Ключ от миража - Татьяна Степанова

После развода родителей Светлана почти не общалась с отцом. Только когда на пятом курсе выходила замуж и потом лежала в роддоме на сохранении — отец приезжал — больной, жалкий, спившийся, окончательно опустившийся.

А потом он умер, и она узнала, что свою квартиру он приватизировал и завещал внуку Павлику. Когда муж Светланы, Сергей, с которым они очень счастливо и дружно прожили семь лет, однажды, пряча глаза, объявил, что жить в семье больше не может, потому что любит другую женщину, Светлана, все семь Лет жившая в его квартире, собралась в одночасье, забрала Павлика и, ничего не сказав мужу и его родителям, переехала на Ленинградский проспект. К счастью, в доме только закончился капитальный ремонт. На дворе стоял тихий солнечный сентябрь. Светлана благодарила отца за его посмертный дар и радовалась, что у нее и сына теперь есть свой угол и не надо ничего клянчить у мужа — ни размена, ни алиментов.

Тогда в сентябре ей казалось, что под всей ее жизнью подведена жирная черта и что ничего уже не будет, ничего не случится, кроме старости. Но жизнь тут, на Ленинградском проспекте, в доме ее забытого напрочь детства, вдруг снова и неожиданно изменилась.

И перемены все продолжались и продолжались. Вот, например, сегодня утром неожиданно погас свет… За окном серело, сочилось мглой зимнее холодное утро. Ветер качал старые тополя во дворе. «Поживу тут еще немного, покантуюсь, потерплю сколько нужно, — подумала вдруг Светлана, — а потом уедем куда глаза глядят. В Питер, или нет, лучше в Сочи, к морю, купим там квартиру. Теперь это ничего, это можно.., наверное. Только надо еще чуть-чуть подождать. А потом.., потом все наладится. И я наконец сама что-то сделаю для Павки…»

Павлик по-прежнему сидел на диване, поджав босые ноги. Светлане показалось, что он дремлет, как совенок в дупле. Все эти дни он спал тут, на диване, вместе с ней. А раньше ему приходилось стелить на кухне, там у холодильника стоял маленький продавленный диванчик, и было полно игрушек — на холодильнике, под столом, на подоконнике — машинки на батарейках, роботы-трансформеры «ЛЕГО» и прочие пластиковые уродцы из газетных киосков и «киндер-сюрпризов».

— Павлик, будешь завтракать? — спросила Светлана тихо. — Или хочешь еще поспать?

— Хочу завтракать, — голосок сына был совсем не сонным.

Светлана занялась завтраком. На сумрачной кухне пришлось зажечь свечу, благо одна сохранилась с Нового года. Чайник свистел на плите, за окнами светлело, и телефон-враг не звонил. Молчал. Светлана чувствовала, что постепенно успокаивается. Присела за стол, смотрела, как ест Павлик. Сама проглотила только ложку рисовой каши — аппетит напрочь пропал. Она подумала: как давно они с Павкой не сидели вот так вдвоем за столом. Когда Светлана работала в казино, все ее дни были словно разорваны пополам. Она уходила, а точнее, убегала из дома в шесть вечера, потому что ее смена была с половины восьмого, а до Кутузовского еще надо было доехать. Домой она возвращалась когда в семь, а когда и в половине девятого утра, кое-как что-то готовила, разогревала на плите, мылась и как сноп падала на кровать — поспать три-четыре часа. Ведь надо было хорошо выглядеть, держать форму.

Павлик засыпал без нее, просыпался без нее, сам вставал, мылся, ел, потом включал свой компьютер или телевизор. А вечерами он тоже все делал сам. Она даже составила ему расписание — программу на компьютере в картинках-рисунках, — когда пить кефир с печеньем, когда чистить зубы, когда укладываться в постель.

За сына в ответе была только она одна. Заботиться и следить за ним она никого не просила. Потому что это было бесполезно. После развода с мужем Светлана поняла и смирилась с мыслью, что у Павлика отца больше нет и не будет. Не изменилось это ее убеждение и тогда, когда в жизни ее начался внезапно новый период, о котором поначалу, честно признаться, она думала с некоторой надеждой. Как оказалось — совершенно напрасно.

Когда Светлана после завтрака вымыла посуду, она снова услышала шум за дверью и голоса. Выходить на этот раз она не стала, глянула в дверной «глазок». У электрощита стояли ее соседка Алла, а рядом с ней какой-то крепкий широкоплечий парень в куртке. Светлана решила: электрик, дозвались, значит, все-таки, надо же, но…

Парень, насвистывая, что-то поправил на щите, щелкнул кнопками, и свет в квартире Светланы точно по мановению волшебной палочки включился — в коридоре, в комнате, в ванной. Заурчал, заработал начавший уже таять холодильник.

«Надо все же выйти, дать ему денег за работу пополам с соседкой, а то неудобно как-то», — подумала Светлана, с тоской и ненавистью глядя на телефон. Он словно изготовился, как зверь к прыжку, и точно угрожал ей: вот сейчас, а ну-ка, держись…

Она порылась в сумке, достала кошелек, открыла дверь и…

Соседка Алла и электрик стояли, обнявшись, у щита. Бурно, пламенно целовались. От неожиданности Светлана резко, испуганно отшатнулась и захлопнула дверь. «Электрика» она узнала — он был совсем не из ЖЭКа. Это был их сосед с шестого этажа. Его лицо было Светлане отчего-то смутно знакомо, хотя ни имени, ни фамилии его она не знала. Вроде бы не знала… А сорокалетней соседке Алле он по возрасту годился если не в сыновья, то уж в младшие братья — точно.

Глава 23

ПЕРЕПЛЕТ

— Ну, и у кого есть мысли?

