Черный день - Алексей Доронин

Хлопнув себя по лубу, девушка сунула цепочку в рюкзак и, не задерживаясь больше ни на секунду, выбежала на улицу. Обратную дорогу она преодолела бегом, не останавливаясь даже для того, чтобы перевести дыхание. Благо, маршрут был выучен назубок.

Цепочка была не совсем идентичной - немного потолще и потяжеловеснее. Но в целом производила впечатление дорогой и солидной, хотя Маше до этого не было ровным счетом никакого дела. Ей нужна была память. Сложно заподозрить в сентиментальности того, кто прячет свои чувства под броней цинизма. Но это было так. Железных людей не бывает. Чернышева страдала все эти дни из-за того, что у нее не оказалось ни одного предмета, напоминавшего о прошлом.

Маша была реалисткой и не давала надежде себя обманывать. Она понимала, что никого из тех, кого она знала в прошлой жизни, ей уже не встретить. Ее дом разрушен. Родители, сестра и двоюродные братья жили в других городах, больших, которые наверняка получили свою ракету. Большинство друзей имели квартиры в районах, где начиналась зона сплошных разрушений. Смешно, но даже фотографии в памяти телефона стерлись из-за этого проклятого электромагнитного импульса.

Майору пора было знать, что дурные предчувствия никогда не посещают его просто так. Неприятность - мелкая, но досадная - ждала их уже у самых ворот убежища. Именно с этими воротами она и была связана.

Демьянов не хотел пользоваться для погрузки входом номер два. Носиться с коробками по узким лестничным пролетам в темноте было не очень удобно, куда проще открыть главные ворота, подогнать машины почти вплотную и за пять минут с помощью 'китайского конвейера' перекидать весь груз на продуктовый склад.

Было лишь две загвоздки. Участок проспекта был завален обломками стоявших рядом панельных домов. Кроме того, в конце августа, когда заморозки чередовались с оттепелями, а температура плясала около нуля, на стальных дверях намерз такой слой льда, что даже после замены моторов открываться они не стали.

Первое время Демьянов думал, что они прекрасно обойдутся и без первых ворот, но неожиданное наступление зимы поставило людей в сложное положение. Возникла потребность транспортировать крупногабаритные грузы в убежище, и ни второй вход, ни, тем более, запасный для этой цели не подходили.

Но Демьянов все равно тянул. Сначала было слишком опасно из-за радиации и пожаров. Потом надежные люди были заняты, а ненадежным майор не решался доверить эту задачу. Того и гляди попадут в беду.

Требовалось выполнить немаленькую работу - разобрать завалы примерно на стометровом участке дороги, засыпать гравием крупные трещины в асфальте и оттащить разбитые авто. В помощь бригаде был придан бульдозер, но большую часть все равно предстояло делать руками. Майор сам отобрал человек двести, в основном молодежь, дал им в десяток бойцов-ракетчиков в качестве сопровождения и объяснил задачи. Он надеялся, что они управятся.

Сергей Борисович не учел одного. Когда его заготовительная группа отправлялась в путь, в убежище из руководства остался только сам товарищ комендант. Положение не снимало с него обязанностей управлять отдельными процессами в жизни подземелья. Более того, перед отправлением. Демьянов специально переговорил с ним по этому поводу. Мол, проследите за ними, пожалуйста. Тот кивнул и махнул рукой. Дескать, все сделаем.

И что же?

У ворот он увидел не аварийную бригаду, а толпу. Вместо того чтобы откидывать снег, долбить кайлами лед и стаскивать мусор к обочинам, мобилизованные укрываемые чуть ли не в снежки играли! Руководить было некому. Комендант куда-то пропал.

Случилось то, чего майор никак не мог предполагать. Стоило всем мало-мальски ответственным лицам покинуть убежище, как четкая и налаженная система распалась на свои составные части. На площадке перед главными воротами царил бардак, по которому можно было догадаться, что творилось бы во всем убежище, окажись двадцать третьего числа в нем один генерал.

Народ разбрелся кто куда. Некоторые бестолково шарахались по сторонам, другие сидели на корточках и покуривали, третьи с любопытством оглядывали разрушенные здания. Самые смелые заходили в подъезды и магазины первых этажей, то ли проверяя их на перемет наличия полезных вещей, то ли просто из любопытства. Люди вряд ли хоть приблизительно представляли, какой опасности себя подвергают. Стайка подростков - а их-то кто сюда пустил? - носилась по улицам, похожим на голливудскую декорацию, залезая на исковерканные автомобили.

