Фэнтези-2011 - Сергей Булыга

Ломая дома и разбрасывая в стороны изуродованных мертвецов, ещё днём шутивших со мной, страшный конь Наккилэйви вёз своего хозяина, а я отползал назад, не в силах отвести от него взгляда. Зрелище было жуткое. Увидеть такое чудовище наяву я не пожелал бы худшему врагу, клянусь честью мёртвого клана!.. Но всё равно я не мог оторвать взгляд.

Он мог бы убить меня сразу. Или сожрать, или разорвать в клочья, или отравить своим ядовитым дыханием, или покарать той же жуткой смертью, какой умерла моя семья. Но ему хотелось вначале сполна насладиться моим страхом.

Я слышал, как он смеётся и как ржёт тварь, на которой он ехал. Я отползал назад, царапая спину о камни, а он неторопливо следовал за мной до тех пор, пока я не почувствовал, что одежда моя стала мокрой. Я вполз в ручей, из которого набирал воду.

И тогда Наккилэйви остановился. Теперь он больше не смеялся. От страха я не мог вспомнить, что у морского чудовища есть одна слабость: он не выносит пресную воду в любом виде и поэтому никогда не выходит на сушу во время дождя.

Если бы я вовремя вспомнил об этом, то сейчас уверенно ступал бы на обе ноги. Но я не подтянул вовремя вывихнутую ногу, и Наккилэйви успел за неё уцепиться.

Вот он, шрам от его когтя! Смотри, викинг, ты воин, ты должен знать толк в боевых ранах. Это след не от кинжала и не от меча, это коготь хозяина местных вод, от которого я по доброте своей спасаю вас всех уже третий поход!..

О боги, как мне было больно! Не смотри так, викинг, у нашего народа тоже считается постыдным мужчине жаловаться на боль, но иначе вы не поймёте моего страха. От боли я стал бить кулаками по воде, и одна из капель случайно попала на голую плоть Наккилэйви. Чудовище издало такой рык, от которого мои уши отошли только через полгода, вынуло коготь из моей ноги и исчезло…

Клянусь, друзья, я просидел в ручье, не смея подняться, два дня и две ночи. Я умирал от голода, но не сделал ни шагу, пока небо не разразилось ливнем, и лишь тогда дополз до ближайшего дерева и, сорвав плод, с жадностью его съел, не обращая внимания на ливень, заливающий рот. А потом…

Вторая половина рассказа старого шота не вызвала таких эмоций, как первая. О том, что он стал жителем рек и озёр, все присутствующие уже знали.

Феодор не знал, как ему поступить. Не знал, верить или не верить тому, что сказал его лоцман и о чём не было ни слова сказано в книгах мессианской веры. Он не мог признать, что Мессия допускает существование чудовища, подобного Наккилэйви, но не мог и возразить что-либо на столь искренний рассказ.

И главное: исповедь Макнута не принесла того, чего ждал от неё Кривой Купец. Правда заключается в словах старого шота или ложь, в которую он по какой-то причине истово верит, — Феодор в любом случае не знал, как ему помочь. А помочь ему значило спасти путешествие.

Но у Олафа-руса уже родилась одна интересная мысль.

Вся команда быстроходной «Лани», от музыканта Генриха до корабельного кота Сенеки, пребывала в самом хорошем расположении духа. Ещё бы! Первый раз на их памяти добрый шот смеялся, причём в этом смехе не было безумия. Ясная погода благоволила плаванию, и славный лоцман не требовал повернуть назад. Свесившись через борт, он смеялся светлым смехом, и можно было подумать, что это голос маленького ребёнка, а не познавшего седину взрослого. А потом лоцман достал флягу с пресной водой и щедро полил ею море, и никто не посмел высказать ему порицание за расточительство, ибо все уже знали о несчастье, которое бедняге пришлось пережить.

— Слушай, слушай, Наккилэйви! Ты услышишь этот шум даже сквозь плеск вёсел! Это не дождь, но тебе хватит, чтобы испугаться! Я обвешан флягами, как бродячий торговец товаром, и в каждой из этих фляг то, что не убьёт тебя, но заставит мучиться! Заставит уползти обратно в бездну, тебя породившую! Тринадцать лет я прятался от тебя на пресной воде, которую ты ненавидишь, не подумав, что можно просто взять её с собой, как берут на охоту копья и ножи. Просто я не был рождён воином, и моя первая мысль при встрече со злом была: бежать! А мой друг викинг ничего не смыслит в легендах и сказаниях, но зато он воин с рождения и даже при встрече со злым духом думает, как бы с ним сразиться! Да, Наккилэйви, ты силён и страшен, и убить тебя нельзя, но человек всё равно сильнее! Спи в своей бездне и не смей приходить на землю, ублюдок, погубивший мою семью, иначе, клянусь честью клана, который ты уничтожил, я плесну тебе в морду столько пресной воды, что тебе мало не покажется! Тот крик, от которого я оглох на полгода, будет шёпотом тихого ветра, когда твоя морда получит привет из моей фляги!..

