Кладбище домашних животных - Стивен Кинг

– Я уже еду, – ответил он Речел и встал с кресла.

Глава 32

У Нормы был не сердечный приступ. Несчастный случай, кровоизлияние в мозг, безболезненная смерть. Стив заметил, что надеется, с ним такого никогда не случится.

– Иногда Господь мешкает, – сказал Стив, – а иногда Он указывает на вас и говорит вам, что дает шанс.

Речел не захотела говорить с Луисом о смерти Нормы и не позволила Луису разглагольствовать на эти темы.

Элли оказалась не так уж и огорчена. Она только удивилась и заинтересовалась.., как раз так Луис и представлял себе здоровую реакцию шестилетнего ребенка. Элли, например, захотела узнать, как умерла миссис Крандолл: с закрытыми глазами или открытыми, но остекленевшими. Луис ответил, что не знает.

Джад держался гораздо лучше, чем можно было предположить, принимая во внимание, что Норма делила с ним кровать, спала бок о бок шестьдесят лет. Когда Луис пришел к Джаду, тот сидел на кухне за столом, курил Честерфильд, пил пиво и отрешенно смотрел куда-то вдаль.

Вот так Джад сидел, когда вошел Луис. Он сказал Луису:

– Все нормально, просто она ушла…

Он сказал так, словно просто констатировал факт. Луис только подумал: «Должно быть, он еще полностью не осознал, что его жена мертва. Смерть жены еще не задела его за живое». Тут рот Джада задрожал, и он закрыл глаза одной рукой. Луис подошел к нему, обнял. Джад сжался и заплакал. Он все понимал. Его жена умерла.

– Так лучше, – сказал Луис. – Так лучше. Ей, наверное, понравилось бы, что ты плачешь, я так думаю. Облегчись, если не можешь по-другому. – Луис тоже прослезился. Джад крепко обнимал его, и Луис обнимал старика.

Джад плакал минут десять или около того, а потом буря стихла. Луис в основном молчал, говорил Джад, а Луис слышал его, как доктор и как друг; прислушивался ко всему, что рассказывал Джад, и понимал: некогда хватка Джада была еще крепче. О Норме Джад говорил в настоящем времени. Луису показалось даже, что Джад не потерял своей постоянной насмешливости. Луис понимал, что было много общего между супругами, раз они прожили рука об руку столько времени. Потрясенный, он понял, что думает именно об этом (такая мысль не появилась бы у него, не будь истории с Черчем; Луис обнаружил, что многие его понятия относительно духовного и сверхъестественного изменились… «ничто не вечно под луной»). Луис понимал, Джад горюет, но не сходит с ума от горя. Луис не чувствовал в Джаде ничего похожего на ту хрупкую, изящную ауру, что окружала Норму в Новый год, когда Крандоллы пришли в гости и сидели в гостиной Кридов, пили эг-ног.

Джад принес Луису пива из холодильника. Лицо старика от слез пошло пятнами.

– Еще рановато, – заметил он, – но солнце уже висит где-то на краю небосвода, и в нынешнем положении…

– Не надо ничего говорить, – попросил его Луис и открыл пиво, потом посмотрел на Джада. – Мы выпьем за нее?

– Думал выпить… – протянул Джад. – Ты бы видел ее, когда ей было шестнадцать, Луис. Снова вернуться бы в церковь, когда она вошла туда в день нашей свадьбы в той кофточке без пуговиц… У тебя бы глаза из орбит повылазили! Выпив, она в молодости дьявольски ругалась. Слава богу, потом она сильно изменилась, даже стала меня ругать, когда я себе позволял лишнее…

Они чокнулись бутылками пива. Джад снова заплакал, а потом улыбнулся, вспомнив что-то приятное. Он кивнул Луису.

– Может, она обрела мир и больше не будет страдать от артрита?

– Аминь, – сказал Луис, и они выпили.

Луис наблюдал за Джадом, постепенно напиваясь. Потом он едва смог встать. Джад вспоминал: постоянный поток теплых воспоминаний и анекдотов, ярких, чистых, приковывающих внимание, заставляющих вслушиваться в каждое слово. Конечно, вперемешку с историями о прошлом, Джад говорил о настоящем. Он говорил так, что Луис мог только восхищаться: если бы так могла говорить Речел, которая просто проглотила историю о смерти после грейпфрутов и утренней овсянки. Луис искренне восхищался Джадом. Сам он вряд ли смог бы держаться и в половину так хорошо…

Джад позвонил в похоронную контору Брукинс-Смит в Бангоре и сделал все, что мог сделать по телефону: он договорился, чтобы приехали завтра, и обо всем остальном. Конечно, он сделает бальзамирование; он хотел, чтоб ее одели в платье, которое он сам выберет; да, он выберет и нижнее белье; нет, он не хочет, чтобы похоронная контора снабжала ее специальными тапочками, которые зашнуровываются на пятке. Вымоют ли они ей голову? – поинтересовался Джад. Последний раз она мылась в понедельник вечером, так что ей пора было снова мыться. Джад слышал ответы, и Луис, дядя которого занимался этим бизнесом (считался в нем «большим докой»), заранее знал, что владелец похоронного бюро скажет Джаду: мытье головы и прическа входят в обслуживание. Джад кивнул и поблагодарил того, с кем говорил, потом снова стал слушать.