От этого зрелища у майора чуть не случился сердечный приступ. Он знал, в чем тут дело, но легче от этого не становилось Да, человеческая психика, а детская в особенности, не может выдержать непрерывное напряжение. Да, когда-то она или сломается или автоматически расслабится. Но ведь должен же кто-то указывать людям, когда можно расслабиться, а когда - ни-ни. Для этого и существует начальство.

'Без моего чуткого руководства они пропадут, - понял Демьянов. - Ни на кого нельзя полагаться'.

Даже солдаты, на которых так надеялся Сергей Борисович, проявили себя не лучшим образом. Они больше обменивались шуточками и форсили перед девчонками, чем приглядывали за порядком.

При помощи мегафона и накопленных в армии запасов красноречия Демьянов разогнал этот балаган в мгновение ока. С комендантом он разберется потом. Сейчас главное - навести порядок и поскорее спустить всех вниз. Теперь майор не считал безопасной даже относительно благоустроенную территорию вокруг убежища.

Участники рейда спрыгивали с грузовиков и присоединялись к горе-уборщикам, подгоняя их окриками и командами. Неорганизованная масса была поймана, стреножена, разбита на звенья и отряды. Дело закипело. В полчаса работа была закончена.

Ну вот, наконец-то справились. Теперь надо быстро стаскать все коробки из грузовиков вниз. Машенька тоже носила их, но ей оставили какие полегче - тебе, мол, рожать еще предстоит. Она в ответ только хмыкнула - мол, никогда не задумывалась об этой перспективе. Хотя это, конечно, же, было ложью.

Когда с разгрузкой было покончено, машины загнали обратно в гараж. Еще пригодятся, хоть и неясно, когда именно. Каждая новая вылазка оказывалась на порядок труднее предыдущей. Погода все портилась, температура падала почти на градус в сутки, но другого способа достать необходимое для жизни у них не было.

Затем под душ. Сначала в костюме, потом без него, чтобы смыть с себя всю зловредную грязь, чтобы ни крупинки ее не пронести в убежище. Только тогда можно было отдохнуть и чуть расслабиться. Только чуть - ведь впереди очередные тревожные будни.

Их встречали как героев. Было объявлено о временном повышении продовольственного довольствия для всех без исключения. Люди, отвыкшие за это время от чувства сытости, плакали от радости при виде вздымающихся до потолка штабелей банок с тушенкой. Им были рады те самые горожане, которые еще две недели назад стали бы крутить нос и придирчиво осматривать этикетки. Слишком много сои, слишком мало мяса, да и консервантов полный набор! Голод сделал людей менее разборчивыми. Тогдашний суррогат теперь казался им пищей богов. Но ни одна банка не была съедена просто так. Варили суп - сначала густой и наваристый, а затем жидкий и почти безвкусный, чтоб растянуть удовольствие подольше. Демьянов через голову коменданта - черт его знает, вдруг взбрыкнет и запретит! - отдельно распорядился по поводу детей и тяжелобольных. Их пайку сделали немного разнообразнее.

Эти события улучшили настроение жителей убежища. В глазах укрываемых стало чуть меньше тоски и отчаяния. Правда, те, кто не потерял от радости способности заглядывать вперед, даже в эти минуты радости могли бы поразмыслить и придти к выводу, что все сделанное - полумеры, способные только отсрочить неизбежное. Для решения проблемы требовались радикальные действия.

Глава 10. Час Икс

Прошла неделя. Поверхность быстро остывала. Дождь успел превратиться в снег, лужи начали покрываться тонким льдом, а пепел все еще витал на высоте, недосягаемой для дождей, которые могли бы вымыть его из атмосферы. И был день восьмой, и наступила настоящая ядерная зима.

Время пластично. Иногда бывает, что час тянется как вечность, но в этот раз четыре дня пролетели как одна 'пара' в университете, как скучная лекция, которую читает по бумажке преподаватель, ненавидящий свою работу.

Данилов растворился в толпе и в последний раз вел себя 'как все'. Вести растительный образ жизни и стоять в бесконечных очередях, занимавших добрую четверть дня оказалось несложно. Иногда Саша жалел, что занят этим не весь день. Потом ему приходилось лежать, уставившись в потолок, слушать тягучую депрессивную музыку в наушниках плеера, найденного в разграбленном ларьке, и стараться не думать, что будет потом. Суп с котом, черт бы его побрал.