Фэнтези-2011 - Сергей Булыга

— Прочь с дороги! — замахнувшись плетью, крикнул всадник в чёрной одежде, больше не найдя, что ответить.

Но тут же свалился наземь. Самый молодой из рыбаков подкрался сзади, схватил его за плащ и потянул вниз.

Рыбаки не собирались спасать незнакомца против его воли. Исчерпав словесные доводы, они с чистой совестью хотели освободить ему дорогу, если тот будет упрямиться. Но самый молодой из них опять испугался, в этот раз того, что, если всадника не спасти, его призрак будет являться им по ночам. И остальным рыбакам ничего не оставалось, как поддержать товарища.

Обезоружив всадника, рыбаки утащили его в деревню, подальше от открытой воды, и заперли в одном из пустующих домов.

Вечер пролетел быстрокрылым жаворонком, и большекрылым филином на землю спустилась ночь. Рыбаки не спали. Обречённый всадник неистовствовал, бил кулаками в дверь, пытался выломать ставни на окнах и кричал, что, когда освободится, приведёт в деревню сорок восемь конных воинов, которые здесь камня на камне не оставят. За разорение господина он поклялся разорить всю округу. И клятвы его были столь ужасны и многочисленны, что не только один молодой рыбак трясся от страха. Но отступать было поздно.

Ближе к полуночи всадник угомонился. Никто из обитателей деревни не удивился этому, потому что целый вечер кричать и ломиться в запертую дверь — утомительное занятие. Рыбаки, сторожившие всадника, позволили себе отлучиться домой поужинать, и, пока они ели, настала полночь.

Теперь всадника можно было отпускать в надежде, что, оказавшись на воле, он умерит свой пыл и забудет обиду. В противном случае деревню ждали плохие события, ибо такими клятвами, какие изрыгал рот узника, не разбрасываются.

Готовые к тому, что, как только дверь откроется, всадник бросится на них с кулаками, жители деревни сняли замки очень осторожно. Но когда дверь оказалась отперта, никто не кинулся на рыбаков и их друзей. Потому что единственный узник заброшенного дома был мёртв.

Во многих домах, чтобы не ходить далеко за водой, есть ключик или колодец. Вокруг ключика для удобства возводят каменную раковину, где вода накапливается. И именно из этой раковины размером полтора фута на два торчал затылок обречённого всадника, в то время как ноги и туловище безвольно свисали на пол. Вся вода в раковине была окрашена кровью, и усердно бьющий тонким фонтанчиком ключик не мог её разогнать.

С первого взгляда всё походило на несчастный случай. Всадник подошёл напиться или умыться, поскользнулся, упал лицом вниз и разбил голову, но никто не сомневался, что это дело рук злых келпи. Пряча узника от реки, рыбаки совсем забыли, что для келпи просунуть руку и вцепиться страдающей от жажды жертве в волосы нетрудно даже через узкий желобок, по которому ключик ищет дорогу наверх. Потому что, живя в воде, келпи переняли некоторые её свойства, в том числе и способность проникать всюду, где есть хотя бы маленькая щель.

Так погиб обречённый всадник, не поверивший четырём рыбакам, не желавшим мириться со злой волей келпи.

И случилось это на высоких берегах маленькой речки с красивым именем Конан сто, а может, и больше лет назад. В год, когда блеклый лёд на воде держался дольше обычного, а яркий вереск на склонах гор зацвёл позже, чем полагается.

— Это… не может быть келпи? — спросил Феодор после некоторой паузы.

Ему было нужно время, чтобы после такого рассказа стать тем, кто он есть: солидным купцом, который верит в истинного Мессию и хоть и уважает языческие сказки, но не всё считает в них за правду. Когда Гаилай рассказывал что-то из своих записок, тяжело было удержаться от искушения стать наивным ребёнком, который верит всему.

— Нет, Феодор, нет, — печально ответил Гаилай и, морщась от жажды, протянул руку за местным напитком.

Предводители трёх команд гребцов чуть не столкнулись лбами, одновременно бросившись к сосуду с шотским элем, но в желании угодить рассказчику их опередил Волок-ант. Он кинул свою флягу странствующему историку, тот её, разумеется, не поймал, и, пока учёный муж шарил руками по земле, словен по имени Волок заметил:

— Знатно голос тянешь, да не знатно руками ловишь, потешник. Рассеян потому что. Коли следить за собой не начнёшь, скоро поутру вскочишь, а голову на подушке оставишь. И смех, и грех, и кушать некуда.

Другие предводители прыснули со смеху, а Феодор широко улыбнулся. В командире словенской дружины тоже пропадал талант потешника. Только если Гаилай смешил людей просто своим поведением, то Волок-ант делал это острым словом.

