Загадочный материк - Лев Хват

Это были новозеландские безработные, тайно проникшие на «Рупперт» в надежде обрести приют, пищу и немного долларов за выгрузку имущества в Китовой бухте.

— Необыкновенная вещь — антарктические зайцы! — воскликнул капитан, когда ему доложили, что в шлюпке под брезентом обитают три «безбилетных пассажира».

Спустя несколько дней лейтенант Инглиш радировал с борта «Медведя», покинувшего остров Таити: «Обнаружил на борту двух зайцев, сообщите инструкции». Начальник экспедиции ответил: «Рекомендую вернуться и добыть ещё одного, тогда у нас будет поровну».

21 декабря 1933 года «Рупперт» прошел сквозь льды за 67-ю параллель и остановился у большой полыньи. На нее спустили двухмоторный «Кондор». Около полудня гидроплан взял курс на юг по 150-му западному меридиану, машину вел Джун. Достигнув почти 70-й параллели и не обнаружив признаков земли, пилот повернул. Экспедиция направилась на восток — к 120-му меридиану, чтобы оттуда предпринять новую воздушную разведку ближайшей суши; по расчетам самолет должен был выйти к побережью Земли Мэри Бёрд.

Судно вступило в область, производившую бесконечно мрачное и гнетущее впечатление. «Чортово кладбище! Гробница самого дьявола!» — говорили путешественники. Бёрд писал в дневнике: «Эта часть океана, лежащая между 147-м и 135-м меридианами вдоль антарктического круга, представляет собой один из тех чудовищных ликов природы, которые преследуют мореплавателей на краю вселенной. Много дней подряд влажный, липкий, давящий туман, такой густой, что порой с мостика не виден был нос корабля, лежал на море. И сквозь эту свинцовую завесу, точно привидения, неожиданно надвигались бесчисленные ледяные громады, достигавшие 50 метров высоты. Словно загнанный зверь, корабль метался между ними, пытаясь спастись от грозных врагов». Мысль о внезапном столкновении с айсбергом преследовала людей, измученных дежурствами на постах наблюдения.

За сто с лишним лет до американских путешественников область «Чортова кладбища» пересекли русские шлюпы «Восток» и «Мирный». В конце 1820 года маленькие деревянные корабли под парусами лавировали между айсбергами в тумане, пробиваясь всё дальше на юг, и 31 декабря оказались за Полярным кругом — уже в пятый раз. Мичман Павел Новосильский писал тогда: «Мы беспрестанно слышали гул разбивающихся о ледяные острова волн, иногда сквозь мрачность мелькали белые пирамидальные острова, иногда мы проходили под ветром мимо невидимых ледяных громад, от которых паруса, лишаясь ветра, заполаскивали… С полуночи до 4 часов утра прошли до 300 островов… Положение наше было крайне опасно».

Американская экспедиция шла на бывшем тихоокеанском лесовозе — не первой молодости, но достаточно прочном, с нефтяными топками и паровыми машинами. Это «стальное суденышко», как называл его Бёрд, находилось в постоянном окружении пловучих ледяных гор, «по сравнению с которыми айсберг, отправивший на дно Атлантического океана «Титаник», показался бы детской игрушкой. Малейшее упущение — и катастрофа была бы неминуема…»

Первого января 1934 года «Рупперт» пересек 116-й западный меридиан, а спустя два дня остановился. Снова спустили за борт «Кондор». Четыре человека стартовали на юг. Пролетев километров двести, они заметили в центре огромного ледяного поля двух королевских пингвинов; напуганная ревом моторов, супружеская пара упала на брюшко… Единственные живые существа среди океана льдов, у окраины вселенной…

Достигнуть побережья опять не удалось. У 73-й параллели горизонт впереди потемнел. Джун развернул машину на обратный курс. «Кондор» возвращался в густом тумане. Спидометр обледенел и не показывал скорость. На плоскостях появилась наледь. Пилот снизился до 30 метров и вслепую пробивался сквозь метель. Мелькали вершины айсбергов. Внезапно вынырнула чудовищная тень, и в то же мгновение, повинуясь пилоту, «Кондор» взвился к небу. Какие-то секунды поплавки находились в непосредственном соседстве с макушкой айсберга. Запоздай Джун хотя бы на миг, и ледяная гора получила бы легкий щелчок, а гидроплан…

Посветлело. «Кондор» вышел к месту стоянки экспедиционного судна. Гидроплан подняли на борт, и путешественники двинулись к морю Росса.

На старом месте

На «Рупперте» приняли радиограмму от полярного путешественника Линкольна Элсуэрта. Его экспедиционное судно «Уайт Ирп» пришвартовалось в Китовой бухте к кромке льда; с Элсуэртом прибыли пилоты Балчен и Бротен, участники первой американской экспедиции. Ледяное поле, на которое они выгрузили самолет, неожиданно взломалось, машина получила серьезные повреждения; ремонтировать её придется в Новой Зеландии.

