Дым и зеркала - Таня Хафф

— Ой!

Стоило отдать дому должное. Это была основательная сверхъестественная конструкция.

— Тони! Ли!

«Снова Адам. Уже немного ближе».

— Мы идем! — крикнул Ли и добавил, понизив голос и кивнув на соль: — Пора возвращаться. Если мы не можем выбраться через дверь…

— Угу.

Тони снова постучал по двери костяшками пальцев. Она по-прежнему ощущалась твердой.

— Наверное. Послушайте, почему бы вам не зажечь вторую лампу, не взять соль и не вернуться к остальным. А я догоню. Мне хотелось бы попробовать кое-что сделать.

— Я останусь…

«Ли хочет быть со мной, а я отсылаю его прочь. Может, стоит просто рассказать актеру о волшебстве? Но тогда придется говорить и о тенях. Из этого ничего хорошего не выйдет».

— Нет. Нас так долго не было, что остальные уже должны психовать.

— Угу.

«Какого дьявола он имеет в виду? — озадачился Тони, а Ли начал зажигать вторую лампу. — Хочешь узнать ответ, кретин, — спроси!

Да, черта с два ты когда-нибудь осмелишься».

Николас сунул коробку с солью под мышку, как это делал Фостер, и сказал:

— Только не задерживайся.

«Это все?

Очевидно».

Когда Ли вышел из кухни, Тони снова повернулся к проводам и постарался выбросить из головы все, не считая непосредственного окружения.

«Он думает, что я псих. Чем дольше мы просидим в этом чокнутом шоу-доме, тем больше вероятность того, что я и вправду свихнусь.

Что ж, раз это лучший способ выбраться, мы не должны его упускать!»

Дверь лишь казалась настоящей, материальной. Это имело смысл. Тони не мог просунуть руку через нечто материальное. Фостер представил себе заднее крыльцо, ведро с песком, оставленное там для курильщиков, поднял правую ладонь в сторону места, которого не мог видеть, и выпалил семь слов.

Спустя шестнадцать окурков он прекратил свои попытки.

— Это ненормально.

— Кто бы говорил, покойнички, — заявил парень, откинулся на пятки и попытался выбросить окурок наружу.

Тот отскочил от двери и ударил Тони по лбу. Хорошо. Фостер все же что-то доказал. Он не знал наверняка, что именно, но потом это могло пригодиться.

Помощник режиссера отряхнул результаты эксперимента с джинсов, встал, повернулся к своему личному греческому хору и спросил:

— Что?..

— Думаю, это мы должны задать вопрос, — фыркнул Стивен. — Что ты такое?

«А почему бы и не ответить? Вряд ли они смогут кому-нибудь передать эту информацию».

— Я волшебник, — заявил Тони и приготовился услышать неизбежные ссылки на Гарри Поттера.

— Как Мерлин? — нахмурилась Касси.

«Поаплодируем тем, кто умер до рождения Дж. К. Роулинг».

— Да, вроде того.

Стивен кивнул в сторону мусора, валяющегося на полу, поправил голову и поинтересовался:

— Это все, что ты умеешь?

— Покамест да.

Тони пытался делать и другие вещи, но только этот трюк удавался ему относительно успешно.

— Непохоже, чтобы от этого было много пользы, — заявил мальчишка.

— Поцелуй меня в…

— Прошу прощения?

— Неважно.

На полу у стола стояли две неоткрытые коробки с бутылками воды. Тони поставил на них лампу и осторожно поднял все вместе. Неплохо будет вернуться с тем, что может послужить подкупом.

— Сколько еще осталось повторов былых событий?

— Три. В бальном зале, в гостиной и на задней лестнице.

— Дай-ка угадаю. — Фостер по-прежнему слышал слабое поскрипывание, едва различимое сквозь плач Карла. — Кто-то кого-то спихнул с лестницы, а после повис в петле.

— А не «повесился»?

— Да какая разница?

Когда Тони проходил мимо подвальной двери, огонек лампы задрожал. Если бы у него не были заняты руки, то он не удержался бы и попробовал поднять засов.

— Все равно он мертв — повис в петле или повесился.

— Ты уже слегка пресытился всем этим, так? — Судя по тону, это почти оскорбляло Касси.

Парень пожал плечами, но сразу затих, когда качнулась лампа.

— Это просто запись прошедших событий. Она не может сделать мне ничего плохого, — сказал он.

— Может, не тебе.

— Или не сейчас, — добавил Стивен.

Глава восьмая

— Ладно, я просто хочу убедиться в том, что правильно понял. Итак, Тони, ваши дочери и шестнадцать человек, занятых в сериале, в том числе оба главных актера, заперты в доме с привидениями. — Генри кивнул на Грэхема Бруммеля, который приветственно поднял бутылку пива, и продолжил: — Этот человек говорит, что в доме живет зло, которое кормится мертвецами, запертыми там, и желает получить на свой стол новые блюда. Мы не можем войти, пленники — выйти, в окна не заглянуть, все телефоны не работают. Людям, попавшим в ловушку, нужно лишь дожить до рассвета, но дом всю ночь будет играть на их страхах, пытаться свести с ума хотя бы одного из них и заставить его убить остальных. Все верно?

— Да, — подтвердил Чи-Би, глядя в окно на крышу дома.

Генри вздохнул, провел обеими руками по волосам и сделал вывод:

— Плохо дело.

— Вы в это верите? — поинтересовался смотритель.

Фицрой повернулся к нему, приподнял золотисто-рыжую бровь и ответил:

— Конечно.

— Да ради всего святого! — Грэхем взметнулся на ноги и начал расхаживать взад-вперед по тесному пространству перед своей качалкой. — Что с вами, люди? Сперва этот здоровяк, теперь вы! Как вы вообще можете купиться на такую небылицу?

— Разве это не правда?

— Да, конечно, правда, но какая разница? Дома с призраками. Злобные твари. Вы должны напрочь отрицать возможность существования подобных вещей! — Смотритель на ходу пнул стопку желтоватых бульварных газет. — Вы должны придумать что-нибудь резонное. Дескать, двери разбухли в дождь, какое-то странное давление воздуха не дает им открыться, ливень влияет на прием мобильных телефонов! Вместо этого вы преспокойно верите в такое вот дерьмо! Если я называю себя медиумом, то вам полагается заявить, что я жулик!

— А вы жулик?

— Нет! Но дело не в том. От вас у меня уже голова кругом! — Смотритель ткнул бутылкой сперва в сторону Чи-Би, а потом — Генри. — Мало мне было его! Так теперь еще явились вы, и планка странностей взмыла невесть куда. А моя жизнь складывается так, что это кое о чем говорит.

Генри долго и пристально смотрел на него, раздумывая, не сбросить ли маски, просто чтобы посмотреть, что тогда произойдет. В конце концов лучшие черты его характера одержали верх.

— Спасибо за то, что позвонили мне, — сказал он Честеру, стоявшему у окна, и полностью игнорируя третьего мужчину, присутствующего в комнате. — Но чего именно вы от меня ждете?