В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии - Юрий Евич

И когда ДНР 24 мая объявила мобилизацию, 26-го я уже был здесь. Приехал я сюда по своей воле, без приказа, — значит, это не вмешательство России, а свободный мой гражданский выбор, как патриота. И кстати, когда бы я так ещё попутешествовал по Донецкой и Луганской области. И это — только начало вояжа по Украине.

В данный момент времени мы занимаем оборонительные позиции на краю деревни в ожидании танковой атаки противника. Нас рота, у противника — 18 танков и батальон пехоты. Ничего, панфиловцев был взвод, а фашистов — как бы не полк. Ещё днём были беспилотники, а вечером по нашим позициям на окраине начали работать танки, потом миномёты, было несколько неразорвавшихся мин, а потом у нас хватило ума сменить позицию. Лично я успел на 150 метров отойти, когда по нашим позициям сработал «Град». Сыпанули они от души, половину кассеты минимум, и хотя много снарядов, к счастью, не взорвалось, перепахали наши позиции исключительно. Я свой РПГ прихватил, а запасные заряды к нему разворотило, моя фуфайка-лежаночка там была — её вдребезги убило.

— Брат, про тебя напишут в истории?

— А мы, брат, и есть те люди, которые сейчас делают историю. Я как занялся этой деятельностью, аж изменился, говорят те, кто знал меня раньше. То я был потухший, а сейчас ожил. И когда мы в Россию приезжаем, даже без оружия, нас сразу спрашивают: «Вы с Донбасса?» Нас глаза выдают.

Когда всё начиналось, все ждали, когда войдут русские войска. И вот я смотрю на здешнюю молодёжь, которая прячется за диван, и хочу спросить: «Почему за вас должны гибнуть русские пацаны?» Спрашивают меня: «Когда победим?» А я отвечаю: «Возьми в руки оружие — победим быстрее». Они мне: «Не могу воевать, потому что у меня жена и дети, работа». Можно подумать, что мы — инкубаторские: у нас нет ни родителей, ни жён, ни детей, ни работы, ни инстинкта самосохранения.

Вот посмотреть: «не могу воевать, у меня есть работа». Во-первых, ему зарплату уже несколько месяцев не платят, во-вторых, оплата его угля — это бюджет той страны, которая уже распадается, считай, не существует, но при этом воюет с нами, убивает нас и старается убить его детей — бомбёжками, обстрелами, голодом. Впрочем, бомбёжки прекратились, потому что мы сбили всю их авиацию, а голод пока не удался, потому что Россия прислала гуманитарную помощь, — а то бы мы уже тут вымерли все. Поэтому получается, что он раб — раб, добровольно сдавшийся в рабство враждебной стране, чтобы помочь уничтожить себя и свою семью…

Некоторые стесняются давать интервью и записывать эпизоды происходящего. Стесняться записывать и рассказывать не надо. Мы сейчас воюем, опираясь на героический пример наших дедов и прадедов. Нужно, чтобы наши дети тоже имели в нашем лице пример для подражания в момент, когда понадобится защитить свою землю, так как история развивается по спирали, и каждое новое поколение русских должно быть готово отстоять свои права на родную землю. Всё, что не доделали наши деды, сейчас доделаем мы!

О боевых действиях мне рассказывать нечего, потому что это очень тяжело. Встречаем местного, он идёт с пулевым ранением в руку. Спрашиваем: «Откуда?» Оказывается, на блокпосту стояли поляки, они его спросили, какие телеканалы он смотрит, он ответил: «Какие показывают» и получил из автомата пулю в руку. Вот так они воюют. Да не воюют они, они боятся ближнего боя.

Бывает, что ты говоришь с товарищем, а через час руками собираешь его обугленные остатки. Это очень тяжело…

Когда мне становится невыносимо тяжело, я говорю себе: «Ян, ты звено общей цепи. Цепь не может быть крепче самого слабого звена. Ты должен держаться!» А если трудно кому-то из наших — мы вместе его тоже поддержим.

Со всех сторон сыплются полные юмора замечания бойцов.

— Док, не будет книги — палец отрежу!

— До Киева дойдём быстро.

— Может, стоит вспомнить, что Варшава в древности тоже была русским городом?

— А я лично хотел бы дачу под Лиссабоном.

— Кстати, на Кипре издавна была русская военная база.

— Так Кипр же сейчас пополам поделён: часть — Греции, часть — Турции?

— Ну, вот мы их и помирим: будет единый Новороссийский — в смысле, в Новороссии — Крым… тьфу, то есть Кипр…

…Спартак. Как много в этом звуке… Дотоле неизвестный никому крошечный посёлок на окраине Донецка, недалеко от донецкого аэропорта, вскоре станет известен всему миру. Раз за разом мы приезжали туда, чтобы дать бой хохломутантам, окопавшимся в районе аэропорта. У противника — тяжёлая артиллерия, танки, мощные укрепления, способные вынести ядерный удар. У нас — носимое стрелковое, из тяжёлого максимум — АГС и «Утёсы».

