Чужая роза (СИ) - Росси Делия

Заливистый детский смех заставил его очнуться.

— Бетти, ты летишь! — на саритийском кричала Алессия, подкидывая девочку к небу, а та весело хохотала и взмахивала ручками, как будто и правда собиралась взлететь. — Мы свободны, Бетти!

Тягучий янтарь глаз искрился тихим счастьем. Яркие губы улыбались. Алессия смотрела на дочь с такой любовью, что у него что-то сжалось в груди, и захотелось…

Проклятье! О чем он только думает?

— Вот так!

Голос Алессии звучал звонко, высоко, победно. Ее дочь смеялась так же звонко. И эти звуки напоминали веселые беллейские колокольчики, вызывая в памяти давно забытые воспоминания. Престольный праздник Аброзио и Виченцо, запотевшие окна, веселый шум разгулявшейся черни, жаркий огонь камина, пушистые ветки орсы, украсившие статуи покровителей Навере, аромат отцовского табака, улыбающаяся мать, ее ласковые руки и нежный высокий голос. «Твой подарок, Сандро, открой его». Он так давно не вспоминал те счастливые дни, что сейчас представшая перед глазами картина оглушила, выдернула из привычного равновесия, окатила забытым счастьем. Хорошее было время. Самое лучшее. Ему тогда было семь. И матушка еще не покинула этот мир.

На лицо упали холодные капли, заставив его очнуться. Абьери провел по щеке ладонью и усмехнулся. Вот он, обещанный Марчелло дождь. Что ж, новый маг сполна отработал потраченные на него деньги. Все предсказания, сделанные за два месяца, сбылись. Надо бы поощрить парня.

— Бетти, дождик! Ты видишь? Идем скорее домой.

Алессия прижала к себе дочь и кинулась к неказистой завалюхе.

— Ньора Алессия, я все купил! — раздался звонкий мальчишеский голос, и Абьери увидел бегущего со стороны Арканы парнишку в старой залатанной верте. — Старуха Чиллита сказала, что последнее отдала, нету у нее больше.

Алессандро попытался разглядеть пучки травы, которыми размахивал мальчишка, но в этот момент амулет связи в кольце нагрелся, и он отвлекся. А когда поднял взгляд, ни Алессии, ни парнишки уже не было.

Абьери погладил пылающий алым камень. Похоже, Сальваторе, которого Алессандро отправлял в Саритию, сумел добыть нужные сведения.

«Что ж, Алессия, скоро я узнаю твои тайны, — глядя на вросшие в землю окна завалюхи, подумал он. — Кто ты, откуда, и кем был мужчина, подаривший тебе дочь».

Он на секунду прикрыл глаза, отсекая видение, в котором на руках у конреди была не девочка, а синеглазый мальчик, а потом развернулся и пошел прочь. Хватит глупостей. Ему давно пора заняться делами.

Алессия Пьезе

Дорога во дворец вышла долгой. Сегодня я не хотела торопиться. Разглядывала дома и прохожих, останавливалась у мраморных фонтанов, любовалась цветущими бугенвиллиями, и впервые за долгое время жалела, что под рукой нет фотоаппарата, чтобы запечатлеть красоту этого мира. Целых два года я запрещала себе вспоминать тяжесть родного «кэнона», а сейчас так захотелось снова взять в руки камеру и снимать, снимать, снимать. Дома, людей, огромную площадь Варезе, окружающие ее особняки зажиточных горожан, каменное кружево собора, высоченную колокольню, герцогский дворец. А небо? Такого высокого и яркого неба не найти ни в Саритии, ни в моем мире. Я вскинула голову, разглядывая лазоревую синеву, и неожиданно ощутила чей-то взгляд.

По спине пробежал холодок. Вспомнилась Адуя, залитый водой двор и такое же ощущение недоброго взгляда, прожигающего затылок. Неприятное чувство. Как будто стоишь под прицелом снайпера.

Я осторожно покосилась по сторонам. Народу на площади немного, но как найти среди них того, кто меня преследует? Незаметно, делая вид, что любуюсь окрестностями, всматривалась в незнакомые лица. Мужчины, женщины, дети — как узнать, кто из них за мной следит и зачем? Ни один из тех, кого я видела, не походил на злоумышленника. Обычные наверейцы. Может, мне показалось? Что, если я все выдумала? «Нервы, Леся. Нервы. Живешь как на пороховой бочке, вот и мерещится всякое».

