Меньшее зло - Юлий Дубов

К похищениям ради выкупа все в стране привыкли настолько, что и репортаж этот прошёл бы совершенно незамеченным, но вечером остальные каналы превратили его в сенсацию национального масштаба.

Первым запах жареного почувствовал любознательный Карнович, случайно позвонивший знакомому из администрации и услышавший в ответ на традиционное «что новенького» совершенно невнятное:

— Отвяжись, к чёртовой матери! Тут такое началось…

И сразу вслед за этим — короткие гудки.

Но даже Карнович не смог связать услышанное с похищением рядового, причём совершенно неизвестного общественности, чиновника. В тот момент не смог. А когда прочёл на лентах информационных агентств название новой должности похищенного, уже наступило время шестичасового выпуска новостей на Первом канале. И там все сказали открытым текстом.

Интересен был не сам текст, а способ подачи информации. Руководство канала, сладострастно дёргающееся под придавившей его кремлёвской тушей, реанимировало советскую практику писем трудящихся, но преобразовало до боли знакомый старшему поколению тяжеловесный стиль в нечто демократически отретушированное, с прямыми включениями, хорошо узнаваемыми лицами и вполне неподдельным волнением, способным пробудить правильные эмоции даже в табуретке.

Сперва говорили перехваченные в Москве пассажиры злополучного лайнера. Потом на экране появилась фотография Ильи Игоревича, задорно улыбающегося, в белой тенниске и с разлетающимися на ветру волосами. Несколько вполне предсказуемых интервью прямо на улицах Москвы, ещё не оправившейся от кошмара недавних взрывов. Последнее из них — с одним из думских лидеров, прямо на экстренно собранном митинге, в окружении голубых знамён и собственных портретов.

— Это очередной вызов России, — мрачно сказал лидер и обвёл рукой сборище приверженцев. — Но не только. Это прямой вызов нашему президенту, который только начал заменять надёжными людьми окопавшихся в Кремле коррупционеров и лодырей.

Безошибочность политического чутья, выразившаяся в том, что исполняющего обязанности впервые публично назвали президентом, означала, по-видимому, что и к словам про личный вызов надлежит отнестись внимательно.

Включение из штаба Объединённой группировки это нехитрое наблюдение только подтвердило.

— Войска находятся в состоянии полной боевой готовности, — отрапортовал по телефону генеральский голос. — Ждём только приказа.

Возникшее вслед за этим каменное лицо Федора Фёдоровича, идущего по пустынному кремлёвскому коридору, не оставляло сомнений в том, что приказ последует незамедлительно.

В девять вечера федеральные каналы показали всё то же каменное лицо. Федор Фёдорович, не мигая, смотрел в камеру и произносил короткие рубленые фразы, лишённые интонации. Смысл, впрочем, от этого не менялся.

Форпост международного терроризма, угрожающего всему цивилизованному миру. Гнездо убийц и наркоторговцев, лицемерно прикрывающихся флагом национально-освободительного движения. Прямая угроза территориальной целостности России. Мы не допустим более роковых ошибок первой и второй чеченской кампаний. Не будет ни переговоров, ни нового Хасавюрта. Возрождение армии. Возрождение единой, неделимой и сильной России.

— Последний вопрос, — предупредительно сообщил закадровый голос корреспондента. — Федор Фёдорович, мы все понимаем, как это тяжело для вас. Ведь Илья Резников — ваш личный друг. Тем не менее, не могли бы вы прокомментировать сегодняшнее происшествие?

На мгновение лицо на экране дрогнуло, что было замечено всеми и вызвало немедленный всплеск сочувствия.

— Вы правильно сказали, — ответил Федор Фёдорович глухо. — Он — очень близкий человек. Я всё сделаю, чтобы он вернулся. Даю слово офицера.

Вряд ли можно считать простым совпадением, что вслед за этим по первому и второму каналам одновременно был показан неанонсированный в программах фильм «Офицеры» с Юматовым и Лановым.

Генералы, хорошо помнившие, как свечками вспыхивали попадавшие в засаду танки на улицах Грозного, в этот раз повели себя осторожнее и выпустили вперёд мобильные группы спецназовцев и армейскую разведку. Передовое охранение дружно рапортовало, что боевиков не обнаружено, если не считать мирного населения, которое, как свидетельствовал опыт двух предшествующих кампаний, перевоплощалось в боевиков с удивительной лёгкостью.

