Клуб победителей (СИ) - Татьяна Лисицына

— Соединяй, — коротко бросил он и подобрался.

Сначала Эвелина решила послушать, чтобы убедиться, что Дружинников не выдаст ее, но первые же фразы заставили крепче прижать трубку телефона.

— Сколько лет, сколько зим, профессор, — фальшиво бодро начал Караев. — Как живете-поживаете в Германии?

— Спасибо. Был в офисе, удивился вашей предприимчивости, — издалека начал Дружинников.

— Как вы туда попали? Там охрана.

— Бойцов ваших не было на месте. Можно сказать, что я впечатлен. Даже в тюрьме есть окна.

Караев нахмурился.

— Профессор, рад вас слышать, но убегаю на совещание. Может, как-нибудь увидимся. Привет супруге.

Голос Дружиннкова стал жестким.

— Встретиться нам надо, Константин. Разговор есть.

— Занят я, только приехал.

— Не займет много времени. Вы же не захотите, чтобы я засветился, как изобретатель? Я могу подъехать, куда вам удобно. Я в отпуске.

«Черт! Черт! Черт!» — про себя выругался Караев. «Какой же я идиот, что себя не обезопасил.»

— Хорошо. Давайте встретимся через час. Недалеко от метро «Белорусская» есть кафе «Хмельная чарка».

— Хорошо, — согласился Владимир Ильич и повесил трубку. Разжал пальцы, из которых на стол выскользнула Варина фотография. «Все у тебя будет хорошо, Варечка. Все будет хорошо». Собирался он быстро. Из гостиницы до Белорусской как раз час и будет. Должен успеть.

Разъяренный Караев вылетел из кабинета, едва Эвелина успела повесить трубку и открыть погасшее окно компьютера, чтобы изобразить видимость работы. Некоторое время сидела, уставившись перед собой невидящими глазами, думая как лучше использовать полученную информацию. Человек, создавший подобную машину, должен помочь им вернуть воспоминания. А она-то, дурочка, еще пыталась отговорить его получать процессинг. Беспокоилась. А господин Дружинников приехал за барышом.

В «Хмельную чарку» Константин Борисович пришел пораньше. Звонок из прошлого ухудшил и без того плохое настроение, и он решил пропустить пару рюмочек коньяку, чтобы привести себя в форму. «Хмельная чарка» относилась к разряду дешевых заведений. Деревянные столы, бумажные салфетки и простое меню. Но Караев любил бывать здесь. Войдя, приветливо кивнул знакомому официанту и тот проводил его за столик для двоих. Потягивая коньяк, Константин посматривал на улицу. Когда появится Дружинников, он увидит его. Если узнает. Ведь с тех пор прошло лет десять. Несмотря на гордое звание профессора, Дружинников был настоящим неудачником. Караев недоумевал: дал же Бог мозги, чтобы придумать такую машину и не дал обычной житейской мудрости. Спорт приучил Константина к жесткости и дисциплине. Когда подвыпивший Дружинников поведал о своем изобретении и посетовал, что никто не хочет его купить, сухо пообещал поспрашивать знакомых. Через две недели позвонил и предложил свою цену.

Владимир Ильич подошел к «Хмельной чарке» быстрым шагом. Беглым взглядом окинув столики, узнал Караева. Обратил внимание, что покупатель его детища поправился и постарел.

— Присаживайтесь! — кивнул директор «Клуба победителей». Профессор снял плащ и повесил на вешалку. Если бы знал, что «Хмельная чарка» окажется заведением подобного рода, не стал бы надевать костюм с галстуком.

— Что будете пить? — осведомился Караев. — Я вот решил коньячку.

— Коньяк не пью, сердце не позволяет. А вот кофе или чай с удовольствием. — сделав заказ, огляделся. Почему Караев выбрал это заведение для встречи? Хотел показать, что дела у него идут плохо? Ладно, не важно.

Дружинников постукивал пальцами по деревянному столу, обдумывая с чего начать столь щекотливый разговор, но Караев перехватил инициативу.

— Вы что же это, угрожать мне надумали? Я вас отправил в прекрасную страну, а вы… Я уже думал, что никогда вас не увижу. — шутливый тон сбил Владимира Ильича с толку. Никогда бы не приехал, если бы не Варюша. Дружинников решил действовать напрямик. Вынул из кармана фотографию и положил перед Караевым.

— Моя внучка Варя.

Константин рассматривал фотографию, пытаясь понять, куда клонит профессор.

— Милая девчушка, рад за вас.

— Вот из-за нее я и приехал, — Владимир Ильич смотрел на лежавшую перед ним фотографию. — У Варюши врожденный порок сердца. Две операции мы вытянули своими силами, на третью денег не оказалось.

