Босс в законе - Владимир Григорьевич Колычев

— Пытаетесь связать Нерестова с Осокиной?

Артем понял, что пора уходить, иначе Савенкова окончательно разочаруется в нем. Весь разговор он таскал Нерестова за уши, все к ограблению притянуть пытался, то за ботинки хватался, то за Осокину. И все потому, что Стелла заморочила ему голову.

К Стелле Артем и отправился. Она как раз собиралась куда-то ехать, вся из себя нарядная, красивая.

— Я вас не задерживаю? — спросил он, глянув на ее вишневый «мерседес», стоявший перед воротами.

— Нет, вы меня торопите, — сказала она, вроде бы и язвительно, но тепло глядя на него. — Может, я вас ждала, не уезжала. Но теперь можно ехать.

— Куда?

— В ЗАГС. Вы паспорт взяли?

— Это шутка такая? — с трудом сохраняя невозмутимость, спросил Артем.

— Вы же обещали паспорт моему дорогому папочке, забыли?

— Завтра сделаю.

— А замуж мне сегодня надо, а то папочка ругаться будет. Нельзя, говорит, во грехе жить.

— Со мной?

— Вообще!

— Значит, вам все равно, за кого замуж?

— Так я больше ни за кого не пойду. — Стелла всем своим видом давала понять, что шутит, но в ее голосе звучала настоящая обида на Малахова.

Он ведь не возьмет ее замуж. Она это, конечно же, понимала. Отсюда и досада. Не так уж и важно, нужен он ей или нет.

— А если ЗАГС не работает? Как папочка ругаться будет? Чем он вам угрожает?

— Угрожает. — Голос Стеллы дрогнул.

— Я изучал ваше дело. Прижать к стенке вас может только нож с вашими отпечатками пальцев. Но лишь в том случае, если Сажин признается в том, что вычистил их из дела. Или это скажет Улехов.

— Улехов мне хотя бы не угрожает, — все тем же голосом отозвалась она.

— А Сажин да?

— А Сажин да. Говорят, он скоро выходит.

— Как выйдет, так и сядет. Если признается в подлоге. Это должностное преступление, статья серьезная. Не скажет он про нож, и криминалист не подтвердит. Вы можете спать спокойно.

— Так он и хочет, чтобы я спала спокойно. С ним, — сказала Стелла и с горечью усмехнулась. — Но все равно спасибо. Утешили.

— Что вы можете сказать о жене Михаила Осокина? — спросил Малахов.

— Об этой суке? Нужно подумать.

— Мне кажется, вы уже все сказали. — Артем усмехнулся.

— Сказала, да? Ну тогда пойдемте, я угощу вас кофе! — Стелла мягко взяла его под локоть и повела к дому.

От нее пахнуло пьянящей свежестью желанной женщины.

— Вы же куда-то собирались.

— Да, но к маме я могу съездить и завтра.

— Ваш отчим живет с ней?

— Когда как.

— А когда никак, где бывает?

— Да по друзьям все, так, иногда появляется. Мама уже смирились. Нагуляется, говорит, и успокоится. Это она себя так утешает. А на меня вчера как глянул! — Стелла ужаснулась на публику, вроде как в шутку, а содрогнулась вполне натурально.

Она поежилась и невольно прижалась грудью к плечу Артема. А он не железный, кровь у него живая.

— Как будто я тварь какая-то! — Стелла оттолкнулась от него так, как будто он был причиной ее токсичной репутации, но при этом продолжала идти, из холла перемещалась в кухню.

Она протянула к Артему руку, то ли за собой манила, то ли снова хотела прицепиться к нему.

— Да я лучше удавлюсь, чем с Артуром! — выпалила Стелла, вдруг резко остановилась, развернулась к Малахову лицом.

Он шел прямо на нее и не хотел останавливаться. Обнять бы эту женщину, прижать к себе и вихрем взвиться в облака.

— Ты же не думаешь, что я могу с Артуром? — резко спросила она.

— Не думаю.

— Думаешь! Я это вижу. А я не сплю с ним! И никогда не делала этого!

Стелла смотрела на Малахова, осуждала его за дурные мысли, но при этом разговаривала и со своей мамой, от визита к которой отказалась едва ли не с чувством облегчения.

— А он хотел!.. Я потому и сбежала из дома. Но не пытался, честно скажу. Намеки не в счет. Сейчас, правда, осмелел. Пока мне удается держать его в рамках, но плотину может прорвать. Остался бы ты у меня! — Стелла не просто смотрела на Артема, она откровенно пыталась околдовать его, приблизилась, положила руки ему на плечи.

От волнения он не чувствовал под собой ног.

— Артур мужик только с виду крутой, а так смирный. Как телок, который хочет и пытается стать быком.

От него недавно пахло женщиной, — сказала Стелла, оттолкнулась от Малахова и, порхая бабочкой, устремилась к стойке бара, на которой у нее стояла кофемашина. — Мама сказала, что это духи французские. Как у меня. Я, дура, перед ней оправдывалась. Поговорить с ним сегодня хотела, чтобы он маме сказал. А не надо никому ничего объяснять! Не верит, ну и ладно! Ты тоже можешь не верить! — Стелла с обидой глянула на Артема.

— А духи точно французские?

— Хорошие, дорогие, мама в этом разбирается. Как будто проститутки цветочным одеколоном брызгаются!

— Проститутки?

— Мужик шесть лет отмотал! Да, ты ведь спрашивал про Осокину.

Кухонный бар мог порадовать их не только кофе. Стелла открыла стеклянные створки верхнего шкафа, вынула оттуда бутылку виски, взяла два стакана с таким видом, как будто Артем напрашивался на банкет.

Да, он выпил бы, чтобы охладиться. Как будто бензином можно потушить огонь.

— Да, спрашивал.

— Я ее недавно видела. Она так посмотрела на меня!..

— Как?

— Обычно она смотрит на меня с презрением, высокомерно, а на днях глянула так, как будто ее кто-то за горло взял. Не скажу, что затравленно, но какая-то забитость в ней ощущалась. Как будто мой конь ее копытом лягнул.

— Твой конь?

— Ну да, из моей конюшни. Может, из нашей с мамой конюшни. Кстати, от Осокиной тоже хорошими духами пахло, — сказала она, скручивая пробку с бутылки.

— Может, Артур ее за горло взял?

Артем понимал, что нельзя вешать на Нерестова всех собак из-за его нездорового пристрастия к Стелле, даже сам не воспринимал всерьез подозрения на этот счет. Брат у Нерестова в Николашковском живет, ему действительно нужна была работа, ничего плохого в этом нет. А ребенка кто из огня вынес? Да и к Стелле Артур вроде как не очень приставал. Ну да, нездоровые побуждения имелись, но ведь святой не тот, кто не одержим страстями, а тот, кто умеет справляться с ними. Все же Артем с энтузиазмом вцепился в версию, предложенную Стеллой, хотя в ней мог заключаться обман.

— Может, Осокина просто влюбилась в него, — сказала Стелла и пожала плечами. — Оттого и страдает.

— Страдает?

— Она же дама с высоким статусом, он