Краткий приступ подобострастия, к которому некоторых предводителей подтолкнула очередная демонстрация умения Гаилая рассказывать истории, прошёл. Учёному мужу были благодарны за увлекательный рассказ, но опять не воспринимали его всерьёз. Кроме Феодора Отважного.

— Так почему это не могут быть келпи? — напомнил он присосавшемуся к горлышку фляги историку о цели разговора.

Гаилай вернул флягу Волоку, вытер губы и, обхватив руками согнутое и прижатое к груди колено, заговорил, раскачиваясь взад-вперёд:

— Во-первых, келпи живут только в реках и озёрах, то есть в пресной воде. Во-вторых, существует немало способов их задобрить. А в-третьих, мне именно сейчас вспомнилась одна интересная история из жизни философа…

— Гаилай, не отвлекайся, — перебил его купец. — Ну, а кто это, по-твоему, может быть?

Гаилай промолчал, что у него обычно значило «не знаю», потому что свои знания он никогда не держал в себе и обожал ими делиться.

— Гаилай, друг, — мягко сказал Феодор, — буду откровенен, мне очень нужно узнать, что тревожит душу этого человека. Если ты сможешь к утру вызнать, какую беду он видит в ясной погоде и спокойном море, то, клянусь Мессией, я оставлю тебя в стране шотов на целых четыре месяца, дав тебе семь лучших воинов в охрану и одного гребца в носильщики.

Гаилай чуть не упал с мешка с товаром, служившего ему сиденьем, когда услышал слова, которых давно ждал. Но, немного подумав, сильно опечалился:

— Нет, Феодор. У меня ничего не выйдет.

Пока купец пытался его разубедить, два предводителя букеллария стали о чём-то перешёптываться. Волоку пришла в голову интересная мысль, которой он поспешил поделиться со своим другом и побратимом:

— Феодор, а дозволишь нам с Олафом попробовать тайну выведать? — закончив совещание с викингом, спросил словен.

Исходи это предложение от Олафа, Феодор не удивился бы. В конце концов, командир варяжского букеллария — потомок волхвов и уже не раз поражал команду своими умениями. А вот как может помочь делу второй командир, безусловно, хороший воин, но несерьёзный человек?..

— Если это очередная шутка, Волок, то сейчас не место и не время, — сказал Феодор.

Командир воинов, больше похожий на предводителя потешников, подмигнул викингу-побратиму и сказал:

— Коли парень-рыбак захотел заместо плавания в беге посостязаться, неужто погонят его?.. А может, дадут вначале выступить?

— Хорошо, — согласился Феодор, — попробуй. Олаф, ты будешь работать с ним в паре, поэтому если твой побратим вместо того, чтобы помочь, совсем поссорит нас с лоцманом, отвечать будешь ты.

Варяг ответил кивком.

— Но и без помощи потешника нам не обойтись, — добавил Волок. — Дозволь нам втроем потолковать кое о чём, а потом зови шота на огонёк погреться. А когда всё зачнётся, главное — молчи. Если всё по-нашему выйдет, то скоро он сам заговорит.

Заинтригованный Феодор дал согласие на всё, о чём попросил словенский воин весёлого нрава.

Когда шот попал в шатёр, Волок и Олаф вели себя как ни в чём не бывало. Они болтали о чём-то о своём на языке, которого Горвинд не знал. Феодор пригласил лоцмана за стол, а предводители гребцов и матросов затеяли игру в кости. Вот только Гаилая не было. Без консультации с историком Олаф и Волок не смогли бы ничего сделать, но так как у него просто на лице было написано, что здесь что-то затевается, то пришлось его удалить.

Лоцман, действительно решивший было, что его позвали, чтобы в очередной раз залезть в душу, через пару минут расслабился, позволил себе выпить вина и поговорить с Феодором на отвлечённые темы. И тут Олаф и Волок как бы сами собой перешли на имперский язык, известный всем присутствующим, включая Горвинда Макнута.

— …Поверить не могу, Волок! Неужели домовой есть в каждом доме?

— Так как же дому без хозяина! Без духа-хозяина. Домовой много полезных дел делает, но лишь глупый хозяин всё как должное воспринимает. А умный завсегда духа-хозяина отблагодарит за помощь добрую. Пряничком, молочком, вещью какой красивой пожалует.

Шот чуть не пролил вино, когда услышал эти слова. Он бросил на руса и словена недовольный взгляд, но потом повернулся к Феодору и возобновил беседу. Однако сохранять спокойствие ему с каждой минутой становилось всё тяжелее и тяжелее, ведь разговор двух командиров коснулся его родины: