Клуб победителей (СИ) - Татьяна Лисицына

Максим чувствовал фальшь в словах Андрея, в вывернутых уголках полуулыбки. Он знал, что случилось непоправимое и пытался понять, что именно, задавая себе вопросы: кто я и что я. Он все еще знал собственное имя и прочие части своей биографии. Осознавал цель своего пребывания в центре. Вроде бы все в порядке. И все же что-то не давало покоя.

Дойдя до своей комнаты, он вдруг испугался. Страх, настоящий страх охватил все его существо, когда он подумал о том, что с ним может произойти. Сергей, успешно принимающий вымышленные истории, может больше не появиться, и с ним будет работать этот молодой человек. Как же его звали, ведь он представился? Не важно. Он настоящий профи, сразу раскусил его вранье и стер какой-то случай из его жизни. Что это было? Кокарев закусил губу до крови, пытаясь вспомнить. Внутреннее чувство подсказывало, что это было что-то важное, от чего он не хотел избавляться. Но вспомнить не мог. Внезапно понял, что должен бежать из этого заведения, пока не произошло непоправимое. В одиночку ему не справиться. Знал бы раньше, что у них существует какой-то аппарат, вроде детектора лжи, который не обманешь, не стал бы и соваться. А теперь нужно бежать, чтобы не превратиться в зомби. Те, кто попали сюда, сами виноваты, пусть выкручиваются, как хотят. И дядя Женя тоже. Максим бежал почти бегом по длинному коридору без окон к первому этажу. Понял, что соскучился по солнцу, хочет вдохнуть свежего воздуха. Остановился, чтобы отдышаться.

Здоровенный детина в камуфляжной форме таращился в маленький цветной телевизор. Кокарев хотел проскользнуть мимо, но тот оторвался от экрана.

— Ты куда? Пропуск есть?

— Какой пропуск? — промямлил Максим.

— Для того чтобы уйти, должен быть пропуск или паспорт.

Кокарев вспомнил, что паспорт отобрали. Сейчас это казалось чудовищным.

— Но я хочу уйти!

— Без пропуска не выпущу.

— Но вы не можете держать меня силой! — Максим почувствовал, как у него сдали нервы. Чуть не закричал: «Я хочу домой». Решительно двинулся к двери, но та оказалась заперта. Начал дергать за ручку.

— Слышь, ты?! Дверь не ломай. Я ваших правил не знаю и знать не хочу. Выпускать без пропуска никого не велено. Сейчас позвоню Щербакову и все выясню. Как твоя фамилия?

Максим перепугался еще больше. Если этот детина сообщит парню с хохолком, а, похоже, он тут главный, тот сотрет ему всю память.

Кокарев оставил дверь в покое. Наблюдая, как охранник одним взглядом, косясь на экран, водит пальцем по книге, разыскивая, номер телефона, быстро сказал.

— Не надо никому звонить. Я принесу пропуск.

Побежал по лестнице на второй этаж. Сердце колотилось в груди. Он пленник, пленник. Ему не вырваться отсюда.

Андрей Щербаков записал проведенную сессию, после чего убрал прибор и, устроив остренький подбородок на руках, задумался. С этим парнем явно что-то было не так. Зачем пытаться подсунуть вымышленную историю, если все здесь только и мечтают избавиться от болезненных воспоминаний. Пролистал его дело. Скорее всего, все случаи вымышленные. Вдруг Андрей вспомнил, что несколько раз видел Максима с Лычкиным. Засланный казачок? Щербаков взволнованно захрустел пальцами. Надо взять под особое наблюдение. В уголке личного дела сделал пометку карандашом, чтобы не забыть. С завтрашнего дня нужно заняться этим парнем как следует. А лоху-новичку сделать строгое внушение.

Глава 39

Устроившись в дешевой гостинице, Владимир Ильич поехал в центр «Дотянись до успеха». Всю дорогу накручивал себя, что должен добиться желаемого результата. Знал, что Константин не сдастся без борьбы и постарается избавиться от него, но отступать некуда. На поездку потрачены последние деньги. Возле проходной Дружинников глубоко вздохнул и положил руку в карман, где лежало фото Варюшки. Охранник, страдавший от поноса, вышел в туалет, попросив вместо себя посидеть уборщицу. Ей, в общем-то, было все равно, кто пойдет в этот странный центр, в котором отсутствовали окна. Увлекшись сериалом, она поленилась записывать Дружинникова. Владимиру определенно везло, второй охранник, дежуривший у самого входа в здание, отошел покурить. Попавшийся навстречу профессору молодой человек подсказал, как найти Караева. В приемной Эвелина уже выключила компьютер, готовясь уйти. Константин Борисович неожиданно уехал в Доминикану с Ириной, оставив ее разбирать бумаги и отключив интернет.

