Кладбище домашних животных - Стивен Кинг

Черч пробрался к камину и теперь осторожно жался возле огня. Движения кота лишились грациозности, так казалось. Он потерял ее в ту ночь, о которой Луис заставлял себя не думать. И Черч потерял еще кое-что столь же важное. Луис в этом был уверен, но целый месяц понадобился, чтобы точно убедиться в правильности догадки. Кот теперь мурлыкал, крайне редко, а если и мурлыкал, то лишь во сне. Это было и в ту ночь, когда Луис поднялся из постели, чтобы закрыть дверь в комнату Элли так, чтоб спать спокойно.

Кот спал, словно каменный, словно мертвый.

«Нет, – подумал Луис, – мертвым он быть не может». Ночь, когда Луис проснулся на диванчике, а Черч сидел, свернувшись у него на груди… Черч мурлыкал в ту ночь. Но этот звук мог идти откуда угодно…

Правда, как считал Джад Крандолл, – все шло не так уж плохо. Луис обнаружил в подвале за печкой разбитое окно, и стекольщик застеклил его. Выходило, что Черч спас Кридам деньги, которые пошли бы на дополнительную оплату горючего для системы отопления. А ведь Луис мог обратить внимание на разбитое окно только через неделю или через месяц, а то и вовсе не узнать о нем. Луис решил, что поэтому поводу должен вынести Черчу благодарность.

Элли больше не хотела, чтобы Черч спал с ней, это – правда, но иногда, когда она смотрела телевизор, она разрешала коту забираться к ней на колени и спать там. Часто Луис слышал, как Элли говорила коту:

– Уйди, Черч, ты – грязный!

Элли с любовью регулярно мыла его, но из-за запаха даже Гадж перестал таскать кота за хвост… Однако, малыш стал гораздо дружелюбнее относиться к нему… Раньше Луису, когда Гадж тянул Черча за хвост, казалось, что малыш похож на крошечного монаха, дергающего за меховую веревку колокола. В такое время Черчу приходилось забираться под один из комнатных радиаторов и сидеть там, где Гадж не мог достать его.

«С собакой все могло бы получиться не так хорошо, – думал Луис. – Но коты – богом проклятые, независимые животные. Независимые и странные, обреченные». Его не удивляло, что древние египетские фараоны мумифицировали своих котов и укладывали их в треугольные могилы, наказывая служить духами стражи в следующем мире. Коты – существа сверхъестественные.

– Куда поставить этот велосипед?

Луис только закончил собирать подарок для Элли – велосипед, «как у взрослых».

Речел показала на прозрачный полиэтиленовый пакет, в котором осталось три или четыре пластиковые скрепки.

– Что это?

– Запасные скрепки, – невинно улыбнувшись, ответил Луис.

– Будем надеяться, что они лишние. Девочка может сломать себе шею.

– Это случится много позже, – ответил Луис, – когда ей исполнится двенадцать и она станет выделываться на скейбоде.

Речел вздохнула.

– Ладно.., не будем о грустном.

Луис встал, заложил руки за спину и выгнулся вперед. Спина затрещала.

– Ox уж эти игрушки!

– А помнишь прошлый год? – захихикала Речел, и Луис улыбнулся. Уходящий год казался им всем, что они имели. Они не ложились до четырех часов утра нового года. В конце у обоих испортилось настроение; оба казались выбитыми из колеи. А потом еще до полудня первого января Элли решила, что коробки нравятся ей больше, чем игрушки, но это на следующий день, а в новогоднюю ночь…

– «Гадости!» – фыркнула Речел, передразнивая Элли. – Ладно, пошли спать, – предложила она мужу. – И я отдамся тебе.

– Женщина, – сказал Луис, потянувшись в полный рост. – Это мне не подходит!

– А тебя не спрашивают, – заявила Речел и прыснула в ладони. В это мгновение она выглядела похожей на Элли.., и на Гаджа.

– Минуточку, – попросил он. – Есть одна вещь, которую я должен сделать.

Он торопливо нырнул в стенной шкаф и принес оттуда один из своих ботинков, а потом отодвинул каминный экран, за которым догорали угли.

– Луис, что ты..

– Увидишь.

С левой стороны огонь потух, и там был толстый слой пушистого, серого пепла. Луис поставил туда ботинок, оставив глубокий след. Потом он прижал ботинок к кирпичам снаружи, используя его, словно большой резиновый штамп.

– Так, – сказал он после того, как убрал ботинок обратно в шкаф. – Тебе нравится?

Речел захихикала.

