Тайна астероидов - Ян Байла

Капитан Орлов заметил, что секретарь ІSС снова крутит пуговицу…

"— На сегодня довольно! — приказал нам штурман. — Закрыть вездеходы и включить электрический ток! Возвращаемся к ракете заряжать оружие!..

Это был сигнал для меня, чтобы я опустился с вертолетом и взял всех на борт. Мы взлетели над городом и вдали увидели горный кряж. Штурман направил вертолет в том направлении," — снова зазвучали слова комментатора-торийца.

Под самолетом бежала холмистая местность с косматыми кронами лиственных деревьев.

Местность постепенно повышалась. Вскоре внизу раскинулся ровный травянистый ковер. Самолет закружил над плоскогорьем.

— Как видите, здесь найдено замечательное место для сооружения посадочной и стартовой площадки для нашей спасательной ракеты. Потом мы вернулись на место нашей аварии.

Другая половина экипажа под командованием капитана корабля "ММ", вернулась к ракете из другого города с такими же результатами. Мы умертвили примерно пятьсот маномийцев. Капитан решил, что на второй день весь экипаж отправится к найденному плоскогорью сооружать вспомогательный ракетодром.

Голос замолчал, и экран на мгновение погас. Олег наклонился к Тане:

— Оголтелые космические колонизаторы! Вот так, без причины, без попытки мирно договориться с населением, уничтожили тысячи жизней. Так что же могли сделать бедные копьеносцы…

Экран вновь засветился.

На плоскогорье механизмы, похожие на жуков, утрамбовывали травянистую территорию. У подножия гор работали космонавты с ультразвуковыми денудаторами. Они резали скалу на плиты, а гусеничные краны перевозили эти плиты на подготовленную площадку. Фундамент ракетодрома рос, словно кафельный пол под руками искусного каменщика.

Несколько членов экипажа сбросили тяжелые скафандры.

— Наш биохимик позволил работать без скафандров, — пояснил комментатор, — потому что состав воздуха такой же, как и Торе. Давление на этой возвышенности не угрожает жизни. Теперь работа пойдет быстрее. С ракеты "МП" сообщили, что там закончили все приготовления и на рассвете совершат посадку. Сигналы наших радиолокаторов они принимают хорошо. Посадка не будет сложной. Обратите внимание, в каком небывалом темпе растет стартовая площадка. Каждый член экипажа стремится поскорее оказаться в ракете. Понемногу темнеет. Вскоре мы положим последнюю плиту. Весь экипаж устал.

Оператор показал изнуренные лица уставших членов экипажа. Спотыкаясь, они брели к общей палатке из серебристой прорезиненной ткани, которая стояла у края каменной площадки. За палаткой на гусеничном шасси непрестанно вращалась антенна, а над ней, в противоположном направлении, — четыре металлических диска.

— Мне приказали патрулировать на вертолете трассу плоскогорье — город. Бесконечные потоки белых фигур покидают город. Ха-ха, они получили хороший урок! Большинство направляются в города, которые расположены ближе к экватору, и только кое-кто спешит по направлению к полюсу. Наше плоскогорье вне опасности. На пути, что ведет к горам, нет и признаков живых существ. Ночью я патрулирую над спящим экипажем и разноцветными световыми лучами прожекторов вертолета отгоняю маномийцев от плоскогорья, — донеслись слова репортера, и изображение исчезло.

Олег взглянул на Таню. Но разглядеть ее лицо не мог. Аудиторию заливал полумрак, и только в слабом отблеске экрана вырисовывались фигуры в первом ряду.

— Поздравляю, Танюша. Это — решение баальбекской проблемы. Профессор Агаров — выдающийся ученый, — тихо сказал молодой биолог.

В ответ Таня благодарно пожала ему руку.

— Жители Торы! Жители Торы! — тишину аудитории нарушили встревоженные слова комментатора. — Произошла ужасная вещь!

На экране появилась палатка… и возле нее на земле — неподвижные фигуры. В груди каждого астронавта торчали тонкие длинные копья!.. Всех торийцев пригвоздили к земле, словно жуков в энтомологической коллекции.

— Экипаж мертв. Я один остался в живых… потому что патрулировал на вертолете. Под покровом ночи убогие маномийцы подползли к палатке. Они не испугались моих огненных прожекторов. Почему капитан не отдал другого приказа? Он надеялся, видимо, что существа этой планеты будут напуганы событиями на площади перед дворцом и нашим страшным всемогуществом. Мы должны отомстить за смерть наших… должны отомстить!

Высоко в небе возникла сероватая палочка, похожая на бациллу туберкулеза под микроскопом. Она непрерывно росла. Из ее нижней части рвались к земле синеватые струи. Вскоре массивный корпус гигантского космического корабля опустился на середину каменной площадки. Выдвинувшиеся коленчатые амортизаторы по своим размерам походили на опорные арки Эйфелевой башни. Ракета мягко села.

В верхней части ракеты открылся круглый люк, нет, это массивные двери. Из них на каменную площадку спустилась металлическая лесенка. По ней сошла единственная фигура, неуклюже направилась к объективу камеры. Открутила шлем… стало видно, как космонавт прищурившись наклонился над трупами.

С усилием вынул из-за широкого пояса микрофон и что-то приказал. Сразу же из ракеты выдвинулась металлическая стрела с блоком, на котором лежал блестящий контейнер. На землю сошли еще двое. Один подогнал машину под контейнер и отвез его к палатке.

Второй член экипажа открыл контейнер и нажал на маленькую ручку. Из контейнера выдвинулись два металлических лотка. К каждый положили двух мертвых астронавтов. Так же погрузили остальные семь трупов и контейнер начал подниматься к люку ракеты пока не скрылся внутри.

— Наш визит на Маному закончился. Капитан "МП" решил немедленно улетать. Мы уже поднялись на двадцать километров от поверхности. Капитан подошел к штурману и включил передатчик электромагнитных импульсов. "Возмездие за девять торийцев", — прозвучали его холодные и жестокие слова.

Экран вспыхнул ослепительным сиянием, и далеко внизу поднялась страшная черная туча, которая росла вширь и вверх…

— Конец, — послышался вдруг голос доктора Лэмара.

После ужасающей драмы голос доктора прозвучал, как удар гонга…

Полутьма зала сменилась ярким дневным светом, словно символизировала наступление нового утра до эры человечества.

Какое-то время в аудитории царила гнетущая тишина, присутствующие никак не могли опомниться. Орлов наблюдал за Вильманом и Макдональдом.

Какой контраст!

Седой ученый опустил голову, и выражение его лица говорил о внутренних переживаниях.

А Вильман с равнодушием отдыхающего верблюда месил зубами жевательную резинку.