Из записок сибирского охотника. Часть первая. - Александр Черкасов

Придя на то самое место, где ночуют тетери, охотники тихо и молча подходят к самому пункту и не торопясь подробно осматривают ночевье тетерь, т. е. замечают расположение лунок, в которые ушли под снег тетери. Это необходимо для того, чтоб начать охоту с крайних тетерь и не забраться сразу в средину спящего табуна.

Надо заметить, что на ночевье в снегу каждая тетеря делает свою особую лунку и чрез нее уходит под снег. Никогда тетери не залезают по нескольку штук в одну лунку — нет, они спят всегда порознь, хотя часто и очень близко одна к другой.

Если тетеря, с маху слетая с дерева, не пробила себе лунки в снегу, то она делает таковую на полу, несколько пройдясь по поверхности. Проделав лунку, она тотчас скрывается под снег, нередко довольно глубоко, и идет под снегом иногда прямо по прямой линии, как шла на поверхности; иногда же, спустившись в лунку, она тотчас поворачивает вбок, под углом к своему ходу и точно так же идет под снегом. Это подснежное путешествие тетеря совершает розно — то она идет всего две или три четверти, то два или три аршина. Точно так же розна бывает и глубина, что зависит от пухлости или грубости снега и находится в тесной зависимости от толщины снеговой массы. Если снег еще мелок, то тетеря непременно пройдет его до самого дна, до земли; если же он очень глубок, то она спускается иногда четверти на две, а бывает что и на полтора и даже более аршина — это в зависимости от силы мороза. Чем холоднее в воздухе, тем глубже залезает тетеря.

При небольшом снеге и при теплой погоде сверху птицы почти всегда заметно возвышение на поверхности, так называемый здесь опупок, или холмик, который ясно указывает то место, где сидит тетеря. Если же снег велик и ночлежница глубоко в него залезла. то этого опупка незаметно, и тогда надо иметь своего рода наблюдательность, чтоб узнать, в которую сторону от лунки ушла тетеря. Для этого охотник смотрит в самую лунку и замечает с поверхности, какой бок лунки тетеря мазнула хвостом. Если правый, то ушла налево, если левый, то нырнула вправо. Кроме того, тот бок, под который пошла птица, всегда бывает несколько приподнят.

Все это усмотрев в подробности при факельном освещении, охотники приступают к охоте, которая и заключается в том, что один охотник светит, а один или два с маху накрывают наметкой те места, где должна сидеть тетеря. Вот тут и помогают охотнику опупки, или холмики; если же их незаметно, то промахи бывают неизбежны, ибо трудно в точности определить, далеко ли ушла под снегом тетеря.

Охота эта всегда начинается с крайних лунок и при возможной тишине. Лишь только охотник накинет наметку, проснувшаяся тетеря тотчас старается выбиться кверху и как раз попадает, тюд сеть наметки. Ее тихонько вынимают из-под ловушки и скорее суют в мешок: если же птицу тут прикалывать, то она начнет сильно биться, и этим шумом легко может поднять все стадо. Поймав одну, охотник набрасывает на другую, а там на третью и т. д. Если промышленники мастера этого дела, то тетерь уходит немного, и эта охота добычлива, так что в один вечер наловят десятка два или три. Если же охотники малотолковые, то мало и толку; они распугают тетерь и наловят немного.

Сколько потехи и сколько смеху при этой веселой охоте! То охотник только краем наметки попадет на тетерю, и она полезет мимо, а он старается ее тут же поймать руками или бойким перемещением своего инструмента; то набросит и ладно, а хитрая тетеря прорвется с боку сетки; то какой-нибудь косач, давно уже услыхав ночную тревогу, вдруг совершенно неожиданно вывернется из-под снега, не дождавшись своей очереди, и, как угорелый, бросится спасаться, обсыплет охотников мелким снегом, а сам, ослепленный ярким светом факела, попадет на незамеченные им сучья деревьев, бьется, хлобыщется, падает на снег, снова поднимается, опять падает и т. д. А иногда бывает и так, что, упав на землю, он до того ошалеет, что только пятится и дает себя накрыть подоспевшему охотнику.

Все это не беда, если вырвется один, два или три, а вот плохо, коли сорвется вся ночлежная стая и бросится спасаться, то тут бывает такое светопредставление, что трудно и описать, и кончается иногда тем, что тетери массою поднятого снега потушат факел охотника, и осовевшие промышленники вдруг остаются в совершенной темноте, а перепуганные тетери то и дело бьются об сучья и падают на землю… Но когда все-таки разлетятся и станет все тихо, тогда только опомнятся охотники, послышится гомерический смех, а чаще всего русская брань в три переплета — тем и кончается неудача.

Так как любители этой охоты лучат тетерь и среди глубокой зимы, когда снега бывают уже очень глубоки, то охотники отправляются в лес на лыжах и на них накрывают тетерь. Но тут хлопот и смеху бывает еще больше, потому что охотиться на лыжах не так удобно, и надо большое уменье владеть ими, особенно в густом лесу и при искусственном освещении.

При мелких и мягких снегах случаются и такие оказии, что лишь только охотники придут к запавшим тетерям, как смотрят, а два или три косача уже выставили свои длинные шеи из снега и зорко глядят на охотников!..

Нельзя однако же не удивляться громадной силе тетери, если только сообразить тот путь и ту глубину под снегом, которым она идет иногда несколько аршин; в ночь же, заваленная новой порошей, или, как здесь говорят, китъю, бойко выбивается на воздух.

Не могу умолчать и о той чарующей картине, когда охота идет благополучно и среди леса, освещенного факельным светом, тихо работают охотники своими оригинальными наметками. Смотря на нее со стороны и видя то ярко освещенные лица, то как бы пурпуром загоревшиеся ветви столетних деревьев; то наблюдая за вдруг потемневшими физиономиями нагнувшихся охотников, которые кого-то скрадывают и что-то ловят; то следя за перебегающими фантастическими их тенями по снегу; то ловя и теряя свет и полутени на окружающем лесе, на коем проглядывает каждая игла хвойной ветви; то вглядываясь в ярко горящий факел и черным клубом валящий от него дым, — невольно останавливаешься на этой чарующей картине и чувствуешь, что тут есть что-то волшебное, не понятное, и это что-то так действует на нервы, что являются мурашки, которые пробегают по всему телу; а поэтическая душа любителя природы, точно нарочно, подсказывает на ухо: вот где та магическая сила, которую нельзя описать, но которая называется охотой!..

Замечено, что в снежные зимы тетери гораздо вкуснее и жирнее, чем в малоснежные, когда птице некуда прятаться и она вымерзает.

Я слышал, что этим же способом лучения ловят и лесных рябчиков там, где они живут в большом количестве.

12–15 декабря 1883 г. г. Барнаул