Великий Корень. Объединяя миры - Тарас Фомченков

Оставшиеся разобрали себе цели и бросились навстречу Флоту Судного Дня.

— Сергей, они сумасшедшие! — закричала Алиса. — Камикадзе!

В это время корабли Флота Судного Дня по команде Ратибора выпустили энергоразряды, растворившие в себе все до единой боеголовки противника.

Сергей машинально кивнул головой, забыв, что она его не видит.

— Рат, можем мы не убивать этих идиотов?

Воин помедлил с ответом:

— Можем, конечно… Но из волчонка всегда волк вырастает, а не агнец. Стоит ли?

— Стоит! — убежденно произнес Сергей. — Сегодня сохраним жизнь им, а завтра они задумаются: стоит ли убивать нас.

— Если их этот Великий Производитель прикажет так думать, — проворчала Ульяна, незримо присутствующая в разговоре.

Сергей мысленно потянулся к системе вооружения Флота, почувствовав как Рат и Ульяна берут его «за руку» и ведут в нужном направлении…

Так…

Энерговоды…

Аккумуляторы…

Типы вооружения… Ага, это ближе!

Сергей мысленным ручьем втек в интеллект-пространство оружейного компьютера, настроился и дал залп.

Со стороны казалось, что ничего не произошло: точки истребителей первые несколько секунд точно также двигались на сближение с кораблями Флота Судного Дня. Но потом они стали замедляться, пока совсем не погасили скорость и не легли в дрейф.

— Избирательная техноблокада! — прошептал на периферии сознания Ратибор.

— Наши корабли созданы не убивать, а карать, милый! — тотчас ответила Ульяна.

— Знаешь, в устах девушки в твоем имидже слово «карать» приобретает весьма зловещий смысл! — пошутил Сергей и все остальные, приняв шутку, тоже засмеялись.

Ульяна, очистив свой кожаный «в пол» плащ от заклепок, а руки от мишуры колец, перстней и браслетов, действительно приобрела одновременно и привлекательный и опасный вид. Даже, наверное, более опасный чем тот, который у нее был в образе ПэЖэ, чем Ратибор втайне очень гордился.

Все истребители желтоглазых замерли. Тогда Алиса, сосредоточившись, отправила в их сторону послание, мигом отложившееся как в мозгах пилотов, так и в памяти регистрирующей аппаратуры:

— Мы вас щадим! И делаем это потому что мы сильны, а не слабы. Мы вас не боимся. Но и мешать нашей цивилизации не позволим! Мы сами выбрали свой путь и пройдем его. С вашей цивилизацией или вообще без нее. Запомните это!

Эту фразу девушке наговорил Сергей, который уже давно ее придумал и лишь искал случая произнести. А у Алисы это вышло как нельзя лучше: ее мощи как телепата можно было только позавидовать — не стоило и сомневаться, что желтоглазые, запертые в своих обездвиженных коробках в космической пустоте, слышали каждое слово и каждый оттенок интонации.

А затем Флот Судного Дня медленно лег на курс и растаял в Надмире. Истребители все также дрейфовали, все кроме одного корабля. Он, изначально находившийся чуть в стороне от объемного залпа техноблокады, вдруг ожил, воровато сбрасывая оцепенение, и быстро нырнул вслед за землянами сквозь закрывающийся портал входа в гиперпространство.

Глава 4

— А все-таки здорово мы их потрепали, да?

Сергей посмотрел на Ратибора, загоравшего рядом, и кивнул.

— Это точно! Именно так как надо: поубивать не поубивали, но напугали, думаю, здорово.

— Заодно и разведали, что наш флот может.

Ратибор приподнялся на локте и с воодушевлением продолжил:

— Никогда, клянусь Сварожичем, не думал, что у меня будет свой флот!

— А Сварожич это у вас кто?

Воин на миг оторопело взглянул на друга, а затем рассмеялся.

— Все время забываю, что у нас разные Земли! Бог войны это. Войны, грозы и оружия. Перун Сварожич, то есть сын бога Сварога. Сильный и беспощадный. А у вас в него не верят?

— Сейчас нет, в России христианство, православие. Крестимся тремя перстами, причащаемся телом и кровью Христовой, постимся… У вас этого нет?

Ратибор задумался ненадолго.

— Почему же нет? Есть. Но мало совсем, от силы стран пять наберется. Византия, Великая Булгария и еще что-то, не помню…

— Византия? — оторопел Сергей. — В смысле — Турция?

— Какая еще «в смысле Турция»? — в свою очередь изумился Рат. — Византией спокон веков была, Византией и осталась. Царь-град — столица!

