Паршивый отряд. Хроники Новгородского бунта - Иван Фаворов

медленно падая вниз. Потом, быстрее и быстрее, туман расступился, и он увидел внизу, перед собой открывшуюся бездну, мрак небытия в котором он вот-вот должен будет раствориться. Но, в тот Момент, когда остатки его разума уже прощались с жизнью, огромный ворон подхватил Порфирия своими когтями и вынес из этого ужасного места назад в пустошь к потрескивающему прогорающим хворостом костру. Порфирий не сразу пришел в себя. Прежде чем он снова начал чувствовать конечности и кровь опять побежала по сжатым от страха венам, казалось, прошла вечность. Первым делом он интуитивно подкинул хвороста в огонь и замер, разглядывая пламя. Из глаз его текли холодные тихие слёзы. Он не прошёл своего посвящения и сегодня не станет воином.

Страх овладевший им на призрачном мосту потихоньку отступал. Реальность пустоши казалась настолько привычной, родной и даже миролюбивой, как разношенные ботинки, что он улыбнулся сам себе. Потом посидев еще немного глядя в исцеляюще-живое пламя костра он понял, что решился вопрос только с его инициацией, а общее дело не окончено. Он не может бездействовать пока Васка с учителем остаются по ту сторону реальности в ужасном мире полном страдания и страха. Порфирий погрузился в состояние изменённого сознание, в котором мог хорошо чувствовать своих друзей. Установил ментальный контакт с Ваской и постарался укрепить его решимость. Помог ему не сойти с пути, которым он еще шёл. Парфен больше не перемещался на мост страха, путь туда для него сейчас был закрыт. Вокруг него была уже привычная ветреная пустошь. Но установив с Ваской ментальную связь, он помогал ему выстоять перед натиском ужаса, успокаивая его мечущийся от страха разум. Может помощь Порфирия другу и не была особенно сильной, но в критической ситуации бывает достаточно просто доброго слова, сказанного спокойным голосом, для того чтобы человек сохранил здравомыслие.

Васка попав в черный туман моста страха пытался не потерять ориентира держась за перила раскачивающегося моста. По началу все шло не плохо. Он игнорировал лезущие в голову видения сконцентрировавшись на каждом шаге. Делал движения максимально осознанно с полным погружением в ощущение действия. Сконцентрировав сознание на осязательной функции конечностей, он заполнил этим ощущением всё своё внимание. Шершавая и влажная верёвка перил, пальцы скользят по ней, то сжимаясь, то ослабляя хватку, движение суставов, прикосновение одежды к коже, ощущение стоп принимающих полный вес тела перед каждым шагом, и даже то, как доски прогибаются под мягкими подошвами сапог, мост раскачивается гармонично, следуя движениям путника — все это заполняло внимание Васки не позволяя вклинится туда разрушительному чувству страха. По началу такая защита неплохо работала, но тени, пробуя бастионы его разума на прочность искали все новые и новые лазейки. Через некоторое время ему начало казаться, что мост бесконечный, и время остановилось, и он навсегда останется в этом тумане. Потом, в рефлексию от прикосновения к поверхностям, и в ощущение двигающихся конечностей, начали исподволь, подмешиваться страхи. Вначале ему показалось, что веревка стала липкой. Потом, что доска под ногой затрещала и сейчас провалится. Он отдернул ногу, расконцентрировал внимание и потерял бдительность. Тут же из тумана возникла огромная голова дракона и Васка зажмурился от ужаса. Но в глубине что-то изнутри успокаивало, словно шептало на ухо: «Все в порядке, будь спокоен, это всего лишь ведение». Васка открыл глаза. Вокруг него снова был плотный тёмный туман. Он нащупал справа и слева перила и вновь сконцентрировался на ощущениях своего тела вызванных взаимодействием с реальностью. Передвижение в тумане требовало такой концентрации, что у него не оставалось сил окликнуть Годфри, скрывшегося впереди за стеной мрака. Он просто продолжал медленно идти вперёд. В голову пришла старая фраза «Свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Он повторял её в голове с каждым шагом, с каждым неровным, замирающем от страха ударом сердца. И шел вперед, а вокруг лезли жуткие морды, разевающие пасть и готовящиеся проглотить его. Жрущие друг друга лязгающие ужасными зубастыми ртами. Щупальца гигантских уродов хватались за перила моста. Он старался ничего не замечать. Концентрация на ощущениях конечностей уже не помогала. Воздействие тумана завладело ощущениями, и он чувствовал то слизь, оставленную щупальцами, то мокрые и скользкие от крови доски под ногами. Васка переключил внимание на позвоночник, на то какой он ровный и упругий. Где-то в самой глубине его сознания ему помогал знакомый голос друга и про себя он повторял: «Свет во тьме светит…». Шел дальше пока перед ним не выросла стена огня, вьющаяся клубами пламени. Подобная той которая вырвалась из пасти дракона на поле сражения, перед дверью ведущей к мосту. Он никогда бы не решился сделать и шага вперед несмотря на все свои ментальные ухищрения, но пламя рассеяло на небольшое расстояние мрак. Васка краем глаза увидел, как учитель скрылся в огне и пошел за ним. Огонь жёг и терзал его плоть, было невыносимо больно и не было ощущения времени, не было ощущения того, что это может закончится. Но он видел перед собой учителя так же горящего как и он сам. Шел за ним вперёд. Все ментальные придуманные им ухищрения отпали, не помогало ничего и только успокаивающий голос Порфирия продолжал бубнить изнутри слова умиротворения: «Терпи, все пройдет, это еще не вечность, просто так кажется». И Васка шёл, терпел и шёл вслед за учителем. Ему стало чуточку легче, когда он увидел и осознал, что мост состоящий из верёвок и досок не горит. Осознание этого помогло ему понять, что пламя всего лишь призрак и не существует на самом деле. После этого огонь начал стихать, образ учителя становился все более явный, а пламя пропадало, опускаясь вниз в пропасть под мостом, из которой возникло. Забирая с собой туман смятение и боль. Наваждения исчезли, учитель шёл на расстояние вытянутой руки перед ним, на плече его сидел ворон. Тумана больше не было, просто было очень темно, но при этом как-то прозрачно и тихо. Спустя еще несколько шагов впереди забрезжил свет, по мере приближения превратившийся в ворота со змеевидным узором. Сияние издавал именно узор, а точнее золотые змеи, ползущие среди серебряных кустов, искусно посаженных мастером на огромных тисовых воротах. Сияние было в чистом виде золотого цвета, такое же алчное и вожделенное. Оно не освящало, а искушало, манило идущего. Васка зачарованно уставился на эти ворота вокруг которых не было ничего, только звонкая прозрачная темнота. Ворота гипнотизировали и манили к себе. В этом было нечто пугающее, заставляющее насторожится разум, но чувства рвались туда, желая войти.