Однако на этот раз чеченцы вели себя на редкость аккуратно. По-видимому, московские взрывы здесь успели обсудить и придти к выводу, что в новых условиях армии нужен только благовидный предлог. Похоже, пока предлог решили не давать.

Это не означает, что на дорогах не ставили фугасы и по ночам не обстреливали блок-посты. Ставили и обстреливали. Чечня всё же не Рязанщина. После каждой подобной акции ближайший населённый пункт предусмотрительно пустел, чтобы положенная зачистка прошла не слишком болезненно. Безболезненных зачисток и не бывает. Но пока стариков и женщин обижают не очень, а живая мужская сила сохраняется более или менее в целости и сохранности, расплата за пару сожжённых домов и десяток разграбленных подождёт до темноты.

Тем более, что чеченцам по собственному опыту была великолепно известна простая истина — солдат может быть насильником и грабителем, однако из насильника и грабителя солдата не сделать никогда. Мародёрствующая армия неизбежно превратится в пьяный сброд. Это лишь вопрос времени. А время это нужно для того, чтобы сошёл снег, вернулась зелёнка, тогда с гор спустятся отряды неуловимого Шамиля и неуязвимого Руслана, тогда и поговорим по-мужски.

Но всё произошло раньше.

Глава 32

Уроки отца Брауна

«Рассказать вам, друзья,

как смельчак Робин Гуд,

Бич грабителей и богачей,

С неким Маленьким Джоном

в дремучем лесу

Поздоровался через ручей?»

«Где умный человек спрячет упавший лист?»

«В лесу».

«Где умный человек спрячет песчинку?»

«На морском берегу».

«Где умный человек спрячет мёртвое тело?»

«Под грудой других мёртвых тел».

И это самый правильный ответ. Потому что не будет тогда тривиального убийства, а произойдёт великое сражение, появятся герои и победители, павшие и выжившие, награждённые и изувеченные. Но это станет мощным фоном, на котором исчезнет основная картинка. Не исчезнет, конечно, но окажется неопознаваемой, как в детском журнале «Мурзилка»: найдите, дети, на этом загадочном рисунке деда Мороза.

…Речка проходила по окраине аула, делала зигзагообразный поворот и исчезала в скалах, выплёвывая на каменистые, покрытые снегом берега белую пузырящуюся воду. По краю шла тропинка, упиравшаяся в замаскированную кустарником пещеру.

В пещере уже неделю находился пикет — два сержанта из взвода разведки, но с ментовскими погонами, и лейтенант. Питались сухарями, намазывая на них свиную тушёнку из банок. По задней стене пещеры вверх тянулся длинный ход, где исчезал дым от костра. Но вход в пещеру все равно завешивали плащ-палаткой. На костре в котелке растапливали застывший жир, бросали наломанные сухари, получалось что-то вроде супа. В отмытых до блеска банках кипятили воду, заваривали крепкий чай.

Связи ни хрена не было. Мудрёное электронное приспособление хрюкало, мяукало, мигало зелёным глазком, но никого ни с кем не соединяло. Потом и питание село. Впрочем, эта гребаная связь требовалась не особо. Хотя и непорядок.

Инструктаж проводился в Минводах. Сперва объявили общую установку — дескать, боевиков в Чечне здорово прищучили, они несут огромные потери и вот-вот запросят пардону. Ну, предположим.

Потом сообщили агентурные данные — бандиты планируют прорыв через горы сюда, на мирную территорию, именно в район Белой Речки. Почему непременно в этот район, а не к Планёрному, где в мечетях третий год, ни от кого не скрываясь, проповедуют самый что ни на есть ваххабизм? Потому что.

Опять же по агентурным данным, в этом самом месте чеченцы за последний год построили самый настоящий укрепрайон — с подземными ходами, схронами оружия — и, просочившись горными тропами, чуть ли не втрое увеличили население аула, мобилизовав, к тому же, в свои ряды все боеспособное население мужского пола. Так что плацдарм для агрессии подготовлен на все сто.

Поэтому детально разработана операция по срыву коварных планов. Все господствующие высоты занимаются армейскими подразделениями, усиленными спецназовцами и ОМОНом и оснащёнными самой современной техникой уничтожения. Дорога через горы, от развалин кафе до самого аула, контролируется разведкой. Так что о приближении чеченцев станет известно заблаговременно. Как только они войдут в аул — хлоп! — сперва предложение сложить оружие и сдаться, а потом, как только они нахально откажутся, огонь на поражение.