Падающий цветок (СИ) - Форс Элен

Я чувствую себя злой ведьмой, которая мешает этим двоим развлекаться.

Мокрое платье противно прилипает к телу.

- У тебя лицо кислее лимона, Милая. – Ахмед подмигивает мне, выводя меня еще больше. Строит из себя примерно папочку, гнилая морда. – Ну что, Здоровяк, доплывем вон до того мыса?

+++

Мустафа был так счастлив, что я заставила себя проглотить обиду на Ахмеда. Он учил его плавать, заботливо удерживая на поверхности воды и объясняя, что нужно делать. Они резвились, как дикие кони, гарцевали на волнах, вызывая непроизвольную улыбку.

Мустафа - маленький предатель. Провел с Ахмедов совсем чуть-чуть и времени и уже готов был идти за ним на край света. А Аль-Мактум? Его заботили только развлечения. Но быть родителем, это не только хихоньки да хаханьки. Аль-Мактум не умел быть ответственным!

Во мне говорила ревность и негодования. Я постоянно ждала подвоха. Когда он снимет маску, закурит и скажет становиться на колени, чтобы удовлетворить желание. Его же интересует только это.

Когда на пляж пришёл Амин, я даже облегченно выдохнула. Было трудно сидеть на берегу и рассматривать, полуголого Ахмеда плескающегося в водице. Это было чистым издевательством. Не знаю за счёт чего я продержалась все это время.

Происходящее напоминало эротическую зарисовку, где очень накаченный мужчина обливался водичкой и демонстрировал все свои прелести. Плавки во время движения обтягивали его хозяйство, намекая на его размеры.

- Амин, отведи Мустафу на завтрак, Вика очень переживает, что я оставлю его голодным. – Ахмед становится серьезным, передает мальчика своего телохранителю, и поворачивается ко мне. – А нам нужно поговорить.

Амин забирает сына, они даже не спрашивают моего мнения. Сердце неприятно сжимается, теперь так будет всегда. Все решения будет принимать Ахмед, не интересуясь, что я думаю. Нужно привыкать. Смириться на благо сына.

Сглатываю. Обидно до колик в животе. А еще страшно.

- Я привёл его на пляж, чтобы его не было в доме и на территории около него, пока там прибираются за твоим дружком. – мужчина оборачивается и говорит грозно, из каждого слова так и сочится тяжелая ярость. Губы складываются в строгую прямую линию. – Зейд весьма жестоко вырезал всю охрану и несколько слуг. Нужно было убрать тела и реки крови. Думаю, зрелище не для ребенка.

У меня не находится слов, я лишь недоверчиво открываю и закрываю рот, не веря что он на такое способен. Но Ахмед не лжец, он бы не стал играть на этом. Слова меня шокируют.

Я немного отхожу от Ахмеда и поднимаю ракушку, подкидываю ее и кидаю в воду, пытаясь принять мысли в моей голове. Все это время Ахмед наблюдал за мной.

- Я снова совершил ошибку, не подумал, что он способен на это. Теперь же, я практически уверен, что он также убил Абду. – Ахмед делает несколько шагов ко мне и неприятно ухватывает за руку, оставляя синяки цепкими пальцами. – И с ним ты оставляла моего сына и просила называть его отцом? Чем ты думала?

- Может быть это не он? – не узнаю свой голос. Ахмед нависает надо мной, закрывая своей широкой спиной солнце. Получается весьма символично. С его волос на меня падают капельки воды.

- Конечно, хочешь посмотреть кино с камер? Триллер целый. – отрицательно, качаю головой, не желая смотреть, как Зейд убивает людей. Хорошо, что я не успела позавтракать, иначе меня бы точно стошнило. – Отлично. К обеду нужно собрать вещи, Вы переезжаете из дворца.

- Зачем? Куда? – напоминаю испуганного зайца, попавшего в капкан.

- Зейд уехал с Джанной, теперь она скорее всего все знает… а значит, скоро все узнают о Вас. – он тяжело вздыхает и зыркает так, что хочется закапать голову в песок. Он стискивает мою руку и угрожающе цедит, делая паузу после каждого слова. – Если ты сбежишь от меня еще раз, я откручу тебе голову. Она тебе все равно не нужна, ты ей не пользуешься.

Слова Ахмеда задевают меня.