Сей риторический вопрос, заданный Николаем Свидерко, повис как гостиничная вешалка в пустом шкафу.

— Умные или хоть какие-нибудь? — спросила Катя. Она только что прибыла в отделение милиции и, не снимая шубы, нахохлившись, сидела в углу у батареи — грелась. Вид ее был совершенно невозмутим, словно все, что она только что услышала и узнала о происшествии 28 декабря, для нее никакая не новость.

— Дела надо соединять в одно производство, — сказал Колосов. — Следствие по нападению на Багдасарова немедленно возобновить и…

— А судмедэксперт не мог ошибиться? — хватаясь за последнюю соломинку, воскликнул Свидерко. — Ну это ж такое дело субъективное, черт… Хотя ты говоришь, Севастьянова заключение давала? Нет, она ошибиться не могла. У нее одного стажа сорок лет с хвостом, а сколько она этих жмуриков повидала, порезала на своем веку…

— Руслан Багдасаров, между прочим, жив и находится сейчас в больнице. Я узнавал, — заметил Колосов. — Кстати, это была ваша работа, друг мой ситный, по этому висяку. Следователь вон вас поручениями закидала, а вы ни ухом, ни рылом, ни…

— Да я в отпуске был в декабре, ты что, забыл?! — рассвирепел Свидерко. — И потом… Ну, в общем, ладно, что я оправдываюсь, как битый бобик? Прокололись мы тут, факт… Я не проконтролировал, хотя должен был все проверить. Слушай, но ведь у меня не десять рук, я уж и так не знаю, за что хвататься!

— Там все дело не в чьем-то проколе, насколько я поняла, а в запоздавшей экспертизе, — примирительно сказала Катя. — Николай, конечно, если бы вам сразу стало известно о результатах освидетельствования Багдасарова и об этом топорике для мяса, вы бы, конечно…

Свидерко посмотрел на нее и густо покраснел, Катя улыбнулась: ну уж конечно, как же, держи карман.

— Ладно, что теперь считаться, кто что прошляпил, — сказал Колосов. — Я тебе не министерская погонялка. Я и сам, как услыхал сейчас эту новость про топорик, прямо обалдел. Ведь у меня полная уверенность была вот тут, — он положил руку на сердце, — что дело Бортникова — чистейшей воды автономия и хвостов никаких, кроме сообщника, тут нет, а выходит… Черт его знает, что тут теперь выходит. Катя, Катерина Сергеевна, а ты что скажешь?

— По Багдасарову? Пока ничего. А вот по своему участку… — Катя на секунду задумалась, потом вздохнула. — Зря вы меня сейчас с места сорвали, ребята. Ну да ладно, новость, конечно, того стоит. Николай, — она улыбнулась Свидерко, — у вас тут все нити, какой еще информацией к размышлению вы меня порадуете, а?

— Вот данные наших оперативных проверок, как вы тогда и просили, Катя, — Свидерко передал ей документы. — Там разный наш прикид, анализ… Сведения о местах работы жильцов, свидетельства работников ЖЭКа по ним, характеристики, выписки из паспорта, что участковый ведет…

Катя погрузилась в чтение. Точно сразу отключилась от всего.

— С мужчинами ясно — работа, работа… Какие все трудолюбивые, а? — сказала она чуть погодя. — А с женщинами, с соседками моими, что-то… Ой, а на Вишневскую-то у вас сколько всего, оказывается… Приводы в милицию в течение трех лет за проституцию, и еще вот, и еще… Рапорты… Какая она, оказывается, девочка отпетая…

— Катя, может быть, ты это потом все изучишь, на досуге? — тихо, но с вызовом спросил Колосов.

— Ты хочешь сказать — дома в этой нашей чудо-квартирке? Ну уж нет, там никакого вдохновения. И потом… — Катя искоса посмотрела на него. — Ну, что ты в самом деле, Никита? Я же говорю: все, что ты сообщил о Багдасарове, я приняла к сведению, запомнила. Но обсуждать это сейчас я просто не готова. Так… Евгения Тихих — домохозяйка, не работает. Негусто у вас на нее, всего одна строчечка… Зотова Зоя — бывшее место работы салон-парикмахерская «Этуаль», адрес: проспект Маршала Жукова… С 12 января сего года находится в декретном отпуске. Алла Гринцер — старший преподаватель… Это что же, должность такая есть в Гнесинском? Неужели и там мир делится на «старших» и «младших»… Ага, дальше кто у нас? Светлана Герасименко — место работы: казино «Монте-Карло», адрес: Кутузовский, 76. Ого, крупье игорного зала… А тут что в скобках за приписка? «Докладываю, фактом проверки установлено, что Герасименко на работу не выходит с 11 февраля сего года. Из беседы с менеджером зала № 3, где работает Герасименко, Полянской С.К, установлено, что до 11 февраля Герасименко почти постоянно работала в ночную и вечернюю смену на двойном окладе. О причинах ее невыхода на работу менеджеру Полянской ничего не известно, так как Герасименко не звонит и не сообщает, что с ней. В настоящее время решен вопрос о ее увольнении». — Катя посмотрела на Свидерко. — Бортникова ведь убили как раз одиннадцатого февраля, да? У меня такая ужасная путаница с числами. Я помню, что это в субботу было, утром, и что уже три дня прошло, а вот с числами никак не соотнесу. Коленька, если вам не жаль, подарите мне вот этот симпатичный календарик на этот год, хорошо? — Катя по-хозяйски ухватила со стола Свидерко яркий карманный календарик с трогательными котятами, выглядывающими из лукошка с клубками. — И наконец, о Васиной Дарье что тут у нас? Ага, студентка пятого курса финансового института, замужем за Н. Васиным с… Ну, точно, так я и думала, они молодожены! У нас в доме свой банкир растет, финансист, неплохо…