Константин все понял. Когда были исчерпаны ресурсы, старый хрен вспомнил о машине. Приехав в Москву, обнаружил, что дела в «Дотянись до успеха» идут неплохо. Вот и решил надавить на жалость. «Как бы ни так, — думал Караев. — За третьей операцией последует четвертая, потом пятая, позже потребуются деньги на реабилитацию. Сам не заметишь, как это чадо станет твоей приемной дочерью». Константин к больным детям жалости не испытывал, считал, что их надо умерщвлять при рождении, чтобы не портить генофонд. Кого родит эта Варя, если ей удастся протянуть лет двадцать, забеременеть и выносить ребенка? Инвалида, подобного ей?

— Сочувствую вам, — Караев сделал знак официанту, чтобы заказать еще коньяку. — Но, как говорится, помочь не могу. Сам в долгах.

Утверждение Караева не было враньем. Проект постройки московской гостиницы, в который он вложил деньги, требовал новых вливаний. Подписывая бумаги, совершили большую ошибку, и вот как результат, власти города запретили проект.

— Сможете, если захотите! — уверенно заметил Дружинников. — Тогда вы воспользовались моим положением и получили машину почти задаром. Она приносит вам хорошие деньги. Я не прошу много, всего лишь сорок тысяч евро.

— Сорок тысяч евро?! — повторил Караев. Он думал, что речь будет идти о паре тысяч долларов. — Но это же полквартиры в Москве. Откуда у меня такие деньги? Неужели вы думаете, что мой центр приносит подобный доход? Я, можно сказать, занимаюсь этим из любви к людям. Тяжело видеть, как наши граждане превратились в нищих слабаков. Уж не знаю, откуда вы взяли, что я неплохо зарабатываю.

Дружинников понял, что предстоит борьба. Ну что же, он готов. За это время собрал некоторую информацию.

— Да бросьте благодетеля разыгрывать. Я вас тогда предупреждал, что машину нужно использовать с осторожностью. Мне, конечно, очень жаль тех людей, которых вы одурачили. Думаю, многие из них хотели бы дать задний ход, и я мог бы помочь. — он вспомнил Эвелину и почувствовал угрызения совести. Целую неделю изобретатель мучился, думая как ему поступить, и в конце концов решил предоставить выбор судьбе. Принятие решений давалось с большим трудом, он был из тех людей, которые предпочитают плыть по течению и радоваться, когда все решается само по себе. Так и здесь. В результате решил, что если Караев даст деньги, уедет в Германию и не станет поднимать шума. Да, это подло. Да, он создатель этой машины, но выбирает жизнь близких. Если же Караев отказывается, начинает борьбу. В этом случае на деньги рассчитывать не придется, и он даже боится подумать, что будет с Варей. — Выбирайте, Константин, сорок тысяч евро или…

Караев весь подобрался, как животное, готовое к прыжку. С тех самых времен, когда он был фигуристом, он умел и любил сам процесс борьбы. Пусть только этот мямля сунется. Его чудесная голова окажется в той же мясорубке, что и мозги Лычкина.

— Или? — холодно переспросил он. — Война? Предупреждаю сразу: у меня хорошие покровители. Многим членам правительства нравится ваша машина. Позволяет убирать ненужных людей, не опускаясь до убийства. Они не позволят вам вмешаться. Ваше изобретение очень хорошо используется.

Дружинников смотрел в окно. Осеннее солнце скрылось, на улице стемнело. Начался дождик. Спешащие мимо бара люди доставали из сумок зонты и натягивали капюшоны. Москва жила своей обычной суетливой жизнью. Владимир Ильич вдруг подумал, что Варя никогда не увидит Москвы. Он проиграл. Какую бы борьбу он ни начал, денег скоро не достанет, если достанет вообще. Медленно перевел взгляд на уверенное лицо Караева.

— Вы ведь никогда не пользовались моей машиной, чтобы стереть что-то из своей жизни?

— Разве я похож на лузера?

«Ты похож на дьявола», — подумал профессор и вслух сказал:

— Значит, вы не имеете понятия, что происходит в голове у ваших пациентов?

— А почему меня это должно волновать? У меня составлено досье на каждого, кто когда-либо попадал ко мне. В том числе и на моих покровителей. Они об этом не знают. — Караев улыбнулся, вспомнив, как остолбенел Верстаков, увидев свою жену в роли секретарши. Как униженно просил не давать делу ход, даже пообещал заплатить свои долги. Константин навел справки через своих людей и узнал, что все имущество — квартиры, машины, бизнес — оформлено на Эвелину, а срок доверенности истек. Так что у него в приемной, печатая его бумажки, сидит настоящее богатство. Он и сам иногда подумывал жениться на ней для поправки личного бюджета. Конечно, он не из тех, кто женится, да и госпожа Верстакова, по уши влюбленная в своего Женю, ему не нравится. Но как запасной вариант…