Укрощение - Камилла Лэкберг

Медленно оставив позади машину Молли, как она уже мысленно называла ее, Хельга подошла к большой черной «Вольво» с заметными пятнами ржавчины и разбитым передним стеклом. Эта машина могла бы стать прекрасной, если бы Эйнар успел ее отремонтировать. Стоило женщине закрыть глаза, и она видела перед собой лицо супруга, когда он возвращался домой с очередным разбитым авто на прицепе. По нему сразу было видно, удачно ли прошла поездка. Иногда Перссон отсутствовал только пару дней, иногда отправлялся в отдаленные районы Швеции и его не было около недели. Когда он въезжал во двор с лихорадочным блеском в глазах и пылающими щеками, жена сразу догадывалась, что он нашел то, что искал. Затем несколько суток, а то и недель Эйнар был полностью поглощен работой, а она тем временем могла посвятить себя Юнасу и хозяйству. Ей не надо было опасаться вспышек ярости, холодной ненависти в глазах мужа и боли, которую он ей причинял. Счастливые дни!

Прикоснувшись к машине, фру Перссон поежилась, ощутив кожей холод металла. Свет в сарае переместился, пока она бродила там, и теперь лучи солнца, проникавшие сквозь щели в стенах, упали на черную лакированную поверхность, отражаясь от нее. Хельга отдернула руку. Этот автомобиль никогда не оживет. Это мертвый предмет, место которому в прошлом. И она позаботится о том, чтобы все так и получилось.

Эрика откинулась назад на стуле для посетителей. Прямо от Вильхельма она поехала в тюрьму, почувствовав, что ей просто необходимо снова переговорить с Лайлой. К счастью, Ковальская успокоилась после утреннего разговора и согласилась снова встретиться со своей постоянной посетительницей. Может быть, она рассердилась вовсе не так сильно, как опасалась Фальк.

Теперь они вот уже некоторое время сидели друг напротив друга в молчании, и Лайла рассматривала писательницу не без тревоги во взгляде.

— Почему тебе пришло в голову встретиться со мной сегодня еще раз? — поинтересовалась она наконец.

Эрика быстро посовещалась сама с собой. Она не знала что ответить, но подозревала, что сидящая перед ней женщина захлопнется как ракушка, стоит только упомянуть о вырезках и о возможной их связи с преступлением самой Лайлы.

— Просто не могу забыть твои слова, — проговорила она наконец. — То, что это действительно был «Дом ужасов» — но не в том смысле, в каком думали другие. Что ты хотела этим сказать?

Ковальская посмотрела в окно:

— Зачем бы мне начинать это ворошить? О таком не хочется вспоминать.

— Понимаю. Но, учитывая тот факт, что ты принимаешь меня, я подозреваю, что тебе все-таки этого хочется. Может быть, было бы неплохо поделиться с кем-нибудь и тем самым переработать это в себе?

— Люди преувеличивают значение разговоров. Они часами просиживают у психотерапевтов и психологов, распахивают душу друзьям — считается, что малейшее событие должно быть проанализировано. Между тем некоторым вещам полезно оставаться взаперти.

— Ты говоришь о самой себе или о том, что произошло? — мягко осведомилась Эрика.

Отвернувшись от окна, Лайла взглянула на нее странным взглядом холодных синих глаз.

— Может быть, я имела в виду и то и другое, — ответила она. Ее короткие волосы сейчас казались еще короче — вероятно, ее только что постригли.

Фальк решила переменить тактику.

— Мы не так много говорили о других членах твоей семьи. Можем мы теперь пообщаться о них? — предложила она, пытаясь пробить брешь в той стене молчания, которой окружила себя Ковальская.

Ее собеседница пожала плечами:

— Ну да, можем.

— Твой отец умер, когда ты была еще ребенком, а вот с матерью у тебя были близкие отношения?

— Да, мама была моим лучшим другом.

Улыбка осветила лицо Лайлы, от чего она сразу стала выглядеть на несколько лет моложе.

— А твоя старшая сестра? — продолжила расспросы писательница.

Некоторое время заключенная сидела молча.

— Она давно уже живет в Испании, — ответила она наконец. — У нас никогда не было особенно тесных взаимоотношений, и она полностью отошла от меня, когда… когда все это случилось.

— У нее есть семья?

— Да, она замужем за испанцем, у нее сын и дочь.

— Твоя мать, как известно, вызвалась забрать к себе Петера. Почему Петера, а не Луизу?

Лайла рассмеялась жестким смехом:

— Мама ни за что не смогла бы взять к себе Девочку! А вот с Петером все было по-другому. Он и моя мать очень любили друг друга.

— Девочку? — Эрика с удивлением уставилась на Ковальскую.