Макнут закрыл пустую флягу, открыл и отпил немного из другой, и, обратив лицо к викингу, избавившему его от страха, крикнул:

— Спасибо тебе ещё раз, Олаф-рус!

Варяг ответил кивком. Сильно отвлекаться он не имел возможности. Побратим опять вызвал его на дружеский поединок, и два воина затеяли выяснять, кто сильнее, прямо на палубе.

А Феодор Отважный, прислонившись к мачте, наслаждался вкусом хорошего вина — разбавленного чистой водой, и думал о том, что такого предводителя букеллария, как Олаф из племени русов, не оценишь ни в золоте, ни в серебре. И не только из-за его непревзойдённых бойцовских качеств и великолепных командирских способностей.

Гаилай сидел рядом, изображая обиженного. Ему было очень неприятно, что такую интересную легенду он опять услышал из вторых уст.

— И всё-таки, Гаилай, в его словах есть истина или с деревней случилось что-то другое? А остальное ему навешал на глаза дьявол?

— Не знаю, — мстительно сказал Гаилай, — меня в том шатре не было. Предводители гребцов — более достойные люди для таких интересных легенд, а странствующий историк записывает их в чужом пересказе.

Словно не услышав его реплику, Феодор прищурил глаз и сказал:

— И пусть в книгах Мессии об этом чудовище, затмевающем Левиафана, ничего не говорится, но сколько мы уже в своих странствиях видели такого, о чём нельзя рассказывать непроверенным людям!..

Тактика Феодора сработала. Удержаться от участия в настолько увлекательной беседе Гаилай не мог.

— Друг, а ведь мы ещё не были ни в Глубинной Словении, ни в Трояновой Гиперборее, ни в остальных местах, где, говорят, чудеса случаются на каждом шагу!

— Истинное чудо только то, которое творят пост, молитва и пророки милосердного Мессии, — напомнил Феодор.

— Конечно, — сказал Гаилай, — но…

— Но ты мне лучше скажи, — по привычке перебил странствующего историка хозяин корабля, — я знаю, что есть сумасшедшие, которые говорят, что бога нет. И только не притворяйся, что ты с ними не знаком, не выношу лжи. Так вот, если смотреть на легенду о Наккилэйви глазами тех, для кого храм — это просто большое здание, а жизнь вышла из воды, нашему другу-шоту можно верить?

— Откуда я знаю? Я не такой, — опять обиделся Гаилай, — в богословии твой друг не менее сведущ, чем в любой другой науке.

— Но ты знаком с такими людьми? Брось, друг, здесь нет доносчиков басилевса.

— Не в той мере, чтобы позволить себе…

— Гаилай, это не родная школа грамматиков. Это корабль Феодора Кория Гинсавра. Здесь слово «риторика» не в почёте. Учись говорить прямо у нашего славного викинга, или отправишься в гости к акулам!

— Здесь нет акул.

— Ну, значит, к касаткам. Или к тому же Наккилэйви. В общем, мне главное — выкинуть тебя за борт, а кому там стать кормом, уж найди сам.

— Думаешь, я в очередной раз поверю в твои глупые шутки? — нервно бегая глазками, спросил Гаилай.

Феодор поставил сосуд с недопитым вином на палубу и стал разминать руки, будто перед состязаниями по метанию копья.

— Хорошо! — Гаилай потёр голову, а потом сказал: — Они полагают, что когда-нибудь их науки достигнут таких высот, что люди научатся летать по воздуху, будто птицы, и опускаться под воду, словно осьминоги. Но, учитывая, сколько в Ойкумене воды, даже если в тысячу раз большее количество людей, чем живёт во всём мире сейчас, будет с утра до ночи только и делать, что исследовать бездну, то шанс на то, чтобы обнаружить в ней того же Наккилэйви, если он существует, равен нулю! Если Господь позволяет таким созданиям существовать, то, пока они сами не захотят встретиться с человеком, наши пути ни-ког-да не пересекутся. И в связи с этим мне вспоминается один случай из истории Восто…

— Спасибо, Гаилай, — прервал учёного мужа на полуслове Феодор и отправился допивать вино в другой конец корабля. Туда, где счастливый лоцман кричал безбрежному морю:

— Эй вы, пришельцы из бездны! Рано вы праздновали победу! Человек сильней! Человек, когда не боится, всё равно сильней!

Сейчас Феодору было приятней сотню раз услышать эту мысль простого человека, чем сотни разных мыслей учёного мужа.

НАТАЛЬЯ РЕЗАНОВА