Нечего бояться - Татьяна Зингер

Я спешила домой под танец снежинок, не до конца веря сказанному. Как узнать, не обманывает ли друг? Как связать его историю со стеклянными глазами того чужака? Или мне показалось от страха? А натекает ли лужа крови после обычного падения? Слишком много случайностей. Но верить хотелось до одури. Смыть алое из памяти и не считать себя убийцей...

Снег бил в лицо, застилал обзор. Дорога покрылась белым покрывалом, пушистым и толстым. К стене здания, освещаемого блеклым светом одинокого фонаря, привалился мужчина. Может, заснул? Подбежала к нему, но поздно -- в распахнутых глазах застыла безмятежность. Губы сложились в полуулыбке, и лишь кислый запах гнили, который сливался со свежестью мороза, кричал, что мор давным-давно забрал очередную жизнь. Я опустила мертвецу веки и спокойно пошла дальше - привыкла.

Квартира встретила тишиной. Первым делом я уселась на коленки и обшарила пол, осмотрела угол стола. Ник постарался: от падения ночного гостя не осталось и следа. Комната была прибрана, стул поставлен обратно к столу, дверь в ванную прикрыта, консервный нож вымыт и убран. Словно мне почудилось, и все случившееся -- нехороший сон.

Сон... Он стал бы спасением. Я, не раздеваясь, легла в постель и погрузилась в такую черную тьму, что ночь позавидовала бы её окрасу.

Глава 8

Следующим утром я проснулась в дурном состоянии. Беготня по зимним улицам полуголой дала результат -- от головокружения я не смогла встать с постели. Предприняла три попытки, ухватывалась за изголовье кушетки, но падала мешком обратно. Выступили злые слезы, я скрипнула зубами от досады.

Боль скребла горло, в голове гудели монорельсы. После двадцати минут недвижного лежания я все-таки добрела по стеночке до ванной и даже успела сполоснуть лицо, но потом по макушке точно огрели палкой -- в глазах помутилось, и я упала на пол, ударившись затылком о раковину.

На собственной шкуре поняла, каков грипп при моровом заражении. Он выжигал дотла, с каждым кашлем, казалось, отрывались куски легких и застревали у самого горла. Лоб и щеки пылали, точно я засунула голову в костер.

Меня нашел Ник. Вначале он заковыристо выругался. Следом донес до кровати и, укутав по нос в одеяло, спросил с испугом:

-- Что с тобой?

-- Приболела, -- просипела сквозь кашель. -- А так всё в порядке.

-- Вижу я твой порядок. Второй день уже всё в порядке.

Ник суетился, бегал от кухни до комнаты: то с мокрой тряпкой, то с горячим чаем. Извел последнюю заварку, но когда я начала сопротивляться и напоминать о нехватке припасов, лишь шикнул. Наверное, создавал видимость лечения из детства, когда в лазарете поили обжигающим нёбо чаем, непременно с ломтиком лимона. Пользы тот не приносил, но давал ощущение защищенности и спокойствия.

Когда я, разморенная заботой и теплом, почти задремала, Ник укрыл меня до подбородка одеялом и куда-то убежал, пообещав скоро вернуться. Я успела промычать только невнятное согласие.

Сон был туманный и густой, что не протиснуться, зато легко разрезать на части; шаги через тьму давались с трудом. Десятки знакомых и чужих голосов, детских, взрослых, сливались в нестройный хор. Смех Катерины, убеждения Ника, чьи-то мольбы, слова Дины о безумии. Я задыхалась...

Громкий стук вернул в реальность. Ник, прикрывая входную дверь, смутился:

-- Разбудил? -- Он достал из кармана ампулу и продемонстрировал мне как драгоценность. -- Против гриппа, ещё со старых запасов. Как ей воспользоваться?

-- Где ты взял?

Как он добыл вещь на вес золота в городе, который уже давно обходится без лекарств? Тем более такую, не малюсенькую дозу в одноразовом шприц-устройстве, а пузатую ампулу. Да за качественную инъекцию горожане готовы пожертвовать многим или, что вероятнее, разодрать горло любому.

Я приподнялась, чтобы рассмотреть "добычу". Полегчало, по крайней мере, вдавливающая в матрас слабость улетучилась, оставив после удушливую усталость.

-- Выменял на парочку дежурств, -- небрежно ответил Ник, крутя шприц-устройство.

Затопил страх. Представляю, сколько придется работать из-за одной ампулы!

-- Верни её, -- потребовала я. -- Не вздумай использовать! Мне известна цена за лекарство, и оно явно дороже пары дежурств.

-- Раз я пообещал, значит в силах исполнить. Скажи, куда её вставлять! -- Ник закипал.

-- Грипп проходит и без лечения! Просто понадобится чуть больше времени, чем обычно.

-- Ты понимаешь, чем чревата любая болезнь в твоем случае? -- вкрадчиво полюбопытствовал Ник, присаживаясь рядом.

-- О, мой какой-то оригинальный? -- отшутилась я.

Он резко отдернул одеяло и закатал рукав моей рубашки до локтя, обнажив черноту на белой коже. Я не успела прикрыться, лишь сдавленно пискнула.

-- А разве нет?

-- Откуда ты... -- я смотрела на пятно с таким ужасом, словно видела его впервые в жизни.

-- Ларка, мы знакомы семь лет. -- Ник, положив ампулу на прикроватный столик, прикрыл веки. -- Ты отвратительно обманываешь. Как заговорим о море -- то рукав одернешь, то глаза опустишь, то до локтя дотронешься. Сначала я подумывал расспросить тебя, но раз не призналась сама, к чему лезть мне? Когда захочешь использовать лекарство -- возьми его.

Так просто... Он готов был молчать и улыбаться, пока я игралась в здорового человека. Обменял драгоценное свободное время на вакцину. Ник всегда и всё делал ради меня, с нашей первой встречи. Бескорыстно и не прося отдачи. А я бегала за ним хвостиком не потому, что мне некуда было деваться, а потому что чувствовала -- он за меня. Впервые за долгое время вспомнила Грина, но с легкостью и без прежних обид; его неправота посмешила. Больше полугода даже думать о нем не хотела и Нику не говорила, а тут шепнула:

-- Представляешь, кого я встретила, когда приехала в Косс?

Ник передернул плечами.

-- Грина.

Я ожидала удивления, но друг отреагировал скупым хмыканьем.

-- Как он?

-- Вполне, -- прикусила губу. -- Никогда бы не подумала, что так бывает. Вы столько лет прожили рядом, за какой-то стеной, но ни разу не виделись...

-- Не совсем. -- Ник разгладил складки на одеяле. -- Мы встречались.

-- Что?! -- В горле сдавило, и я захрипела. -- Он тебя не узнал? Или ты поздно понял, что это он?

Ник презрительно фыркнул.

-- Он даже поздоровался. А потом пробубнил что-то похожее на "Прости, дружище", опустил глазки в пол и попросил не мешаться под ногами. Тогда обстановка была полегче, солдаты снимали маски в душные дни. А меня недавно распределили, и я уже понял, что Косс заражен, -- Ник всё водил и водил ладонью по ткани, -- но верил в возможность сбежать. Грин ясно дал понять, что знать меня не желает и мои планы его не волнуют.