Студёная любовь (СИ) - Билык Диана

— У тебя есть дети? — поинтересовался я.

— Нет, но я не раз становился свидетелем такого счастья. У друзей ребятишек полно, и я тихо завидовал каждому, а теперь… лишен и этой надежды.

— Но Лимия явно к тебе неравнодушна, — мне хотелось его поддержать. Я чувствовал, что Даня заваливает себя работой, только чтобы забыться, вымотать себя до предела, чтобы ничего, кроме сна, не хотелось.

— Это все только усложняет, — сухо отрезал разноглазый и, подхватив одежду, с голым торсом вышел на мороз.

Я за ним. Обжигающий ветер по коже — нечто особенное, будто прикосновения ледяной розги. Отрезвляюще. Жестоко, но то, что нужно. И тяжелый труд отстранил меня от внутренних желаний. И ярости.

— Могу чем-то помочь? — спросил я, когда мы с Даней дошли до замка, так и не одевшись. Я совсем не замерз, шел навстречу ледяному ветру и улыбался.

Девочки, что все еще гуляли на улице и лепили что-то типа тройной головешки по центру площади, замерли, увидев нас. Ведро на лепешку нацепили, нарисовали кривую рожицу, морковку вставили в верхний шар. Я не сразу сообразил, что это снежное чудище напоминало толстого человека. У него даже руки имелись — вместо них торчали в разные стороны ветки.

Любава тоже смеялась, а когда одна из девочек взглядом показала в мою сторону, невеста тут же притихла и обернулась. В ее глазах переливалось солнце, в волосах путались снежинки, поблескивая.

Она поджала губы и, отвернувшись, побежала к замку.

— А ты говоришь, чем помочь, — глядя на Любаву, проворчал Даниил. — Влюби ее в себя, и улетайте отсюда. Скоро тут будет слишком опасно. Ты должен ее спасти, Синарьен. Взойди на эту гору или останься слабаком навечно.

— Ну уж нет, только не слабаком. Кем угодно, но не беспомощным слизнем…

— Тогда действуй. У вас времени несколько недель, потом поздно будет.

— Почему так мало?

Даня посмотрел на меня пристально, но ответил не сразу. Развернулся на каблуках и ушел к замку. Ветер донес до меня отчаянное:

— Лучше вам не знать.

Глава 26

Любава

— Ты точно решила? Эти советы очень неточные и опасные.

— Да. Не хочу быть безвольной игрушкой в руках какого-то… — я запнулась и, бросив книгу об истинных узах на столик, снова нетерпеливо села. Каждая мышца тряслась от внутреннего животного голода.

Давно кажется, что на меня все смотрят и, понимая природу моей дрожи, насмехаются.

Больше не могу.

— Можешь… — прошептала Лимия, и я внезапно поняла, что последнее проговорила вслух. Девушка тонко заулыбалась. Показалось, что это не улыбка, а сочувствие. Или сожаление. — Ты упрямая, как я. Тебе проще отмахнуться от проблемы, убрать с глаз долой, чем изучить ее и решить.

Я покачала головой. Возможно, она права. Но как понять другого, если себя не понимаешь?

Не хотелось поддерживать разговор и развивать тему отрыва стигмы, поэтому я озвучила совсем нелепость:

— Лимия, ну разве можно такому бестолковому и эгоистичному мужчине довериться? Синар волосы обрезал, чтобы легче жилось. Трудно расческу в руках держать, что ли?!

Хозяйка игриво захихикала.

— А они тебе нравились, — и покачала тонким пальчиком, имитируя маятник. — Я видела, как ты тайно любовалась его шикарными темными кудрями.

У меня вспыхнули щеки.

— Нет же! Не было этого…

— Правда? — девушка изогнула тонкую бровь и сложила руки на груди. — Ты горишь рядом с ним, как факел, дрожишь, словно листик клевера на ветру, а еще тебя тянет к нему не только на физическом уровне. Ты ловишь его слова и короткие фразы, прислушиваешься к низкому голосу, интересуешься, что он делает на улице, часто вижу тебя у окна, а еще… ревнуешь к девочкам. Когда он общается с ними, ты покрываешься темными пятами, а глаза будто сталью сверкают. Это все очевидно и заметно. Ты хочешь с ним общаться, но не позволяешь даже себе. Есть причины?

