Колхозный помещик образца XIX века - Михаил Леккор

Осторожно приценился:

— Несколько гривенников, максимум полтинник, барин.

Макурин с ним не согласился:

— Рубль, а то и два, не меньше. И не спорь со мной, мал еще!

Он рявкнул сердито, хотя тот и не пытался говорить. И правильно делал. Попаданец был столичным дворянином в этой жизни, и опытным торговцем в прошлой. Он видел, какой ему попался искусный ремесленник, какие товары он создал. Сам Макурин ни за что не будет продавать их. По крайней мере, из этой серии. Часть оставит у себя, часть подарит знакомым, в первую очередь невесте. И, пожалуй, императору!

А что, — подумал он на деревянный сервиз с вырезанными портретами императорской семьи, — уровень такой, что не только возьмут, но и еще попросят и даже деньги навязывать будут.

Однако, парню надо сегодня авансом дать хоть копеечку дать. Пить — есть тоже необходимо. Опять же дерево, тоже, поди, ворует.

Вот тебе, милый, полтинник серебром, — бросил он на стол два рубля банкнотами, — и не воруй из казенных лесов. Продам в Санкт-Петербурге, потом зачтемся, сколько тебе, сколько мне.

И вышел во двор, не слушая благодарности хозяев. А теперь вот нагрузился на продажу и в подарок. Высокая политика! Изысканная дипломатия!

Глава 14

На взгорке он остановился, еще раз огляделся. А все-таки изрядно хорошо! Точно здесь будем строить!

— Вот, Петр, здесь и будет наш будущий трактир, — обратился он к собеседнику, — пойдут едоки и питухи, только держись.

— Должны пойти, — прогудел тот, оценивая обстановку. Впрочем, сказал совсем о другом: — особливо, если пища да питье будут недороги, вкусны али крепки.

«Хех, не учи зрелым ворон воровать», — довольно подумал Макурин. Не то, что он нуждался в его одобрении, но все-таки было приятно, что абориген этого, не совсем такого же века, как у него, положительно оценивает его усилия.

— Здесь я тебя оставлю, — сообщил он ему, — реши, что и как построишь. Планируй сам трактир, обязательно гостиницу, склады под товары, лачуг каких под жилье. Я приеду, организую рабочую помощь. Все одно крестьяне после посевной посвободнее. В раз поставят.

Потом подумай, кого можно взять в подавальщицы, мальчиками да кухонными мужиками. Смотри по всему поместью, не только по Березовому. Наглые, хорошенькие или, наоборот, ни к чему не годные. Что бы в хозяйстве они были не нужны, а тебе, напротив, поболее пригодились.

Посмотрел внимательно на мужика, — сообразил ли, бедолага? Вроде бы сметливым казался. С другой стороны, дело для него новое, надо помогать, особенно по первую пору. И рабочей силой, и припасами, и умными мыслями.

— Решишь все, иди домой, меня не жди. Завтра договорим.

И поехал. Некогда уже. Как в XXI веке, жизнь убыстрилась, только успевай поворачиваться. Раньше это в прошлой жизни напрягало, а теперь вот только радует.

Заглянул еще на мельницу. Как Аркашу-мельника сторговал (или выпоил, ха-ха?), так и ни разу не был на мельнице. А тот по-хозяйски разработался с мужиками. Те ведь тоже не дураки, понимают, зачем она нужна. А тут еще «добрейший» Макурин через Акима сообщил крестьянам:

— Мол, своим жителям дозволено будет два али три мешка зерна в ближайшие месяцы молотить бесплатно. Налетай, подешевело!

Обычный маркетинговый ход, но в темный XIX век простоватые аборигены ах уписывались от восторга: Добрый барин (дурак, между нами) изволил бесплатно молоть!

Конечно, прибыль от этого изрядно уменьшалась, но вообще не исчезала. Всем хорошо, а барину всех лучше.

Мельница была поставлена неподалеку от села, немного от дороги, понятное дело, на реке, как еще можно поставить сооружение с водяным двигателем. Мужички вырыли котловину, поставили насыпь, на ней хороший сруб. Аркадий с помощниками (молодые местные парни без хозяйства) поколдовали, пошаманили. И мельница, заскрипев, заработала на радость «обчеству»! А втихомолку, конечно, барину.

Она и сейчас скрипела за несколько верст по округе, пугая местных жителей. Сюда даже не надо было ставить замки, крестьяне приезжали строго по нужде и, обмолов зерно, сразу же уезжали, крестясь и поминая Господа. Понятно, почему стало столько сказок о темной силе на мельнице!

Андрей Георгиевич, разумеется, не трепетал от ужаса. Деловито перекрестился (мужики не поймут, если так просто пойдешь, это как рукопожатие в некрещеном будущем), поговорил с мельником. Они здесь с Аркадием не только муку мололи, но и подешевле покупали.

То есть, разумеется, льготы всем были в честь открытия мельницы, (своим побольше, чужим поменьше, но все равно зримо), а продавали добровольно. Ведь все равно народ продавал. Ведь это бедняки мололи на еду, а зажиточные крестьяне по летней поре больше на продажу.

А продавать не все одно, на рынке или у мельницы? На рынке, естественно, дороже, но если посчитать затраченное время, да пошлину, да дорогу, то не очень-то и получается выгодно.

Аркадий доложил, что муки куплено на пятую сотню пудов и удалось дешевле. А то новый урожай скоро. Это ведь у кого как ассоциируется начало лета — у бедняков нехватка и впроголодь, а у зажиточных необходимость продать зерно от прошлого урожая. А то упустишь момент и будешь сидеть с затхлым зерном.

Мельник там им и говорит, предлагая дешевую цену (он уже вошел в доверие Макурину и тот разрешал ему проводить денежные операции). Нет, поначалу почти все, негодуя, отказывались. Но потом довольно быстро соображали, что им тоже хорошо. И как, и уже вовсю продавали. Ассигнации ведь и серебро не портятся, не зерно и, тем более, не мука.

Похлопал ему по плечу, показывая, что доволен. А про себя подумал, что уже пошли товары в массовом порядке, а у него еще товарная стриктура не доделана. Караул! Так ведь он и ничего не заработает! Не стыдно тебе, господин Макурин, и даже не Андрей Георгиевич XIX века, а Андрей Игоревич XXI столетия. Продажа, это был когда-то его конек!

Поэтому взял еще полмешка белой пшеничной муки и торопливо уехал. Надо быстрее ехать торговать и между делом везде дарить, чтобы потом тоже торговать. Маркетинг — дело тонкое!

Но в поместье к Вязьмитиновым все же приехал. И не только по делам с недорослем, их бестолковым сыном. То есть, сначала с сыном, а потом с хозяйством. Деньги ж счет любят, это каждый знает!

В поместье сразу оглушил чету Вязьмитиновых:

— Честь имею видеться, действительный статский советник и камергер Макурин, столоначальник в собственной Е.И.В. канцелярии!

— И-ик! — пискнула от неожиданности жена, — надворный же был советник!

— Пожалуйте к столу, — поддержал ее муж, — мальвазии уже нет, но есть