Падение Твердыни (неполное) - Дмитрий Викторович Распопов

отец, — слегка смутился я, — Филипп Август немного сердит на меня, за ту ситуацию с Ингеборгой, хотя по факту предал меня он. Но он король, а я простой смертный, так что мне нужно найти замену потерянным им по собственной глупости женщин, и в этом мне не обойтись без вашей помощи и благословения. Вы самый могущественный человек в Европе, а ваша память хранит столько имён, титулов и дипломатических завязок, что я смиренно прошу вас помочь мне, найти ему достойную королеву. Обязательное условие к хорошей родословной: молодость и красота. Филипп очень влюбчив и падок на это. Старуху, хоть и выгодную партию, ему в постель не запихнуть.

Клариссия улыбнулась при этих словах.

— Королевский сводник снова в деле? — она легко рассмеялась, видя моё скривившееся лицо.

Иннокентий III тоже рассмеялся, видя, как меня корёжит от этого прозвища, но глубоко задумался. Пока он думал, я достал с соседнего стула холст в рамке, обёрнутый шёлковой тканью и передал его Клариссе.

— Вот, то что обещал вам вчера.

Она обрадовалась и сняла ткань, вглядываюсь в неизвестную картину, изображающую девушку с кувшином у ручья. Не понимая, она повернула ко мне лицо.

— Посмотрите подпись автора, — улыбнулся я.

— Каликс де Скотти, — прочитала она в углу картины и её брови вскинулись вверх, — Скотти? Мой родственник?

— Да, причём посмотрите дату её завершения, это доказывает древность вашего рода, — показал я на римские цифры, — так что я подумал, увидев её, что вам будет приятно иметь в своей коллекции наглядное подтверждение древности вашей фамилии.

Она совершенно другим взглядом осмотрела картину и покачала головой.

— Да, очень необычный подарок, — ответила она, — дорогой лично для нашей семьи.

Иннокентий III лишь мельком взглянул на картину, и произнёс.

— Есть хорошая кандидатура на роль королевы Франции, и она даже рассматривалась однажды в этом качестве, вот только Ричард I, был категорически против отдавать её за Филиппа II, так что сватовство отменили.

— Позвольте узнать её имя ваше Святейшество? — мигом заинтересовался я. Если девушку знает сам Филипп, то дело значительно облегчается.

— Элеонора Бретонская, старшая дочь герцога Бретани Джеффри II Плантагенета, и племянница Ричарда I.

— А-а-а, Бретань, — мгновенно понял я, почему Ричард был против отдавать её замуж за французского короля. Она, после своего малолетнего брата Артура, имела права на герцогство Бретань, которое находилось на северо-западе Франции, но была по сути материковыми владениями английского короля. Терять такой кусок наш «львёнок» точно не был бы не готов.

— Да, я вижу ты в курсе политических раскладов, — улыбнулся Папа, — она — лучший кандидат из всех, к тому же, необыкновенно красива и молода. Сейчас ей насколько я помню двадцать, а прозвище, данное людьми «Прекрасная Дева Бретани» думаю лучше любых слов скажет насчёт её внешности. Если ты сможешь уговорить Ричарда, отдать её Филиппу, я дам своё согласие на этот брак. Более того, дам тебе грамоты на то, чтобы ты его устроил. Ослабление Англии, ставшей невероятно сильной при правлении Ричарда, будет нам всем на руку, тебе в том числе.

— То, что Ричард будет недоволен, это ещё мягко сказано, — хмыкнул я, размышляя, — он ещё прошлую мою интригу с воссоединением его с собственной женой простить мне не может, а заикаться о сватовстве к его племяннице будет весьма опрометчиво.

— Тебе нужно будет подтвердить свою репутацию, — улыбнулся он, — эта задача примерно такой же сложности, как и воссоединить Филиппа с Ингеборгой, но ты же с этим справился? Хотя конечно не так, как хотелось бы королю.

— Хорошо, если вы не против Святейший отец, то подготовите бумаги? Отправлюсь как можно скорее в Лондон. У меня есть всего два месяца на то, чтобы прибыть в Акру, где высадится моё войско.

— Тогда тебе и правда, стоит поспешить, — согласился Папа, — после завтрака поедем во дворец вместе, я подготовлю всё необходимое.

— Благодарю вас, — склонил я голову, — тогда отправлюсь переодеться в свежую одежду.

— Встретимся во дворе, — благословил он меня, когда я припал к его перстню перед уходом.

* * *

Подросток, а лучше наверно сказать молодой мужчина, поднялся наверх, и два взгляда проводили его, чтобы убедиться, что они остались одни.

— Самое интересное, что он сам, не зная этого, предложил то, что я хотел его попросить сделать, — вслух заметил Иннокентий III, — что это? Провидение Господа?

— А что ещё? — Клариссия пожала плечами, — он настолько привязан к церкви, что думает категориями полезны или нет будут его действия для Святого престола. Таких людей крайне мало в твоём окружении сын.

— К моему большому сожалению, ты как обычно права матушка, — с сожалением покачал головой Иннокентий III, — все думают только как больше набить свою мошну, или же получить от меня земли с титулами. У Венецианца наверно единственного, у кого денег больше, чем у нас всех вместе взятых.

— Да, ко мне уже обращались знатные римские семьи, с вопросом, не могу ли я поспособствовать пристроить их дочерей к нему, хотя бы в качестве любовниц. Представляешь?

— Он бы отказался. Насколько мне известно, он живёт жизнью праведника, — покачал головой Иннокентий III, — из Венеции о нём приходят только положительные отзывы. Недавно даже сам патриарх Венецианский попросил меня в переписке сильно его не наказывать за своеволие с нарушением буллы, поскольку это позволило всем сохранить лицо из-за интердикта.

— Он так мне и сказал, — улыбнулась Клариссия, — когда я поинтересовалась. Что женщины его интересуют сейчас в последнюю очередь.

— Что же, тогда продолжаем покровительствовать ему, и готовим кардинальскую мантию, если он возьмёт Святой город?

— Всё в руках господа, — Клариссия трижды перекрестилась вслед за сыном.

* * *

Пока нас несли в паланкине до дворца, я решил, что это отличный шанс поговорить о болгарском царе. Я подробно объяснил Иннокентию III текущий расклад в том регионе, шаткое положение новообразованной Латинской империи, в которой моими усилиями, а также стараниями крестоносцев было устранено инакомыслие, и православная Византийская епархия вот-вот должна была войти в унию с Римско-католической церковью, под полным главенством последней конечно после избрания патриарха, выдвинутого Энрико Дандоло. Папу это безусловно радовало, он и сам получал отчёты оттуда, но видимо не такие правдивые, как я сейчас ему рассказывал, поскольку он начал хмуриться, когда я стал углубляться в тему.

— Епархии придётся дать какую-то автономию, слишком много людей осталось в городе, чтобы они быстро поменяли свою веру, — со вздохом произнёс он, выслушав меня до