- Правда? Я защищала своего сына! Его могли убить, ты мог сам его убить тогда в порыве ревности. Кто защитил бы нас? – вскрикиваю я, пытаясь оттолкнуть его. Но мои попытки тщетны. – Мне обещали, что меня казнят. Что я сгнию в темной камере. Ты женился на любимой женщине и был счастлив в браке! Развлекался с Джанной, пытаясь заделать маленьких наследников, не смей меня судить! Я делала все, что было в моих силах. А что делал ты? Так что, знаешь что, засунь свои слова сожаления, куда подальше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Лицо Ахмеда меняется, заостряется. Что-то недоброе проскальзывает в зрачках.

Понимаю, что стоило придержать язык за зубами.

+++

- Пойдём, я тебе кое-что покажу. – Ахмед приобнимает меня и тащит к дворцу. Если я перестану передвигать ноги, то он просто потащит меня насильно по песку. Его же ничего не остановит. Он приводит меня в свой кабинет, закрывает дверь на ключ и усаживает на стул перед столом. – Хочу показать тебе интересное кино, тебе понравится.

Мужчина достаёт из стола папку и кидает ее передо мной, несколько листков из нее разлетаются в разные стороны.

В Толстой папке на самом верху лежат фотографии в большом размере со мной. На них я абсолютно голая в разных позах перед Мусой, на всех снимках у меня томно закатываются глаза, я словно в оргазме. На них видны все детали, мои родинки, маленькие шрамы. Я оголена полностью. На некоторых снимках призывно торчат соски.

Меня передёргивает от такого зрелища, и я тут же откладываю их в сторону.

- Не нравится? – с прищуром спрашивает Ахмед, разглядывая моё выражение лица. Его заводит от этих фотографий, трясёт от ярости. Лицо белеет от неконтролируемого гнева. Понимаю, что ему очень неприятно смотреть на фотографии. – Ты дальше смотри. Там еще интереснее.

Дальше собраны фотографии доказательств, анализов. На них моя одежда с пятнами спермы, отпечатки пальцев на одежде Мусы, мои волосы были в его постели, один даже запутался вокруг его члена. Множество фотографий со всевозможными деталями, которые подтверждали мою связь.

- Подожди, есть и покруче. – Аль-Мактум поворачивает ко мне ноутбук и включает подборку видео. У меня начинают предательски неметь руки от происходящего в занимательном кино.

Там все рассказывают в подробностях, как я спала с Мусой. Отвратительно зрелище.

Муса в подробностях рассказывал обо мне, как я что и делала, что ему говорила и как упрашивала отомстить Ахмеду. Он описывал о моих пристрастиях, говорил о моем теле. От всего этого кружилась голова. Как этот человек мог так много знать обо мне?

- Найди мне зацепку – доказательство? – испытывающее спрашивает он. – Там еще двадцать видео, на которых рассказывают, что видели тебя с ним.

Опускаю глаза, и захлопываю ноутбук.

- А я искал зацепки. Нанимал новых людей, сторонних, чтобы они нашли хоть что-то. - Ахмед из стола достаёт еще одну папку и бросает ее поверх первой. Я сидела на стуле, теребя платье.

- Но я не спала с ним.

- Когда ты сбежала, я считал, что это окончательное подтверждение твоей вины. Но я продолжал искать, боялся что кто-то свернёт твою глупую шейку. – Аль-Мактум делает паузу и шумно выдыхает. Замечаю, как вокруг глаз пролегают напряженные морщинки. - Кто-то научил Мусу все говорить, заставил выучить речь. Через три года она стерлась из его памяти, и он стал забывать, что говорить. – Ахмед закуривает. – А значит, все материалы, собранные здесь – хорошо организованная постановка.

- Кому это нужно? – я не стала озвучивать, что единственный человек, которому это было нужно - его дорогая и любимая жена.

- Желающих в принципе много. – честно отвечает мужчина, выпуская дым. – Но подделать все мог только Рафхат.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вспоминаю страшного мужчину, который приезжал за верблюдами в пустыню. Неужели Джанна и его подговорила против меня? У этой Дряни длинные щупальца.

- Знаю, о чем ты думаешь. Но это не Джанна.

- Конечно же, это не она. – фыркаю я. Моя реакция его смешит.ъ

- Рафхат бы не послушал Джанну. Он предан только моей семье. – с нажимом говорит мужчина, и у меня слегка лезут глаза на лоб. – А значит, это либо мой отец, либо Амир. Или же они организовали это вместе. И теперь, есть только один пусть, чтобы защитить Вас. Заявить о том, что у меня есть наследник. Первенец Аль-Мактумов. Престолонаследника не посмеют тронуть.