В течение последних двух недель школьных занятий Элли собирала на школьном дворе всевозможные слухи, чтобы догадаться, что Санта Клауса на самом деле изображают ее родители. Эта идея была подкреплена тощим Санта Клаусом с Бангорской почты, который промелькнул в «Ледяной Кремовой Гостиной» несколько дней назад. Его борода была сдвинута набок так, чтобы он мог есть чизбургер. Эта встреча сильно взволновала Элли (казалось, ее взволновало то, что он ест чизбургер, намного сильнее, чем то, что у него фальшивая борода); все получилось вопреки заверениям Речел, что департамент торговли и Армия Спасения Санта Клаусов были «реальными» помощниками, посланниками настоящего Санты, который был очень занят, комплектуя подарки, и там у себя на севере читая письма детей, написанные в последнюю минуту и пробежавшие полмира, чтобы попасть к нему.

Луис осторожно поставил на место экран. Теперь у них в камине был четкий след: один в золе, второй на стенке камина. Оба вели к рождественской елке, так, словно Санта приземлился на ноги и тут же направился выгружать подарки, предназначенные Кридам. Иллюзия выглядела несовершенной, так как в наличии был отпечаток только одной ноги.., но Луис сомневался, что Элли сможет разобраться в этом.

– Луис Крид, я люблю тебя, – заявила Речел и поцеловала его.

– Ты вышла замуж, победив в сложном конкурсе, крошка, – сказал Луис, искренне улыбаясь. – Положись на меня, и я сделаю тебя звездой.

Они начали подниматься по лестнице. Луис показал на карточный стол, который стоял у телевизора. На столе лежали овсяные хлопья и два ринг-динга. Еще банка «Макелобов». «Для тебя, Санна», – гласила подпись на коробке, выполненная большими печатными буквами в стиле Элли.

– Хочешь крекеров или ринг-дингов?

– Ринг-дингов, – ответила она и съела половину одного из них. Луис открыл банку пива.

– Пиво так поздно приводит к расстройству желудка, – проговорила жена.

– Жаль, – сказал Луис чуть насмешливо.

Луис положил на стол колечко от банки пива и неожиданно стал шарить в кармане своего халата, словно он забыл что-то.., хотя он чувствовал вес маленького пакетика всю долгую ночь…

– Вот, – сказал он. – Для тебя. Можешь открыть прямо сейчас. Уже за полночь. Счастливого Рождества, крошка!

Речел повертела маленькую коробочку, завернутую в серебряную бумагу и перевязанную синей шелковой ленточкой.

– Луис, что это?

Он пожал плечами.

– Мыло? Шампунь? Я забыл…

Речел открыла упаковку прямо на лестнице, увидела коробочку «от Тиффани» и завизжала, сорвала бумажную ткань и застыла, слегка разинув рот.

– Ну, как? – с любопытством спросил Луис. Раньше Луис никогда не дарил ей настоящие драгоценности и поэтому сейчас нервничал. – Тебе нравится?

Она осторожно взяла в руки подарок, напряженными пальцами перебирая великолепную золотую цепочку и рассматривая крошечный сапфир. Лениво вращаясь на цепочке, драгоценный камень, казалось, переливался, выстреливая во все стороны холодные, синие лучи.

– О, Луис, это дьявольски прекрасно…

Он понял, что она почти кричит, и встревожился.

– Нет, крошка, не вбирая его, – сказал он. – Надень цепочку.

– Луис, мы не можем позволить.., ты не можешь позволить…

– Ш-ш-ш, – сказал он. – Я копил деньги с прошлого рождества.., и, это стоит не так много, как ты, может быть, думаешь.

– Сколько?

– Я никогда не скажу тебе, Речел, – печально проговорил он. – Даже под китайскими пытками, не скажу.., две тысячи долларов.

– Две тысячи! – она обняла его так неожиданно и так крепко, что он едва не упал с лестницы. – Луис, ты – сумасшедший!

– Надень цепочку! – снова попросил он. Она надела. Луис помог ей с застежкой, а потом она повернулась и посмотрела на него.

– Хочу подняться в спальню и посмотреть, как я выгляжу. Думаю, я хотела бы почистить перышки.

– Прочь прихорашивания! – заявил Луис. – Сейчас я только выставлю кота и выключу свет.

– А потом мы займемся этим, – сказала она, глядя прямо ему в глаза.

– Тогда прихорашивайся, – согласился Луис, и она засмеялась.

Схватив Черча, он понес его на руках.

Вопреки всему, Луис решил, что сможет примириться с котом. Он открыл дверь из кухни в гараж. Холодный воздух ударил ему по ногам.

– Счастливого Рождества, Че…

Луис замолчал. На коврике у двери лежала мертвая ворона. Ее голова была искалечена. Одно крыло оторвано и лежало позади тела, словно кусок бумаги. Черч немедленно, извиваясь, вырвался из рук Луиса и начал обнюхивать замерзший трупик. Луис видел, как метнулась вперед голова кота, отогнулись назад уши, и до того, как Луис успел отвернуться, Черч выцарапал один из остекленевших глаз птицы.