— Да, мы ее так называли, — тихо ответила та. — Вернее, начал так ее называть Владек, а потом это имя пристало к ней.

«Бедный ребенок!» — подумала Фальк. Она изо всех сил пыталась сдержать свой гнев и сосредоточиться на вопросах, которые должна была задать.

— Так почему Девочка, или Луиза, не могла жить у твоей матери? — уточнила писательница.

Лайла посмотрела на нее с упрямством во взгляде:

— Просто она была ребенком, требующим особого внимания. Это все, что я могу сказать по этому вопросу.

Эрика поняла, что дальше не продвинется, и сменила тему:

— Как ты думаешь, что произошло с Петером, когда твоя мать… умерла?

Волна скорби накрыла лицо Ковальской:

— Не знаю. Он просто исчез. Я думаю… — Она сглотнула — казалось, ей трудно было подбирать слова. — Думаю, он просто не выдержал. Он никогда не обладал особо сильным духом, всегда был чувствительным мальчиком.

— То есть ты считаешь, что он мог наложить на себя руки? — Фальк постаралась сформулировать этот вопрос как можно более аккуратно.

Поначалу Лайла никак не отреагировала на ее слова, но потом медленно кивнула, не поднимая глаз.

— Но его так и не нашли? — спросила Эрика.

— Нет.

— Ты очень сильный человек, если выдержала столько потерь.

— Мы можем больше, чем думаем. К тому же куда денешься? — проговорила Лайла. — Я вообще-то неверующая, но где-то слышала, что Бог дает каждому ношу, которую тот в состоянии нести. Должно быть, он знал, что я могу вынести многое.

— Не только ты мог это сделать, а также привести в порядок все остальное. Я тоже умею держать в руках молоток. Но у нас другие приоритеты. Работа, время для общения с детьми — и друг с другом, не побоюсь этого слова. И какое значение имеет какая-то неповешенная картина? — Эрика села к мужу на колени и обняла его за шею. Он закрыл глаза, наслаждаясь ее запахом, который никогда не приедался. Повседневные заботы, конечно же, приглушили бурную влюбленность, но она, по мнению Хедстрёма, сменилась чем-то гораздо лучшим. Теперь это было спокойное и стабильное, но сильное чувство, и бывали минуты, когда он начинал пылать к своей жене не меньшей страстью, чем в предшествовавший этому период влюбленности. Только сейчас между этими моментами имелись чуть более продолжительные периоды — что, несомненно, являлось выдумкой природы с целью дать человечеству возможность совершить что-то полезное, а не проводить все дни в постели.

— У меня вчера были кое-какие планы на тебя, — проговорила Фальк и слегка куснула супруга за нижнюю губу. И хотя Патрик смертельно устал после напряженной работы последних дней и бессонной ночи, он почувствовал, как некая часть его существа пробудилась к жизни.

— Хм, у меня тоже… — тихо сказал он.

— Чем вы тут занимаетесь? — раздался в дверях чей-то голос, и оба вздрогнули, словно их застали на месте преступления. Имея в доме маленьких детей, трудно даже спокойно обняться.

— Мы с папой просто целовались, — сказала Эрика и поднялась.

— Фу, какая гадость! — воскликнула Майя и убежала обратно в гостиную.

Писательница налила себе кофе:

— Посмотрим, что она скажет лет через десять.

— Ох, не надо об этом! — проговорил Патрик, содрогаясь при мысли о том, какой будет его дочь, когда подрастет. Будь это в его власти, он остановил бы время, чтобы Майя никогда не стала подростком.

— Что вы теперь будете делать? — спросила его жена. Прислонившись к столешнице, она потягивала кофе маленькими глоточками. Хедстрём тоже отхлебнул кофе, прежде чем ответить. Однако его усталость практически не поддавалась действию кофеина.

— Я только что разговаривал с Терезой — Лассе все еще не появился. Она полночи искала его, и сейчас мы просто обязаны ей помочь, — рассказал полицейский.

— Есть какие-то версии, что могло случиться? — поинтересовалась Фальк.

— Нет, строго говоря, нет. Но сейчас Тереза рассказала, что в поведении Лассе что-то переменилось в последние месяцы, что-то стало по-другому — только ей трудно объяснить, что именно.

— Неужели у нее нет никаких соображений? Большинство все же чувствует, когда их партнер занялся чем-то не тем. Любовница, игорная зависимость?

Патрик покачал головой:

— Не похоже. Но мы будем опрашивать знакомых, и еще я попросил Мальте из банка подготовить нам распечатку счета, чтобы мы увидели, не снимал ли Лассе деньги, не делал ли покупок, которые могут навести на мысль, где он может находиться. Мальте обещал заскочить в банк и сделать это в течение дня.