Элсуэрт сообщил приятную весть: в Маленькой Америке всё находится на месте, радиомачта в целости, самолеты покрыты густым слоем снега. Никто и не надеялся, что стихии пощадят «Фэрчайльд» и «Беннет».

«Рупперт» остановился у кромки льда, достигнув почти 70-й параллели близ 152° з. д. Отсюда до Маленькой Америки по прямой было около тысячи километров. Тяжело нагруженный «Кондор» в третий раз пошел на юг. Бёрд рассчитывал долететь до своей старой зимовки, но уже в 200 километрах от судна непогода вынудила пилотов вернуться. Три воздушные разведки показали, что в обследованной части «тихоокеанского квадранта» никаких признаков суши нет, а побережье Земли Мэри Бёрд простирается севернее 75-й параллели.

Утром 17 января из штурманской рубки «Рупперта» увидели впереди огромное вытянутое облако, нависшее над морем. Великий ледяной барьер! Экспедиция вошла в Китовую бухту.

— Куда же, чорт возьми, девался лед? — воскликнул Виктор Чегка, четыре года назад сложивший на припайном льду полсотни тонн механического оборудования, для которого не нашлось места на судне; увы, ценные грузы покоились на дне моря Росса…

Бёрд с тремя спутниками пошел в Маленькую Америку, увязая по колено в снегу. Показались радиомачты, обледенелый шест анемометра. Труба главного здания едва виднелась из-под толстого снегового покрова. У самого поселка пешеходов нагнали несколько упряжек. Каюры дружно взялись за лопаты.

На полутораметровой глубине обнажилась брезентовая крыша шаропилотной станции. Метеоролог Хейнес продырявил её и спрыгнул вниз. Один за другим люди пробрались по коридору в жилой дом. На ящике стоял самодельный светильник — консервная банка с керосином и фитилем. Радист Петерсон поднес спичку, фитилек разгорелся. Засверкали обледенелые стены и свисавшие с потолка сосульки. Под тяжестью льда крыша осела, балки кое-где треснули, куски дерева валялись на верхних койках. Повсюду разбросаны старая одежда и хозяйственная утварь. Подле кофейника на столе — тарелка с куском жареного мяса, проткнутого вилкой, и горбушка хлеба. Можно подумать, что сейчас войдет человек, которого оторвали от ужина. Календари 1929 года висят над койками, и Финн Ронне, подняв фонарик, пристально вглядывается в надпись на стене: Мартин Ронне…

— Отец, должно быть, чувствовал, что я приеду сюда, — взволнованно произнес норвежец.

Другая группа путешественников проникла в помещение столовой; оно хорошо сохранилось, хотя на крышу давил трехметровый слой льда и снега. На полках выстроились ряды консервных банок: мясо, бобы, кофе… Вдруг раздался звонок, Хейнес снял трубку: «Хэлло?» Телефон работает! Кто-то завел патефон. Петерсон повернул выключатель, и все с изумлением уставились на тусклый свет электрических ламп. Разожгли уголь в плите, на которой стояли кастрюли и сковородки с обледенелым обедом четырехлетней давности…

К Маленькой Америке тянулись упряжки с оборудованием, снаряжением, продовольствием.

Как и пять лет назад, собаки избавили экспедицию от крупных неприятностей. Сторонники механизированного транспорта ещё недавно доказывали, что времена упряжек кончились и просто стыдно возить собак в Антарктиду, когда существуют мощные вездеходы. Но вот 19 января из-за неисправной подачи горючего один за другим воспламенились два «Ситроена»; пожар ликвидировали, но деревянные части машин успели сгореть. Отказали оба «снеговых автомобиля» — от холода полопались чугунные детали. А шестнадцать упряжек резво бежали по накатанной дороге, и каждая за один прием перевозила до 600 килограммов; упряжка вожака-гиганта «Шамбула» как-то доставила целую тонну.

Отремонтированные после пожара вездеходы непрестанно выбывали из строя.

— Цепляйте свою колымагу сзади, живо довезем! — насмешливо кричали каюры обескураженным и усталым мотористам, обгоняя застрявший на пути «Ситроен».

Пришлось использовать для перевозок моноплан «Пилгрим»; он совершил двадцать четыре рейса — «пятиминутки», доставляя каждый раз «шамбулскую порцию» — одну тонну.

Вскоре подошло второе экспедиционное судно — «Медведь».

— Я не сомневался, что держу курс на Китовую бухту — милях в десяти нам попалась льдина с грудой сена, — сказал лейтенант Инглиш. — Мы догадались, что это ваше имущество, если только на Барьере не открылась ещё одна молочная ферма.