— Добрый вечер! — Владимир Ильич подошел к Эвелине.

— Здравствуйте, чем могу помочь? — машинально проговорила она, отмечая необычную мягкость улыбки посетителя, его хорошо отглаженный приличный костюм. «Не похож на лузера», — подумала девушка.

— Мне нужен Караев Константин Борисович.

— К сожалению, его сейчас нет, — Эвелина взяла в руки карандаш. — Могу оставить для него сообщение?

— Когда он будет?

— В лучшем случае через неделю.

— О! — вырвалось у Владимира Ильича. — Я не смогу так долго ждать. Скажите, он в Москве?

— Константин Борисович в отпуске. Если у вас что-то срочное, я передам, и он свяжется с вами.

— Мне нужно поговорить с ним лично. Дело в том, что я специально прилетел из Германии…

Дружинников сразу сник. Какой же он идиот, что не узнал, будет ли он на месте. И что теперь ему делать?

— Из Германии? — отсутствие Караева придало Эвелине смелости. — Если решили вступить в «Клуб победителей», у вас еще есть время передумать.

Сама удивилась своим словам. Ведь когда-то была уверена в правильности того, что делает. И вот сейчас ей вовсе не хотелось, чтобы этот приятный мужчина лишился своих воспоминаний.

В карих глазах Владимира зажегся огонек интереса. Он подошел ближе и понизил голос.

— Почему вы так считаете?

Эвелина закрыла дверь в приемную и понизила голос:

— Это не всегда хорошо заканчивается. Человек, с которым я живу, жалеет, что прошел через это и был бы счастлив вернуть стертые воспоминания.

Она вкратце рассказала про Евгения. Один раз споткнулась, когда пришлось соврать, что его память стерлась случайно.

— Ради Бога продолжайте, — Владимир уселся на стул без приглашения и весь превратился в слух, забыв на некоторое время о неудачном приезде. Ему хотелось узнать, как используют его машину. Узнав, что Караев буквально поставил на поток промывание мозгов, профессор застонал и схватился за голову. — Но это же полное нарушение прав. Кстати, вы — он оглядел Эвелину, — просто работаете здесь или… — он не решился задать вопрос: не оказалась ли эта миловидная девушка пострадавшей.

— Я сама прошла через это, — доброе лицо Дружинникова скривилось от боли, и она поспешно добавила: — Но меня все устраивает. Ну, почти все. Я даже боюсь подумать, кем была раньше. — девушка вспомнила Верстакова и передернула плечами. Все это время она гнала от себя мысли о нем.

— Понятно, — мозг Владимира Ильича лихорадочно работал. — Вы что же, совсем не помните свою прошлую жизнь?

Эвелина вдруг обратила внимание, какие глаза были у ее нового знакомого. Глаза человека, у которого случилось непоправимое несчастье.

— Совсем не помню.

— Говорите, Караев надолго уехал? — профессор думал, что смог бы им помочь. Их воспоминания хранятся на дисках, которые можно изъять у Караева. Он должен прикрыть это заведение и освободить людей из ловушки, в которую они попали из-за его изобретения. Дружинников попросил у Эвелины воды.

— Вы плохо выглядите, — заметила она. — Простите, что наболтала лишнего.

Больше всего Дружинникову хотелось во всем признаться и вместе с этой девушкой и ее парнем вывести Караева на чистую воду. Владимир Ильич полез в карман за платком и почувствовал хруст Вариной фотографии. Если развязать войну с Караевым, денег не получить. Пока он будет бороться за восстановление памяти этих людей, Варя умрет. Поднялся со стула, подавив стон.

— Как вас зовут?

— Эвелина.

Знала бы эта симпатичная девушка, что машину стирания воспоминаний придумал он.

— Мне нужно идти.

— Конечно.

Эвелине очень хотелось спросить, уходит ли он навсегда или вернется позже, но лезть в душу не хотелось. Она сделала все, что смогла, а там уж пусть сам решает. Конечно, Женя нашел бы более убедительные аргументы.

Владимир почти бежал по коридору. То, что узнал, было чудовищно. Караев просто использовал людские слабости. Откуда-то доносились голоса и звон посуды. Заглянул в столовую и застыл в дверях, вглядываясь в лица сидящих за столиками людей. Кажется, он начал понимать, что происходит. Сидящий на входе охранник взглянул на него с подозрением.

— Пропуск?

Сердце Владимира екнуло. Еще не хватало, чтобы его не выпустили.