– Да, – согласился он, пусть ей наведут грим, но не слишком сильный.

– Она умерла и люди знают об этом, – сказал Джад, закуривая Честерфильд. – Нет нужды разукрашивать ее.

Гроб может быть закрыт во время похорон, – так сказал он представителю похоронной конторы.., сказал печально, но авторитетно; но гроб должен быть открыт во время прощания накануне. Она будет похоронена на кладбище «Моунт Хоп», где они приобрели участки еще в 1951 году. Держа в руке бумаги, Джад назвал номер участка: «Н-101». Для себя он оставил «Н-102», как потом рассказал Луису.

Повесив трубку, Джад посмотрел на Луиса и сказал:

– Это самое лучшее кладбище, какое я могу себе позволить здесь, в Бангоре. Бери еще бутылочку пива, если хочешь, Луис. На все требуется некоторое время…

Луис начал было отказываться. Он чувствовал себя немного на взводе, когда гротескный образ неожиданно появился у него перед глазами: Джад на волокуше тащит труп Нормы через лес на ту самую землю, где раньше хоронили своих мертвых Микмаки, туда, за хладбище домашних любимцев.

Выглядело бы ужасно. Без слов Луис встал и отправился к холодильнику за новой бутылкой пива. Джад кивнул и снова стал крутить диск телефона. Было часа три, когда Луис вернулся домой съесть сэндвич и тарелку супа. Джад добился определенного прогресса в организации похоронного обряда для своей жены: он переходил от одного к другому, словно человек, планирующий устроить обед с некой знаменитостью. Он позвонил в Церковь Северного Ладлоу, где проводили все похороны, и администрации кладбища «Моунт Хоп». Еще два раза перезвонил в похоронное бюро Брукинс-Смит. Джаду отвечали по– прежнему учтиво. Поступки, лишенные даже мысли о.., или если они думали об этом, они не могли заставить себя признаться. Луис все больше восхищался Джадом. Потом Джад позвонил нескольким, еще живым, родственникам Нормы, и своим собственным родственникам, полистал старую обтрепанную телефонную книжку, с кожаной обложкой, чтобы найти нужные номера. А между звонками он пил пиво и вспоминал прошлое.

Луис чувствовал, что восхищается стариком и любит его. Неужели любит?

«Да, – подтвердило его сердце. – И любит».

Когда Элли вечером спустилась вниз уже одетая в пижаму, чтобы ее поцеловали на ночь, она спросила Луиса: попадет ли мисс Крандолл на небо? Она прошептала это Луису, словно знала: лучше, чтоб ее вопрос никто не услышал. Речел на кухне пекла пирог с курицей, который завтра хотела вручить Джаду.

Через дорогу, в доме Крандолла, светились все окна. У дорожки, ведущей к гаражу, было припарковано несколько машин. Остальные стояли вдоль дороги на сотню футов в обе стороны. Официально прощание назначили на завтра (оно должно было проходить в морге, куда уже отвезли тело Нормы), но сегодня вечером к Джаду приехали знакомые и родственники, чтобы утешить его, как кто мог и вместе помянуть Норму… Джад назвал это мероприятие «на посошок». Между домами яростно завывал февральский ветер. Дорога покрылась коркой черного льда. Сейчас в Мэйне наступила самая холодная часть зимы.

– Если говорить честно, я точно не знаю, моя сладкая, – ответил Луис дочери, посадив ее на колено. В телесериале, который крутили по центральной программе ковбои – стрелки охотились на бандитов, а может, наоборот. Падали люди… Луис сознавал (от этого ему становилась неловко), что Элли, возможно, знала, черт возьми! намного больше о Рональде МакДональде, Человеке-Пауке и Короле Бугере «Персонажи детских комиксов», чем о Моисее, Иисусе и Святом Павле. Она была дочерью женщины, которая не придерживалась даже иудейской веры – веры своих родителей; и мужчины, давным-давно свернувшего с истинного пути католика-реформатора. Луис считал, что понятия Елены о странствиях души – весьма смутные. Они даже выглядели не снами, не мифами, а грезами в снах. «Поздно прививать ей любовь к богу, – неожиданно подумал Луис. – Ей всего пять, а уже поздно. Боже, поздно наступило так быстро».