Каждый раз, когда их разведка — совершенные системы радиоперехвата из Штатов, беспилотники из Израиля — обнаруживали наше присутствие в селении, по нему следовал мощный артиллерийский удар. Горели как свечи дома, заборы уцелевших всё более становились похожими на решето, а из асфальта дорог торчало множество стабилизаторов неразорвавшихся мин. Почти все жители давно покинули Спартак, там осталось всего несколько семей — зато эти люди неизменно помогали нам, готовили немудрёную еду, помогали разместиться, служили проводниками. Точно как в Великую Отечественную, когда пацаны несли воду усталым бойцам и провожали их по узким тропкам в тыл противника.

Для меня всё происходившее там носило очень личный характер. Именно через Спартак я ездил на нашу скромную маленькую дачу, расположенную недалеко от него. Сосновый лес, пение птичек и неправдоподобно свежий воздух. Райский уголок, куда неспешный маленький автобусик, потряхивая, вёз нас отдохнуть от бешеной суеты многомиллионного Донецка. Каждый раз, проезжая мимо, я любовался тихой идиллией этих тенистых улочек, неспешной жизнью местных на лоне природы и радовался, что в наш век свихнувшегося на жажде наживы человечества существуют ещё такие не тронутые «прогрессом» уголки. Как оказалось, немного поспешил радоваться, и гармоничное существование такого уголка было только вопросом времени. Невыносимо больно было видеть эти улочки разгромленными и безлюдными. Проклятая кровожадная блудница Европа, когда же ты перестанешь приносить на наши земли пожарища и смерть? Будет ли такой век в истории многострадальной России…

Пережидая обстрелы в подвалах и мощных бетонных гаражах, прикрытых со стороны противника домами, мы имели возможность немного побеседовать с бойцами. В том числе и теми, кто был настолько незауряден, что стали «живыми легендами» даже в этом, самом по себе легендарном, подразделении.

— Послушай, дружок, сказочку от Танчика.

«Танчик» — это позывной. Потому что его носитель в прошлом сильно рубился в «World of Tank», имел кучу всякой техники в «ангаре» тамошнего аккаунта. И ещё по одной причине…

— Вообще я еврей, потому что мама моя — еврейка. Мама меня хотела отправить в Хайфу, однако там тоже воевать пришлось бы, потому что если ты не врач и не инженер, то путь только один — в армию. Так что очень сильно мама не хотела, чтобы я воевал, но от судьбы не уйдёшь…

Я поперхнулся, сбиваясь с ритма записи интервью. Поверить, что Танчик — еврей, практически невозможно. Сознание автоматически рисует тщедушного, замученного нападками грубых антисемитов интеллектуала, в умном блеске глаз которого — вся скорбь иудейского народа. Танчик же — богатырь за два метра ростом, квадратный как в плечах, так и в талии, ещё и в бронике пятого класса — эдакий самоходный бронированный шкаф. Огромная борода лопатой, решительный отсвет стали в серых глазах прирождённого воина, чудовищные кисти-лопаты, в которых неподъёмный АГС смотрится детским конструктором. В этом — вторая причина его позывного. Сплошная мощь, настоящий живой танк!

— У меня всё началось 4 апреля, мне звонит товарищ и говорит: «Ты готов принять радикальное участие?» Он, кстати, сейчас съ…я в Россию и живёт там себе тихо. А мне совесть не позволяет. Я тогда схватил полотенце — кухонное, зелёное, сам не знаю зачем, и на базу. Там встретил толпу наших, очень яркие ребята, большинство уже — царство небесное, думаю, встретимся на том свете. Выломал себе какую-то трубу, и прихватил с собой. Когда мы заходили на СБУ, я этой трубой как начал х. ть в щит мента, уже после команды «Милицию не трогать!». Так лупил, что щит вмялся внутрь. Меня от него оттащил Пономарёв, будущий мэр Славянска, и меня тогда чуть не расстреляли. А бил я потому, что он этим щитом рубанул одного нашего, рассёк ему шею и кровь хлынула потоком!.. Кстати, когда брали наркоманскую точку, я взял руками железную дверь и скрутил её как рулон до замка, а потом аккуратно замок открыл.

При взгляде на этого человека-гору память услужливо подсовывает образ ветхозаветного могучего иудейского воина Самсона, который ослиной челюстью за один раз убил четыре тысячи солдат противника. Да, не перевелись ещё богатыри в народе иудейском… на Земле Русской, кстати!