Полунощная Чудь - Оливер Джонсон

Гарадас несколько раз ударил по веревке, свисавшей с блока, освободив ее от снега, потом дернул ее, чтобы посмотреть, насколько она надежна. Потом повернулся к южанам. — Еще не поздно вернуться, — крикнул он, стараясь перекричать шум водопада. — Но если мы начнем спускаться, обратной дороги не будет.

Уртред проверил веревку, которую держал староста.

— Сколько веревки ты взял? — спросил он.

— Достаточно, тем более, что большая часть этой вполне надежна. А сгнившие части мы заменим той, которую принесли с собой… — Тут он внезапно замолчал, но Уртред отлично понял то, что подразумевалось: если веревка кончится прежде, чем они доберутся до равнины, они окажутся в очень тяжелом положении, не в состоянии спускаться.

Один из мужчин достал откуда-то маленький деревянный стул. Он начал прикреплять его к деревянному барабану, установленному на платформе. — Женщин мы спустим на стуле, остальные спустятся сами, — сказал Гарадас, объясняя хитроумное изобретение горцев.

Потом Гарадас кивнул одному из мужчин, который вышел вперед. Он сбросил с себя рюкзак, крепко ухватился за веревку и повернулся спиной к пропасти, упершись ногой в край утеса. Потом он немного присел и прыгнул за край обрыва, перебирая руками по веревке, и исчез в крутящемся облаке снега. Где-то через минуту веревка резко дернулась.

— Он на дне, — объявил Гарадас. — Теперь мы пошлем вниз мешки и инструменты.

Пока все это происходило, кое-кто из мужчин работал над стулом, обвязывая его кожаными ремнями и пропуская веревку через отверстия в сбруе. Потом веревку привязали к шкиву на самом краю платформы. Когда все было готово, мужчины помогли Аланде сесть на стул. Все четырнадцать человек на платформе взялись за конец веревки и стул с Аландой начал медленно спускаться вниз. Через несколько секунд веревка сильно дернулась, и мужчины начали тянуть обратно, устройство, дико раскачиваясь, появилось над пропастью, пустое.

Таласса недоверчиво посмотрела на него. Да, хорошо, что Аланда воспользовалась им: в конце концов она уже старуха. Но она сама была молода: неужели у нее не хватит сил спуститься самой? Но тут же почувствовала, что свет солнца выкачал из нее силы. Так что она мгновенно согласилась с планом старосты. Таласса потуже натянула на себя плащ и села на стул, закрепив на себе упряжь кожаными застежками. Потом кивнула мужчинам, и они начали опускать ее. Она спускалась в белую пустоту, черно-белый утес торчал из тумана за ее спиной.

Наверху все остальные ждали своей очереди спускаться. Уртред стоял рядом с Джайалем. Юный рыцарь от нетерпения подпрыгивал на месте, возбуждение, которое овладело им еще в деревне, только усилилось. Внезапно он повернулся и посмотрел вверх, на верхушку деревянной лестницы, как если бы почувствовал там какое-то движение. На долю секунды Уртреду, проследившему направление его взгляда, показалось, что и он, несмотря на крутящийся туман, тоже заметил что-то, стоявшее там, высоко над ними. Но в этот момент снег пошел гуще, и когда опять прояснело, там уже никого не было.

— Ты тоже видел это? — спросил он.

— Фигура, — мрачно объявил Джайал.

Но тут к ним подошел Гарадас: их очередь спускаться. — Кто-то еще должен придти сюда из деревни? — спросил Уртред, перекрикивая свист ветра.

Староста покачал головой. — Все сидят дома, из-за снега. А что?

— Мы думаем, что видели какую-то фигуру на верхушке лестницы.

Староста прищурился и внимательно осмотрел лестницу. — Там никого нет, — сказал он. — Вперед, мы должны торопиться, — бросил он, уже спускаясь по веревке.

Джайал не стал проверять, правду сказал староста или нет, но пошел туда, где его ждала веревка. Он ухватился за нее, дожидаясь рывка Гардаса, который не замедлил последовать. Последний раз взглянув на лестницу, Джайал, как и первый из горцев, повернулся спиной к пропасти и полез вниз. Но Уртред, который внимательно глядел на него, успел увидеть дикий взгляд на его лице прежде, чем юный рыцарь скрылся за краем обрыва. Что же он увидел через туман? Двойника? Фарана? Да, пожалуй проблемы начались раньше, чем начался поход.

Еще один рывок веревки просигналил, что Джайал на дне, теперь его очередь. Он посмотрел на веревку, осознав, что металлические когти перчатки перережут ее. Надо использовать другой метод для спуска. Он подошел к краю обрыва, оттолкнул веревку в сторону, вцепился когтями в камень и начал быстро спускаться вниз. Пожалуй он спустился быстрее, чем остальные: перчатки давали ему силу двух или трех людей. Однажды они уже спасли его от смерти, когда он качался на голове горгульи над крепостным рвом Храма Ре. По сравнению с тем мгновением сейчас было легко.

Он спустился вниз, где все остальные ждали его на узком карнизе. Они стояли, сдерживая дыхание и глядя на белый мир внизу. Потом, к их ужасу, свисающая сверху веревка дернулась и начала колебаться. Кто-то еще спускался вниз. Все посмотрели друг на друга, лицо Джайала было белее снега. — Я говорил вам, — прошипел он. — Они прямо за нами.

ДВЕНАДЦАТАЯ ГЛАВА. Барьер Айкена

Они ждали, пока веревка не дернулась опять, все были напряжены, оружие наготове. Но, после первоначального шока, к ним вернулась способность рассуждать. Если это враг, его будет совсем легко убить в момент спуска.

Наконец маленькая фигурка появилась из крутящейся мглы над ними. Как показалось, очень маленькая фигурка, хотя на таком расстоянии все укорачивалось. Вот стали видны детали одежды, а потом испуганное лицо посмотрело на них сверху вниз. Лицо маленькой девочки.

Гарадас негромко выругался. — Имуни! — зло сказал он. Его дочь последовала за ним. Гарадас подошел к веревке и, схватив за конец, крепко держал, пока девочка не преодолела последние несколько футов. — Ты что, сошла с ума? — крикнул он, хватая дочку за плечо, его лицо налилось кровью. — Разве я не приказал тебе остаться? Да твоя мать с ума сойдет от тревоги!

— Но Папа, я сказала одной девочке куда иду, — ответила Имуни, потрясенная яростью отца. — Я должна быть вместе с Светоносицей.

Староста посмотрел кругом, на его лице было выражение горя. — Вот теперь я понимаю, что все эти пророчества принесли нам. Я проклят за то, что сделал тебя ее служанкой. — Он зло посмотрел на Талассу, потом повернулся к своей дочке. — Хорошо, ребенок, ты уже влипла в большие неприятности. Ты хоть понимаешь, насколько это опасно?

— Но я спускалась здесь сотни раз, Отец.

— Только не в такую погоду. И никто и никогда не спускался на равнину зимой. — Он посмотрел вверх, на край утеса. — Взрослый мужчина сможет опять вскарабкаться вверх, но не ребенок.