Сергей даже не нашел, что ответить, кроме сакраментального:

— Чуден все-таки мир!

— Думаю, что ваша цивилизация не увидела и миллионной доли его чудес. А осознала еще меньше!

Друзья вздрогнули. Это был Великий Корень.

— Слушай, а ты не мог бы как-нибудь стучаться прежде чем заговорить? — ехидно поинтересовался Сергей.

— Привыкай к обмену мыслями! — парировал Корень. — Это так же естественно, как и обычный разговор, но гораздо удобнее и быстрее. И работает на дальние расстояния.

С этим Сергей был согласен. После тренировок с Алисой, которая умела лучше всего управляться с даром исполинского растения, он мог мысленно беседовать с друзьями на расстоянии нескольких километров. Но все равно вздрагивал, когда с ним заговаривал Великий Корень.

Ему на Острове было хорошо. Если не сказать — прекрасно. Бурная вулканическая деятельность, горообразование, все эти эндогенные процессы высвобождали океан энергии, которым Корень спокойно пользовался. Одновременно присоединяя планету к своей сети. Проблема была в другом — насколько комфортно в этом неводе было землянам? И на этот вопрос Сергей не мог ответить. Да и, справедливо считал он, вряд ли на этот вопрос вообще был однозначный ответ.

Сейчас, например, Алиса с помощью этого мегаобразчика инопланетной флоры разговаривала с собственными родителями. Причем мысленно! И, мало того, обещала этому научить и Сергея, и Ратибора, и даже Ульяну, хотя та и сопротивлялась такой возможности, из принципа отвергая общение мыслями.

Зато бывшая ПэЖэ была великолепна в другом: она лучше всех научилась включать практически любые способности в минуты сильного стресса. Наверное, этому способствовал ее импульсивный характер, причиняющий определенные неудобства Ратибору, да и другим в обычной жизни. Воин с Земли-2, прошедший у себя на родине достаточно серьезные курсы психологической подготовки, что-то рассказывал Сергею про ярко выраженный истероидный радикал в ее NMPI-профиле, но Сергей так и не вник в суть. Радикал так радикал. Главное, чтобы он не мешал в критические моменты, ну а уж если помочь может — и то дело!

— Помнишь, когда нам научники костюмы выдавали, ты еще так странно на нас с Ульяной посмотрел? — вдруг тихо произнес Рат.

Сергей недоуменно взглянул на него, удивившись резкой смене темы разговора. И только потом понял, что воин подслушал его мысли.

— Извини-извини, я не специально!

Он сокрушенно развел руками.

— Никак не могу научиться контролировать то, чему нас Алиса с помощью этого корешка обучила. Постоянно что-то чую, то эхом, а то и конкретными словами! Прости!

— Да ладно! — отмахнулся Сергей, примиряюще подняв руки вверх. — Так что там с этими костюмами?

— Не с костюмами. Со словами тех разумников, что в них хоть в фотосферу звезд нырять можно.

— И?

Сергей приподнялся на локте, заинтересованно глядя на собеседника.

— Ты как раз про радикал подумал, а я это уловил, извини! Именно тогда я понял, что в женщине даже истеринка может принести пользу, если она может ее контролировать. Уля может. И за это я ее и люблю, потому что истеричек, способных своим характером только разрушать, а не созидать, навидался достаточно!

Рат, волнуясь, гулко стукнул кулаком в раскрытую ладонь.

— Именно там, в фотосфере, у нас с ней все и произошло…

…Огромный корабль Флота Судного Дня медленно двигался в плоскости эклиптики звездной системы, к которой был приписан несчетное количество лет. Оставленный полумифическими Прежними, воспоминание о которых практически стерлось из памяти даже самых старых разумных рас Вселенной, сейчас он подчинялся двум людям — мужчине и женщине. Очень разным по характеру, но таким похожим по сути, и, по иронии судьбы, представителям самой молодой волны разумников! Молодой, но очень способной, что было отмечено не только их друзьями, но и врагами, которые теперь издалека встревожено наблюдали за тучей кораблей Флота, послушно следующих в кильватере флагманского исполина.

— Мне до сих пор не верится, что этот корабль — наш! — восторженно прошептала Ульяна. — Он такой… такой…

— Какой?

Ратибор повернулся к девушке, которая сиротливо жалась в углу главной рубки. Сам он стоял облокотившись о подоконник обзорного иллюминатора, опоясывающего помещение, и любовался космосом.

— Не знаю… Он добрый и сильный одновременно. Жесткий и уютный. Корабль… и не корабль вовсе.