Безжалостные парни (ЛП) - К. М. Станич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты схватил это? — хором спрашивают близнецы, обмениваясь взглядами, а затем снова поворачиваются к нам. Следующим говорит Мика, в то время как Тобиас поджимает губы. — И это сработало? Ты поверил, что он реальный? Видишь, я же говорил тебе, что у него были хорошие отзывы.
— Так вы двое были, типа, увлечены друг другом ещё до того, как ты узнал её секрет? — спрашивает Тобиас, сильно хмурясь в нашу сторону, зелёные глаза темнеют от разочарования.
— А ты был? — парирует Спенсер, вздёргивая подбородок. — Ну, ты знаешь, я имею в виду после того, как ты узнал её секрет, поскольку ты знал об этом несколько месяцев.
— Хватит! — кричу я, и, к счастью, музыка слишком громкая, чтобы кто-нибудь, кроме завсегдатаев закрытых вечеринок, мог нас услышать. — Я ненавижу, что вы, парни, были близки, а теперь ссоритесь из-за меня.
— Мы ссоримся, потому что они врали мне, — рычит Спенсер, в его голосе слышится обида.
— Мы ссоримся, потому что нам обоим нравится Шарлотта, — шепчет Тобиас в ответ, и, клянусь, настроение меняется. «Дыра, пожалуйста, услышь мой зов и откройся подо мной, чтобы я могла умереть с миром». Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. — И под обоими я подразумеваю Мику и себя.
Мика выдыхает, когда я открываю глаза, а затем пожимает плечами, почти извиняющимся тоном, когда смотрит на меня.
— Ты создала симпатичную картинку на капоте моего «Ламбо», — говорит он, и Спенсер сильно хмурится. — Но мой лучший друг чуть не умер. Прости, но я не могу ссориться с ним из-за девушки, даже такой хорошенькой, как ты, Чак.
— Вам действительно нравится Шарлотта? — спрашивает Спенсер с таким видом, словно он тоже с радостью согласился бы нырнуть в прорубь. Он откидывает голову назад и проводит руками по лицу. — Чёрт возьми.
— Разве меньше трёх часов назад я не отчитывал вас, ребята, за это дерьмо? — Рейнджер огрызается, раздувая ноздри. Он суёт по бокалу в руки Спенсеру и Тобиасу. — Оставьте это. Это не ваш чёртов выбор.
— Я просто хочу, чтобы Шарлотта знала, что она мне нравится, — говорит Тобиас, проводя рукой по своим колючим оранжево-рыжим волосам на затылке. Он выглядит почти… застенчивым.
— Мы должны провести соревнование, — говорит Черч, появляясь с… ну, чем-то, отдалённо напоминающим кофе, в руках. Вероятно, ирландский кофе или что-нибудь ещё с добавлением алкоголя. — Как мы всегда делаем, когда у нас возникают разногласия между членами Студенческого совета.
— Соревнование? — спрашиваю я, приподнимая бровь. — Эм, например, за мою руку и сердце? Мы просто встречаемся.
— Просто? — Спенсер вздрагивает, глядя на меня. — Нет никакого просто. Ночью ты была со мной в той постели, в той ванной. У нас безумная химия. Ты ведь знаешь, что напряжение между нами ненормально, верно? Я никогда ни к кому в своей жизни не испытывал таких сильных чувств.
Мой рот дёргается, но близнецы обмениваются взглядами, а затем пожимают плечами.
— Если это пейнтбол, то мы в деле. Давай поиграем в пейнтбол.
— Вы хотите сыграть в пейнтбол… чтобы побороться за моё расположение? — спрашиваю я, и Спенсер стискивает зубы. — Это самое тупое дерьмо, которое я когда-либо слышала. Нет.
— Я сделаю это, — говорит Спенсер, вызывающе вздёргивая подбородок. — Я буду драться с вами за Шарлотту.
— Только, привет, новостная лента: это мой выбор, — ворчу я, и Рейнджер бросает на меня сочувственный взгляд. Мы обмениваемся долгим молчаливым выражением лица в стиле эти парни — идиоты, прежде чем я поворачиваюсь обратно к Спенсеру.
— Признайся: тебя интересуют эти дырочки для пенисов, — говорит мне он, но его взгляд направлен на его друзей, а не на меня. — А как насчёт такого? Если я выиграю, останемся только мы с Шарлоттой. Если вы, ребята, выиграете, она сможет… типа, я не знаю, заняться своим гаремом наоборот на некоторое время, пока она не решит, кто ей больше нравится.
У меня отвисает челюсть. Даже Рейнджер и Черч выглядят немного шокированными.
— Серьёзно? — спрашивает Рейнджер, как будто он даже представить себе не мог, что друг сделает подобное предложение. — Ты такой же ревнивый, как и они. Тобиас и Мика настолько ревнивы, насколько это возможно. Это никогда не сработает.
Но потом я перевожу взгляд между Спенсером и близнецами и вижу, что между ними что-то произошло за последние несколько недель. Они действительно лучшие друзья, и братья МакКарти думали, что потеряли лучшего друга навсегда. Это меняет людей, такого рода травмы. Чёрт возьми, это изменило меня. Они заботятся о Спенсере, а он заботится о них.
Это касается не столько меня, сколько их отношений друг с другом.
— Соревнование по пейнтболу? — спрашиваю я, а потом вздыхаю. Это примерно так же глупо, как и все обычные мероприятия Кулинарного клуба/Студенческого совета. Я не удивлена. — Я полагаю, это не повредит.
— Приготовься к тому, что тебе надерут задницу, — говорит Мика, ухмыляясь другу. — Мы никогда раньше не боролись из-за девушки. Это должно быть весело.
— Как обычно бывает на мероприятиях Студенческого совета, подобных этому, мы все будем участвовать, — добавляет Черч, задумчиво дотрагиваясь до своего подбородка. Я чувствую, как мои щёки краснеют, когда перевожу взгляд с него на Рейнджера. Ни один из них не ведёт себя так, будто я им особенно интересна, но они тоже собираются присоединиться к дуэли, да? — Росс может быть судьёй.
— Эй, эй, эй, — говорит Спенсер, вскидывая руки. — Теперь я должен победить вас всех четверых?! — он бросает на меня взгляд, и я улыбаюсь, целуя его в уголок рта. Его руки опускаются на мои бёдра, и я чувствую, как он смотрит на друзей поверх моего плеча.
— Рейнджер и Черч здесь только для того, чтобы сравнять счёт, — говорю я, потому что не могу представить, чтобы они играли по какой-то другой причине. Представьте себе, весь Студенческий совет Академии Адамсон ссорится из-за меня. Это просто смешно. — Но как это будет, когда оба близнеца и всё такое?
— Один из нас останется в стороне, — говорят они вместе, обмениваясь одним из тех тайных взглядов близнецов.
— Завтра ровно в двенадцать мы встретимся в доме директора и отправимся в пейнтбольный парк. — Черч допивает кофе, а затем, проходя мимо, отставляет его на подносе, и улыбаясь при этом по-настоящему озорной
