что же тебе приснилось?

— Не помню, но у меня до сих пор так сердце стучит.

Я без зазрения совести обхожу ванну и встаю так, чтобы дать Руслану возможность себя разглядеть. Данилевский впивается в меня заинтересованным взглядом, а я украдкой рассматриваю геометрический узор, покрывающий рельефные грудь и плечи.

Сажусь на бортик ванны, беру его руку и прижимаю ее к своей груди. Майка сразу промокает, почти обнажив бесстыдно торчащие соски.

— Мне так страшно без вас, мой Господин, — продолжаю лепетать я томно.

— Малышка, — проговаривает он, и я вижу мерцающую мягкость в искрящемся голубом взгляде.

— Можно я вас помою? — тянусь за гелем для душа.

Молчит и смотрит на меня. Этот взгляд мучит, взвинчивая напряжение, и в то же время возбуждает. Я провожу рукой по груди — прямо по мокрому пятну, которое осталось от его тяжелой, горячей ладони.

— Раздевайся, — плотный, отражающийся от стен, сексапильный баритон обволакивает меня и заставляет задрожать.

Неуклюжими пальцами хватаюсь за край футболки и стягиваю ее через голову. Собираюсь уже по-быстрому выпутаться из шортиков, но меня останавливает новый приказ:

— Не торопись, малыш. Избавиться от одежды — не самоцель.

Данилевский врезается в меня пристальным взглядом, и мне становится не по себе. Не знаю почему. Меня не смущает все то, что мой Господин делает со мной, например, спонтанный секс в примерочной. Может, потому, что стоит ему меня коснуться, и мозг отключается? Но сейчас, когда Руслан просто смотрит, мне хочется провалиться сквозь землю. Хочется разреветься и убежать.

Данилевский желает видеть во мне совершенство, а я всего лишь обычная девчонка с маленькой грудью, курносым носом и в веснушках. Мы с разных планет. Он — тяжелый люкс, а я — милая, но дешевая штучка из масс-маркета.

И все-таки я держусь. Отвожу назад плечи, сексапильно закусываю нижнюю губу и провожу рукой по груди, задевая соски. Засовываю пальцы под резинку шортиков и медленно веду их по ногам вниз. Кусок ткани шлепается на пол, и я, поднявшись на носочки, перешагиваю шортики. Стою перед ним и глупо улыбаюсь, чтобы Руслан не догадался о моих истинных, невеселых мыслях.

— Красивая моя девочка, — проговаривает он, чуть улыбнувшись, и меня накрывает теплой волной безумного счастья. — Иди ко мне.

Делаю шаг ему навстречу и перекидываю ногу через бортик черной, напоминающей полированную ракушку джакузи. Вода приятно-теплая и щекочет кожу пузырьками.

Присаживаюсь на корточки, не зная, как к нему подступиться. Руслан пронзает меня очередным острым как бритва взглядом, хватает за руку и тянет на себя. Я клюю в воду подбородком, но