Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение - Бен Кейв

взгляд мужчины, стоявшего, словно мое отражение, в окне прямо напротив. Мы посмотрели друг на друга, мне сразу стало не по себе, и я отвернулся.

УДИВИТЕЛЬНО, НАСКОЛЬКО МЫ АДАПТИВНЫ, ЧТО ПРИВЫКАЕМ К ЛЮБОЙ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЕ, В КОТОРУЮ ПОПАДАЕМ.

К концу первого года в тюрьме я был вполне счастлив в своей маленькой комнате со столом и компьютером. Похоже, архитекторы оказались умнее, чем я думал, заставив нас всех жить в одинаковых маленьких каморках.

Две вещи делали мое пребывание там терпимым. Во-первых, у меня была связка ключей, и я мог возвращаться домой, когда захочу. Иногда, на самом деле довольно часто, я похлопывал по своей связке с ключами, просто чтобы убедиться, что они все еще на месте. Во-вторых, в кабинете висело несколько вертикальных жалюзи. Таким образом, я мог регулировать их и смотреть налево на обычных заключенных или направо – на заключенных с психическими заболеваниями. Но при этом я больше не хотел, чтобы меня видел тот человек напротив. Однако я не мог знать, что судьбоносная встреча должна была произойти достаточно скоро.

До того как я познакомился с системой, мой консультант Вики решала, какие случаи я буду рассматривать. Мы раньше работали вместе в больнице Святого Иуды, и она была для меня кем-то вроде наставницы.

– Вот, Бен, взгляни на этого парня.

Я открыл тюремное досье и просмотрел запись о регистрации заключенного. Он прибыл накануне вечером, и медсестра отправила его в медицинский центр, потому что беспокоилась о его психическом состоянии.

Информация о его здоровье, собранная при поступлении в тюрьму, оказалась довольно поверхностной. В досье фиксировалось все в том виде, в каком заключенный сам сообщил, поэтому данные часто бывали крайне неточными. Я думаю, что заключенные зачастую и не понимали, зачем они тут оказались. Затем в досье описывалась история болезни, факты употребления наркотиков и алкоголя, а также, поскольку анкета была разработана для всех тюрем, подробная информация о гинекологическом анамнезе и беременности.

Честно говоря, открывая папку, я надеялся, что это будет серийный убийца.

Пульс при поступлении – шестьдесят пять. В норме.

Если не серийный убийца, то, возможно, террорист. Здесь все-таки была тюрьма категории А.

Кровяное давление – 130/86, что, вероятно, ниже, чем у меня в тот момент. Я бы согласился просто на убийцу.

Оказалось, что у него не было месячных и он никогда не рожал.

Затем я перешел к самому важному. Обвинение. Превышение скорости.

Превышение скорости?!

– Вики, – пропищал я.

– Да, Бен, – сказала она.

– Он сидит за превышение скорости.

– Да, Бен.

– То есть меня ждет не совсем передовая судебная психиатрия, да?

– Нет, Бен, – сказала она, – ты подумай вот о чем: я, например, никогда раньше не видела, чтобы кого-то сажали в тюрьму за превышение скорости. Это что-то новенькое.

Я так и не разгадал, говорила ли Вики на полном серьезе или просто блестяще разбиралась в управлении персоналом. Но, как бы то ни было, я взял папку и начал испытывать гордость за то, что стану первым судебным психиатром, осмотревшим заключенного, задержанного за превышение скорости – конечно, в Великобритании.

А потом она дала мне еще одно дело.

– Кража со взломом, – прочитал я, полностью игнорируя сердечно-сосудистую и гинекологическую историю заключенного. Честно говоря, меня это не особо впечатлило.

Я взял два дела и заковылял прочь.

Сначала в медицинском центре я навестил человека, обвиняемого в превышении скорости. Там обслуживали разношерстную группу заключенных с проблемами как физического, так и психического здоровья.

В медцентре были кабинеты разных врачей, как и в любой современной клинике общей практики, даже стоматологический. Но имелось и несколько закрытых палат, шесть заключенных делили большую комнату, а затем несколько камер за углом, где можно было лечить более чувствительных и сложных пациентов.

Тут была небольшая комната для опросов с парой старых стульев и пластиковым столом. На нем красовалось несколько надписей и рисунков, но вскоре я понял, что если я правильно расположу свои бумаги с обеих сторон, то видно будет только нацарапанное кем-то «Сукын сын».

Больше всего меня беспокоила орфография.

На стене была большая красная кнопка с надписью «ТРЕВОГА» большими буквами. Мне сказали, что тревога – это очень громко. И если вы нажимаете на кнопку, шесть здоровенных мужчин, одетых в защитные кевларовые бронежилеты, шлемы и перчатки, защищающие от укусов, врываются в комнату, первый вытаскивает вас, а другие усмиряют заключенного.

Имелась также кнопка поменьше, зеленая, расположенная под столом, но никто никогда не говорил мне о ней. Однажды я опрашивал пациента, у которого дела шли вполне неплохо. У нас были хорошие отношения, он принимал лекарства, и общение с ним доставляло удовольствие – он действительно делал успехи.

Но как-то во время одной из наших встреч мое колено случайно коснулось той маленькой зеленой кнопочки под столом. Мы как ни в чем не бывало продолжали беседу и не замечали, что к нам приближаются шесть здоровенных мужиков в защитной экипировке. Я поднял глаза как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, и, прежде чем я успел произнести: «Извините, но у нас тут врачебный прием», меня схватили двое надзирателей в кевларовой защите и выволокли из комнаты.

– С вами все в порядке, док? – спросили они.

Я видел, что мой собеседник чувствует себя не так хорошо, как хотелось бы. С его лица не сходило выражение легкого удивления, когда его повалили на пол.

– Что он сделал? Почему вы нажали на тревожную кнопку? – послышались вопросы сквозь броню.

Мне потребовалось около минуты, чтобы объяснить, что все это ужасная ошибка и что пациент на самом деле вел себя очень хорошо. Надзиратели, хоть и несколько неохотно, позволили заключенному встать, он отряхнулся и поправил свой спортивный костюм.

Мои «спасатели», казалось, были обескуражены тем, что я не выразил им бурной благодарности, и решили прочесть мне лекцию о правильном использовании тревожной кнопки.

– Итак, если вы нажмете зеленую кнопку под столом, – объяснил мой главный мучитель, сарказм сочился из каждого его слова, – сработает тихая сигнализация, и мы придем и спасем вас.

* * *

Чоп просунул голову в дверь.

– Вы готовы, док?

– Да, спасибо.

– И вы всё знаете о системах тревоги? – спросил он.

Я посмотрел на него, за его большими усами пряталась веселая ухмылка.

– Да, – сказал я. – Я знаю.

Он привел мистера Мэтью Честера, того злодея, превысившего скорость. Я первый в мире судебный психиатр, опрашивающий водителя, который ехал со скоростью 50 километров в час там, где дозволено только 40.

– Зовите меня Мэтт, все меня так зовут. Мэтт