Библиотекарь - Михаил Елизаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы сгрудились вокруг остывающей формы с Оглоблиным, как в торжественном карауле, и простояли почти до трех часов утра. Наконец, Игорь Валерьевич бережно извлек из опоки еще теплый крест, собственноручно отбил литник. Видимо, форма была сделана не очень аккуратно — на обратной стороне креста имелись газовые раковины, но это не имело особого значения. Наш мертвый товарищ по-прежнему был с нами. Он, бывший при жизни несгибаемым и прочным, стал после смерти чугуном, — так торжественно и гордо думалось мне.
На рассвете мы возвратились к Возгляковым. Тяжелый крест воткнули в землю под старой сгорбленной яблоней в саду, чтобы Анна в любую минуту могла приходить к Оглоблину на могилу.
Потом Сухарев отогнал «раф» на водохранилище — с гибелью Оглоблина автобус уже не принадлежал нашей читальне. На берегу в укромном месте Саша растыкал удочки, выложил на газете нехитрую закуску и опорожненную водочную поллитровку. Если бы милиция начала искать исчезнувшего Оглоблина, то, обнаружив опустевшую стоянку, брошеный «раф» и удочки, решила бы, что незадачливый рыбак спьяну полез в воду и утоп.
КАРАНТИН
Уничтожение банды Углов не сделало большого шума в городе. О бойне под Урмутом дважды упомянули в безликих новостях на местном телеканале, где-то между «семья Хохлаковых поздравляет дорогую мамочку с днем рождения, желает ей здоровья, счастья» и доморощенной рекламой мебельного салона «Парадиз». Сказали: «бандитская разборка», «персонал кафе не пострадал» и «ведется следствие».
О том, что операция не сошла нам с рук, мы узнали от библиотекаря Буркина. Совет в тот раз заседал в Ижевске. Буркин поехал туда улаживать свои дела. Полной неожиданностью для него был доклад представителя клана Шульги об урмутских событиях. Говорили обыденно, без надрыва, дескать широнинская читальня провела несанкционированную зачистку и никого об этом не предупредила. Кто-то в президиуме вспомнил, что Буркин оказал нам помощь в сатисфакции, и его вынудили дать подписку о неразглашении. Все это чрезвычайно встревожило Василия Андреевича. Он почуял опасность и, нарушая закон, предупредил нас.
Поздно было гадать, откуда стало известно о наших бедах. Луцис высказал идею, что среди обираемых Углами бомжей, возможно, таился соглядатай, который и донес Шульге. Надо было опередить возможные штрафные санкции и самим доложить старосте региона Терешникову об инциденте с Углами, выставив события в наиболее выгодном свете. О гибели Оглоблина мы из предосторожности не сообщали Совету. Нам только не хватало ревизоров и проверок.
Прием с повинной головой, которую меч не сечет, сработал, на первый взгляд, безупречно. Нас нельзя было обвинить в преступном укрывательстве фактов. В Совете отмахнулись, буркнули, что мы были обязаны оповестить их до «зачистки» на водохранилище, а никак не после. На этом все и заглохло. Но успокоились мы, увы, преждевременно.
Потом нагрянул вроде бы с пустячной инспекцией Ямбых. А на следующий день он, исполненный важности, вдруг объявил, что читальня находится под домашним арестом. Проблема, сначала не существовавшая для Совета, вдруг за сутки оказалась раздута до угрожающих размеров трибунала. И что было самым трагичным — исчезнувший малой песчинкой в житейском море читатель Оглоблин грозил обернуться камнем на шее всех широнинцев. Заявлять о нем уже было поздно, оставалось лишь уповать, что его не хватятся наши ревизоры.
Люди Ямбыха рыскали по городу несколько дней в поисках компромата и вроде бы ничего не находили. Мы не хотели лишний раз дразнить шульгинского порученца и старались выполнять его вздорные приказы не отлучаться из дому. За это время Ямбых дважды связывался с нами.
Наконец, он в третий раз дал о себе знать: «Товарищ Вязинцев! — с ликующим визгливым задором прокричало в трубке. — У меня важное сообщение. Соберите сегодня вечером всю читальню!». Непонятно, куда клонил хитрый порученец. Вероятно, Ямбых что-то разнюхал и теперь этим общим сбором он пытался вывести нас на чистую воду. Тогда бы пришлось объяснять, куда подевался читатель Оглоблин. «Роман Иванович, — осторожно предложил я, — может, не стоит всех тревожить? Давайте я Селиванову позову и Дежнева. Это старейшие уважаемые читатели…»
Ямбых не спорил и назначил встречу на семь вечера.
