Полунощная Чудь - Оливер Джонсон

— В пещере есть не только твои враги, но много других существ — творений богов, которые ненавидят все человеческое. Ты собираешься сразиться и с ними тоже? — добавил Гарадас.

Джайал махнул рукой, потом отвернулся от двоих людей, стоявших перед ним и перевел взгляд на вход в пещеру. Мрачная ухмылка на его лице разгладилась и он неохотно кивнул. — Ладно, хорошо. Наша встреча откладывается, но не надолго, — сказал он, адресуясь к невидимому Двойнику внизу.

Они пошли по карнизу, ведущему вправо. Глаза ловили последние лучи света, приходившие с края каньона, где-то в пятидесяти футах над ними. Дорога постепенно поднималась, они приближалась к концу утеса. Вскоре они оказались на одном уровне с скалами, еще недавно нависавшими над ними. Еще немного, и они оказались на Равнине Призраков.

Все они были так обрадованы избавлением от ужасов спуска и поглощены отдаленным обещанием безопасности, исходившим от света, что пронзающий душу вой волчьей стаи буквально заморозил их на месте. Он пришел с севера, из того места, где их путь выходил на край каньона.

Пару секунд они стояли не шевелясь, затем горцы сорвали с плеч луки и натянули на них тетиву. Еще несколько секунд, шорох металла и дерева растворился в холодном воздухе, и все опять замерли, слушая. Тишина, и только ветер шелестел в каньоне.

— Присмотри за моей дочкой, — бросил Гарадас Талассе. Потом он взял у одного из своих людей охотничье копье, с себя ростом: на его конце находился широкий, зазубренный наконечник. Он пристально уставился на землю перед тем местом, на которое они вышли из каньона; отсюда почти незаметный спуск вел к равнине. Снегопад прекратился. Слева слегка светилось западное небо, другого света не было. Равнина простиралась на восток, покрытая нетронутым снежным одеялом; овраг, как широкий черный шов, уходил на север.

Внезапно Гарадас встрепенулся и быстро пошел, не отрывая взгляда от земли перед собой. Все поторопились за ним. Впереди снег был истоптан, на нем отчетливо выделялись следы лап, уходившие в темноту, на север. Слева выделялась желтая дорожка, снег на ней был сожжен, обнажив голую землю под собой; от нее сильно воняло нашатырем и тухлыми яйцами.

— Волчья стая: щенки Фенриса, — уверенно сказал Гарадас, щурясь на цепочку следов. — Они убежали на север, к Сломанным Вязам. Что-то напугало их.

Все поглядели вокруг. Ветер по-прежнему насвистывал мрачную мелодию, призывая к ним ледяных духов.

И тут, ко всеобщему удивлению, раздался голос Аланды. — Я что-то чувствую — присутствие зла. Оно близко — и оно прогнало волков.

Все повернулись и уставились на нее. Ее голубые глаза блеснули в свете фонаря, они метались туда и сюда, как если бы пытались что-то высмотреть в темноте.

— Что ты чувствуешь? — спросила Таласса.

— Ледяные Призраки — разве не из-за них эту долину назвали Равниной Призраков? Они пришли вместе со снегом и ветром, они вокруг нас. — Все опять прислушались, и на этот раз им показалось, что к погребальной песни ветра примешался другой звук, высокий и потусторонний свист. И еще им показалось, что что этот свист становится громче с каждым мгновением, как если бы все больше и больше духов льда оживают и начинают вертеться по земле.

— Где следующая лестница? — Таласса повернулась к Гарадасу.

— Миля или две впереди, — ответил староста, его глаза шарили по равнине перед ними, пытаясь отыскать источник потустороннего свиста. — Возможно нам стоит вернуться в Логово Харкена.

— Ты же сам сказал, что мы не можем вернуться, — возразила она. Потом Таласса повернулась к Уртреду. — Нам нужна твоя магия.

Тот мрачно кивнул. — Когда опасность появится, оставьте ее мне, — сказал он. — Огонь победит лед: никакая другая магия или оружие смертных не поможет против того, что придет. Когда вы войдете в каньон, я останусь какое-то время наверху, а потом пойду за вами.

Гарадас немедленно отдал приказы. Его люди вытащили из своих рюкзаков снегоступы. Они были сделаны из плоских округлых кусков дерева, обтянутых кожей, с кожаными застежками. Талассе, Джайалу, Аланде и Уртреду тоже дали по паре, показав, насколько это было возможно в слабом свете фонаря, как прикрепить их к сапогам. Южане, с некоторым трудом, сумели их надеть, несмотря на окоченевшие пальцы.

— Ближе друг к другу, — скомандовал Гарадас, крепко сжимая одной рукой руку дочери, а во второй держа копье. Он жестом показал Уртреду идти перед ними, и все пошли вперед, на север, уходя от пахнувшего злом места лежки волков.

Последние лучи света исчезали с неба. И по мере того, как они таяли, вой призраков становился все сильнее.

ТРИНАДЦАТАЯ ГЛАВА. Барка, которая пожирала Время

Ахерон стоял у рулевого весла на корме барки. Единственным светом было рассеянное серебряное свечение реки. Его лицо было в тени; может быть его вообще не было, так как снаружи казалось, что внутри его капюшона находится только мгла, бесконечная темнота, в которую не мог проникнуть даже серебряный свет воды. Тем не менее, даже на фоне падающих обломков разрушающегося города за спиной и грома барабанящих по камню тысячи ног Некрона, они услышали холодный, как прикосновение смерти, голос, пришедший из темноты, которая была его лицом.

— Кто вызвал меня, — спросил он скрежещущим шепотом.

— Я, господин, — ответил Голон, глядя в землю, потому что он не осмелился взглянуть в пустоту лица Ахерона.

— Но ты же даже не Живой Мертвец? И можешь глядеть в лицо Ре? Те смертные, которые сумели вызвать меня, обязаны заплатить за это.

— Я знаю, — ответил Голон, его сердце превратилось в кусок льда. Ахерон имеет дело только с живыми человеческими душами. Как у него.

Ему показалось, что невидимый глаз паромщика нашел сосредоточие всей его личности; холод побежал из его ледяного сердца по венам, кровь превратилась в талую воду. По одному движению костяной кисти Ахерона маг понял, что паромщик Исса может забрать его душу в любой момент, для него это также легко, как сорвать цветок. — Ты должен расстаться с надеждой на вечную жизнь; твою душа пойдет к Иссу и будет жизнь вместе с ним до конца времени в Сером Дворце.

Голон попытался заговорить, но его язык примерз к деснам: слова не выходили изо рта.

Но теперь вперед вышел его хозяин; Фаран подошел к барке и заговорил, перекрикивая шум разрушения за своей спиной.

— Ахерон, гребец Лабиринта. Ты знаешь меня?

Демон слегка повернул голову и мгновенно опознал его. — Фаран Гатон Некрон. Верный слуга.

— Если я действительно такой, каким ты меня назвал, дай нам дорогу, — сказал Фаран, с вызовом глядя на создание тьмы.