Холостяки - Кендалл Райан

магазин и купил бутылку белого вина и пинту мороженого. Вероятно, мы оба пропустили ужин, а при стрессе нет лучше ужина, чем сладкое и алкоголь. По крайней мере, такова была моя теория.

Когда я наконец постучал в дверь Кэмрин, она открыла мне, явно не успев переодеться после работы. На ней была темно-синяя шелковая блуза в цвет британского флага и черные брюки, облегавшие ее изгибы. Она выглядела прекрасно. Единственной переменой, которую я заметил в ней с утра, было то, что она сбросила лодочки телесного цвета на высоких каблуках и была босиком.

Без этих своих высоченных шпилек, которые ей так нравились, она казалась маленькой и уязвимой. Мне была ненавистна мысль о том, что Кэмрин все выходные было больно оттого, что она решила, будто я переспал с Ребеккой. Но я вызвал представителей службы безопасности, и ее вывели. Она брыкалась и осыпала меня непристойностями.

– Можно войти?

Она шире открыла дверь.

– Да, извини.

Мы оба держались на расстоянии, рассматривая друг друга после долгого утомительного дня.

Я вошел следом за Кэмрин в квартиру и поставил пакет с покупками на столешницу.

– Ты ужинала?

Она покачала головой, по-прежнему глядя на меня с любопытством.

– Я принес вино и десерт.

– На ужин?

Я кивнул.

– Это не джелато, но тоже должно сработать.

– Звучит замечательно. – Кэмрин достала два бокала и две ложки, пока я штопором открывал бутылку.

Мы отнесли все на столик к дивану, словно по молчаливому уговору. Рядом с ее телевизором лежала стопка DVD-дисков с записями реалити-шоу «Замуж за миллионера».

– В самом деле? – Я фыркнул, мотнув головой в сторону дисков.

Кэмрин пожала плечами и запустила ложку в подтаявшее шоколадное мороженое.

– Это было исследование.

Мне столько всего хотелось ей сказать, но я понятия не имел, с чего начать, поэтому несколько минут мы сидели молча, по очереди набирая ложками мороженое из общего контейнера.

Отложив ложку в сторону, я взял бокал с вином и отпил глоток.

– Как прошел твой день?

Кэмрин взяла еще ложку мороженого, потом положила свою ложку рядом с моей на чайный столик.

– После того как я попрощалась с Анной, мне пришлось доделывать некоторые ее проекты. Это был стресс. Спасибо, что принес все это.

– А в папки ты заглядывала? – спросил я. Мое нетерпение нарастало.

Она сделала глоток вина, а потом поставила бокал на столик.

– Да.

Голос у нее был расстроенный, и, черт меня подери, я не знал, что с этим делать.

– И?

Кэмрин повернулась на диване лицом ко мне. Ее яркие зеленые глаза были печальны.

– И я не поняла, что это значит. Ты хочешь жениться на мне? Ты хочешь встречаться со мной?

Я потянулся к ней, взял ее руки в свои.

– Я хочу быть с тобой. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни. После того как я узнал тебя, познакомил тебя с мамой, пытался отрицать мое влечение к тебе, я все понял. Ни одна из тех женщин не может сравниться с тобой. Я хочу только тебя.

Она закусила нижнюю губу, вид у нее был неуверенный.

– А что насчет наследства?

Я резко вдохнул и сжал ее пальцы.

– Я не знаю, но я не хочу жить во лжи или отказывать себе в чем-то. Я хочу, чтобы ты была моей.

Прижав Кэмрин к себе, я нагнулся, чтобы поцеловать ее сначала нежно, а потом все глубже, когда ее тело прижалось ко мне.

Неожиданно она отстранилась, положила руку мне на щеку.

– Я не знаю, буду ли я готова выйти замуж через пять месяцев, и, честно говоря, я в этом сомневаюсь. И потом, идея столь быстрого замужества кажется мне несколько безумной. Без обид. – Ее рука упала, и я почти сразу затосковал по нежному прикосновению.

– Я не обиделся. Это пугает. Я понимаю это лучше, чем кто-либо. Брак требует огромного доверия, и я никогда не думал, что соглашусь на такое.

– Но теперь ты соглашаешься… из-за денег? – Ее голос звучал неуверенно.

– К черту деньги. Они не будут мной управлять.

– А как же твоя мать?

Я отвел глаза в сторону.

– Я не знаю.

Кэмрин устроилась ближе ко мне, и я понимал, что мы оба это чувствуем. Любовь была пугающей и непредсказуемой, и никто из нас не хотел потерять то, что мы только начали строить. Я крепче обнял Кэмрин, не уверенный в том, что произойдет дальше.

– Ты нужна мне, Кэми. Скажи мне, если ты этого не хочешь. Скажи это. Скажи «нет».

Кэмрин ничего не сказала. Она встала с дивана и, взяв меня за руку, потянула за собой. Провела в спальню.

Мы стояли посреди ее спальни совсем близко. Я ответил на ее взгляд голодным и полным желания взглядом. Последние лучи вечернего солнца погасли, и лампа на прикроватном столике создавала вокруг нас неяркое сияние.

Не торопясь, я по очереди снял с нас всю одежду.

Я снял с Кэмрин блузку, мои пальцы коснулись кружева ее бюстгальтера. Потом через голову стянул рубашку с себя и положил ее ладонь себе на грудь.

Затем на пол упали ее брюки и шелковые трусики. Я взял в ладони ее хорошенькую задницу и твердо сжал ее. Моя, хотелось прорычать мне. Но вместо этого я избавился от брюк и трусов и положил ее руку на мой стальной член. Ее пальцы нежно обхватили его, и я с трудом выдохнул.

– Кэми…

Она медленно гладила меня, вверх-вниз, как будто в нашем распоряжении было все время мира.

– Чертовски здорово, – простонал я, опуская голову, чтобы поцеловать ее в шею.

Я обхватил ладонями ее полные груди, и мне понравилось, как у нее перехватило дыхание, когда мои большие пальцы коснулись ее затвердевших сосков.

Мне захотелось большего, и я взял Кэмрин за руку и повел к постели. Я уложил ее, потом лег сам. Этой ночью я собирался подчиняться ей.

Я ощутил на вкус ее губы, почувствовал, как они раскрылись мне навстречу, и она застонала, когда наши языки встретились. Потом я двинулся ниже, целуя ее изящную шею, ложбинку между грудями, мягкий живот.

Она была совершенством. Совершенным был каждый ее дюйм, изнутри и снаружи.

Моя рука скользнула между ее ног, и я получил удовольствие от того, что она уже была влажная. И я сказал ей об этом. Ответом мне был тихий всхлип, хотя я и не ждал ответа. Пока я поглаживал ее клитор подушечкой большого пальца, ее всхлипы стали громче и сменились стонами, когда я усилил нажим.

Я мог бы дразнить ее всю