— Есть, но я не хочу об этом говорить! — Я топнула, возмущаясь. У меня было стойкое ощущение, будто меня отчитывают, как ребенка. Журят за то, что такая нерасторопная и неразборчивая в людях. Мол, должна прыгнуть в объятия наследника, как глупая овца, просто потому что он богат и знаменит. А как же душа и сердце?! А как же чувства?! Все это пыль?

— Ладно, не горячись, Любаша. Я не из тех, кто в чужую душу станет лезть. Это ваше личное дело, сходиться или нет. Считаю, что никакая магия не должна выбирать за нас, кого любить, а кого ненавидеть.

Я даже голову вскинула. Она говорила моими мыслями.

— Кстати, — спокойно вспомнила Лимия, — Даниил вчера сказал, что волосы принцу пришлось обрезать из-за тяжелой работы. Они очень мешали, пару раз сильно зацепились за вал колесницы. Это небезопасно. Без помощников, что все еще не до конца оправились, ему тяжело.

— Если так… — я шумно выдохнула и, спрятав стиснутые кулаки в ткани платья, присела на край стола, — пусть. Не знала.

Лимия права, зло брало, что принц шикарные волосы срезал. Но кто я, чтобы ему подсказывать? Если бы попросил, сама бы его расчесывала и каждый день заплетала тугую косу, чтобы было удобно работать… Хотя нет, о чем только думаю? Это лишний раз к нему прикасаться и гореть. Нет. Ни за что. Пусть ходит так, теперь на ежика похож. Они с Даней, как братья по несчастью.

— Любава, послушай. — Хозяйка опустилась в кресло напротив, отодвинула книгу подальше, будто та ядовитая. — Синарьен — замечательный парень. Умный, смотри какую невероятную летающую колесницу смастерил. Трудолюбивый, в теплице каждый день Данилу помогает, пусть это и бессмысленно — не растут на мертвых землях плоды. Смелый, вспомни, как с дикими осками дрался. А еще очень заботливый и ранимый, я видела, как он переживал и кулаки стискивал, когда ты в обморок упала. Он ведь не отходил от тебя, хотя сам едва поднялся. И-и-и, — она потянула носом, делая глубокий вдох, — как это сказать помягче… Он явно запал на тебя.

— Запал? — я вздернула бровь. — Как это?

— Это все Данькины словечки! — хлопнув себя по коленке, Лимия лукаво ухмыльнулась, но тут же стала серьезной. — С земного значит — влюбился. Принц глаз с тебя не сводит, что в столовой, что на улице. Везде. Ты не замечаешь? Да он просто прилип, голова так и крутится вслед за тобой. И, гляди, слово держит. Не подходит, не прикасается, не обращается даже… Сильный духом. Отдалился, хотя и мучается с этой дикой болезнью. Мне кажется, зря ты его отталкиваешь. Яд лунных хищников может вызывать помутнение рассудка, ты же сама изучала в библиотеке и прекрасно знаешь. Синар просто так не напал бы, он безобидный. Это отравление, а наказала ты его чересчур. Никаких препятствий, чтобы вместе быть, у вас нет. Чего бы не попробовать? Рискнуть. Ты даже не пригляделась. Наследник просто не знает, как ухаживать. Ему ведь все давалось легко, женщины вели за ним охоту всегда, преклонялись и отдавались по первому зову, а тут… ты — неприступная стена. Хотя жутко желанная. Да он восхищается тобой.

— Восхищается! — я фыркнула, лицо стянуло от скривленной мимики. — Разве я похожа на куртизанку? Или давала повод пользоваться мной? Да и я ему нужна, как лекарство, не более…

— Не драматизируй, ничего не случилось бы без твоего желания. Метка ведь и тебе не дает нормально жить. Или скажешь, что это не так?

Мне пришлось сильнее стиснуть руки, отчего ткань юбки захрустела, и увести взгляд.

— Любава, — продолжала хозяйка, — ты очень ранимая девочка, понимаю, что чувствуешь, но сейчас очень перегибаешь. Принц не монстр, чтобы вот так его пинать и отмахиваться. Все ошибаются, но и прощать нужно уметь. Не затягивай, чтобы не было поздно. Никакой мужик такое отношение не потерпит. Синар только сорвется или отдалится, он же не виноват в том, что боги вас так щедро наградили. И ты не выдержишь, не преодолеешь притяжение и будешь винить себя в слабости, когда все повторится. А оно повторится. Все это корни одной беды. — Лимия устало откинулась на спинку, волосы причудливо сплелись перед ее лицом, будто скрывая девушку от света утреннего солнца. Хозяйка на это раздраженно отмахнулась.