«В конце концов, — успокаивал я себя остаток дня, — зачем ему нас пересчитывать? Наверняка о широнинской читальне он знал понаслышке. Даже если бы его ознакомили с коллективным фото читальни, вряд ли бы он запомнил каждого широнинца в лицо. — Так думал я. — Ямбых здесь только разобраться, почему к нам прицепились кавказские бандиты».
Тогда вечером и прозвучало колючее больничное слово «карантин».
— Для объективности нашей ревизии, — скупо пояснил Ямбых. — Кстати, у вас в читальне имеются мобильники?
— Откуда, позвольте спросить? — с гордым неудовольствием произнесла Маргарита Тихоновна. — Мы что, бизнесмены или воры какие-нибудь?!
— Да ладно вам… Двухтысячный год на дворе, — скривил губы Ямбых. — Мобила уже давно не предмет роскоши…
— Но среднего достатка, — заключил Марат Андреевич. — Этим похвастать мы, увы, не можем. А в чем проблема, товарищ Ямбых? Срочно понадобилась сотовая труба?
— Как раз нет, — Ямбых отмахнулся. — Карантин в первую очередь подразумевает полную информационную блокаду…
— То есть?… — насторожился Марат Андреевич.
— Мы настаиваем, чтобы на период ревизии у вашей читальни были обрублены все внешние контакты!
— Телефоны в домах отключить? — спросила Маргарита Тихоновна.
— К сожалению, это уже не выход. Вам предписывается покинуть город всей читальней.
— И куда же нам податься?
— Туда, где вы будете изолированы. Об этом мы и должны договориться.
— Слушайте, Роман Иванович, — я встрял в беседу. — Это перебор. Мы не собираемся мешать вашей работе. Зачем нас изолировать, мы же не желтушные… — я улыбнулся, но Ямбых оставался хмур и сосредоточен.
— Широнинцы, не прикидывайтесь, будто вам не ясен смысл карантина! Думаете, мы не догадываемся, кто предупредил вас о ревизии? А, товарищ Селиванова?
— В толк не возьму, о чем вы! — невозмутимо пожала плечами Маргарита Тихоновна.
— Да бросьте комедию ломать, — устало отмахнулся Ямбых. — Все вы понимаете…
Ветер дохнул стылым облетающим августом, взметнул занавески. Ямбых ладонью прихлопнул к макушке вспорхнувшие на сквозняке сальные пряди. Из коротких рукавов его несвежей рубашки потянуло удушливым потом, от которого не спасало открытое настежь окно.
— А без карантина не обойтись? — попробовал уломать я порученца, но нарвался на обратную реакцию.
— Вас что, угнетает невозможность секретничать? — Ямбых прицельно глянул на меня. — Только сразу возникает нехороший вопрос, с кем и по какому поводу. Что прикажете докладывать в Совет?!
— Да какие секреты, Роман Иванович! Всюду вам заговоры мерещатся, интриги. Это чертовски неудобно. Товарищам на работу ездить нужно.
— Возьмете отпуска. За свой счет. Не маленькие, придется потерпеть. Тем более всего на две недели.
— Слушайте, — не сдавалась Маргарита Тихоновна. — Вот я пожилой нездоровый человек. А если мне плохо станет?…
— Товарищ Селиванова, кажется, не поняла всей серьезности момента, — изумился Ямбых. — От результата моего расследования зависит дальнейшая судьба вашей читальни! Это хоть ясно?!
— Я без врачебной помощи умереть могу!
— Раньше надо было соображать, а не разборки устраивать и на слабое здоровье жаловаться.
— Наделили холуя полномочиями, — голос Маргариты Тихоновны задрожал от гнева, — вот и катается в них, как пес в дерьме!
— Сделаем вид, что я не обиделся, — Ямбых равнодушно уставился в окно.
— Роман Иванович, — ухватился я за новую идею. — А давайте мы пересидим за городом, у наших читательниц там частный дом. Место глухое, телефона нет, вполне подходит для карантина…
Ямбых, все так же глядя вбок, выстучал пальцами на столе сумбурный марш.
— Хорошо, — сказал он после напускного раздумья. — Я пойду навстречу вашей просьбе. С завтрашнего дня вы переселяетесь. Требования прежние: исключить контакты и поездки. От души советую проявить сознательность, во избежание роковых неприятностей. — Он взял со стола спичечный коробок, поддел ногтем спичку и зажал в зубах, как папиросу.
— Нам дня не хватит, — сразу попросил я. — Давайте хотя бы к концу недели.
— В чем проблема? — Ямбых, скособочив оскаленный рот, ковырнул спичкой промеж самоварных коронок.
Маргарита Тихоновна брезгливо отвернулась.
— Дело-то хлопотное, товарищ Ямбых, — торговался я. — Отпуск оформить, вещи собрать, продуктов впрок закупить, транспорт организовать…