Я еще раз огляделась по сторонам, вздохнула и пошла к воротам, пытаясь понять, был этот странный взгляд, или у меня просто разыгралось воображение. Но стоило оказаться во дворце, как все мысли о преследователе тут же исчезли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ньора Алессия, уж как хорошо, что вы вернулись! — кинулась ко мне Мартина. — Там портнихи пришли, ньор герцог велел пошить вам новые платья!

Новые? Да у меня их и так больше, чем я смогу сносить.

— А утром от обувщика приходили, туфли принесли, я их в артоге расставила, — поднимаясь впереди меня по лестнице, частила Мартина. — Говорят, ньор герцог собирается в столицу, на прием к самому императору. Может, он и вас с собой возьмет?

Мартина повернулась и несмело улыбнулась, и в ее глазах появилось мечтательное выражение, придав миловидному лицу настоящее одухотворение, а я задумалась. Если Абьери действительно возьмет меня в столицу, то в качестве кого? Любовницы? Но их не берут на приемы. Или берут? Святая Лючия, только этого мне не хватало. Это же сколько времени я потеряю?!

— А сам ньор герцог во дворце?

— Нет, ньора Алессия, он с утра уехал и с тех пор не возвращался. Я слышала, как ньор герцог говорил Джанни, что будет поздно.

Джанни был новым личным слугой Абьери, заменившим погибшего Джунио. Расследование все еще продолжалось, виновных пока не нашли, но жизнь во дворце уже вошла в свое привычное русло, и об убийстве больше никто не говорил. Как и о недавнем пожаре. Нет, может, слуги и хотели бы посплетничать, но Альда строго-настрого запретила любые упоминания о произошедшем, а ее гнева они боялись больше, чем самого страшного убийцы.

— Так я позову портних, ньора Алессия? — посмотрела на меня Мартина.

— Через полчаса. Я хочу немного отдохнуть.

Отдых был мне не нужен, я всего лишь хотела собраться с мыслями и понять, как отказаться от сомнительной чести сопровождать Абьери в поездке, но Мартине об этом знать не стоило.

Алессандро Абьери

Дорога бежала среди живописных полей Навере, магические рессоры кареты пружинили, мягко проглатывая неровности тракта, а он наблюдал за сидящей напротив девушкой и обдумывал доклад Сальваторе. Наемник не подвел. За неделю безо всякого колдовства выяснил больше, чем Марко с его магическими возможностями и силой. Вот только загадок от этого меньше не стало.

Абьери задумчиво коснулся кольца и попытался выстроить цепочку событий. Итак, впервые след Алессии появляется в калонской тюрьме. Два года назад туда попали основные зачинщики ткацкого мятежа, но были и простые сариты, доведенные до крайности голодом и все повышающимися налогами. Эти несчастные примкнули к восстанию в самый последний момент, когда толпа мятежников подошла к столице. Скорее всего, Алессия была в числе последних. Сальваторе удалось разговорить одного из дознавателей, и тот признался, что Алессия почти ничего не отвечала на допросах, твердила только, что невиновна, и что ее взяли по ошибке. Возможно, так и было, но подтвердить или опровергнуть ее слова никто не мог, и девушку продолжали держать в тюрьме. Ровно до того дня, как Алессия и еще пятнадцать заключенных сбежали из охраняемого магией подземелья. Как им удалось это сделать, никто не знал.

Абьери задумчиво разглядывал свою конреди. Чутье подсказывало, что без ее активного участия подготовка к побегу не обошлась. Было в девушке что-то, что наводило на подобные мысли.

— Как ты это сделала? — спросил он, глядя в непроницаемый янтарь глаз, и взял Алессию за руку. В тот же миг в груди что-то сжалось, и перед внутренним взором промелькнуло видение — темное подземелье, измученные, оборванные узники, среди которых он заметил Алессию и прикорнувшую рядом с ней хрупкую темноволосую девушку. Черты ее лица показались ему знакомыми. Точно. Это же та, что сопровождала Алессию в горах Саритии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сделала что? — спросила Алессия, и видение тут же рассеялось. Но ведь оно было! Неужели к нему возвращаются прежние способности? Или это что-то другое?

Абьери с сомнением посмотрел на конреди. Почему именно с ней у него получается считывать прошлое?