Холостяки - Кендалл Райан

отношусь к двойному проникновению и сексу с животными. Захотели погадать мне по руке. А одна безумная претендентка захотела проверить мой член на наличие бородавок.

– Черт подери. Ты серьезно?

– Абсолютно. Это было жуткое утро.

– То есть ты не трахался с Ребеккой?

– Господи, нет.

Я глубоко вздохнула.

– Была ли хоть одна нормальная девушка, которая тебе понравилась?

– Некоторые девушки показались мне милыми, но нет, ни одна из них мне не понравилась. Оказалось, что я уже отдал мое сердце кое-кому другому.

Я сглотнула. Мне так хотелось верить, что он говорит обо мне, но я не могла себе этого позволить.

– И к тому же ты ушла. Я нигде не мог тебя найти.

– Я сожалею об этом. Я подумала, что ты занимаешься сексом с Ребеккой. А после того, что было между нами в пятницу вечером… – У меня пересохло во рту, и я не смогла продолжать.

– Понимаю. Тяжелые выдались выходные. Я думал, что ты не разговариваешь со мной из-за поступка Анны. И я хотел, чтобы ты знала, что у меня и к ней нет никакого интереса. И его стало еще меньше, когда я понял, как мало она ценит преданность и дружбу.

– Эти выходные и у меня выдались трудными.

Потеря Анны была неожиданной. Но все выходные мучиться оттого, что я разрушила хрупкий фундамент наших со Стерлингом отношений, было еще хуже. Я вспомнила, что сказал Ноа о склонности Стерлинга к случайному сексу с женщинами, с которыми он только что познакомился. И хотя на этот раз ничего подобного не произошло, я все еще не понимала, что это могло значить, какой мужчина скрывается за его блестящей внешностью.

– Я хочу, чтобы ты знала. Вечер пятницы значил для меня очень многое.

Я не могла поднять на него глаза и встретиться с ним взглядом. Я себе не доверяла.

Вместо этого я резко сказала:

– Не имеет значения, что произошло между нами. Я обещаю, что доведу этот проект до конца. Я буду профессионалом и не позволю ничему помешать тому, чтобы ты получил желаемое – жену.

– Ты действительно удивительная женщина, Кэми. – Стерлинг тепло улыбнулся мне с той сдержанной нежностью, которую я успела полюбить.

Я знаком попросила его передать мне зеленую папку.

– На этой неделе я устрою свидания с твоими финалистками.

– Конечно. – Стерлинг протянул мне папку, встал и развернулся, чтобы уйти.

Я постаралась сделать медленный вдох, а мои истрепанные нервы грозили взбунтоваться и вывести меня из-под контроля. Прошло тридцать минут с начала рабочей недели, а я уже успела уволить Анну. А потом Стерлинг сказал мне, что даже пальцем не дотронулся до Ребекки, не говоря уже о том, чтобы сунуть в нее член. И я ему поверила. Просто поверила, и все.

Я долго смотрела на зеленую папку. Потом отложила ее в сторону и попыталась закончить письмо.

К черту.

Понимая, что я не сумею сосредоточиться, пока не увижу, что внутри папки, я схватила ее со стола, медленно открыла и обнаружила перевернутую фотографию. На меня смотрела задняя сторона глянцевого снимка. Дрожащими пальцами я взяла фото за уголок и перевернула его.

Несколько секунд я тупо смотрела на снимок, мой мозг пытался осмыслить увиденное.

Это была я.

Это была моя фотография. Она была сделана, когда я сидела вместе с ним и его матерью в кафе-мороженом. На моей нижней губе застыла капелька взбитых сливок. Мои глаза улыбались. Стерлинг сумел снять меня на телефон, чтобы я не заметила.

И это все меняло.

Хотя… что это значило?

Глава тридцать восьмая. Стерлинг

Мне хотелось дать Кэмрин время, поэтому я углубился в работу, которой хватало. Но к пяти часам вечера мое сердце устало колотиться в горле.

Я схватил большую кожаную сумку, телефон, пиджак и вышел из офиса. Улицы Нью-Йорка были полны усталых офисных работников, велосипедистов и такси. Все они старались прорваться сквозь толпу и поток машин. Им не терпелось оказаться дома, рядом с любимыми людьми. Их ждали жены, которых они могли поцеловать, дети, которых нужно было купать, плачущие младенцы, скучавшие по маме, и ужин в кругу семьи. Я об этом никогда не думал, но в этот прохладный осенний вечер я почувствовал себя более одиноким, чем когда бы то ни было раньше.

Я мог бы позвонить приятелю, отправиться в паб, пропустить пинту пива и, возможно, даже подцепить девушку, чтобы провести с ней ночь. Но я хотел единственную девушку – Кэмрин. Я мог поехать навестить мать. Но что, если она будет не в себе и снова меня не узнает? Я сомневался, что мне по силам еще раз оказаться отвергнутым.

Я долгие годы говорил себе, что не хочу обзаводиться семьей, что брак – для дураков. Но при виде людей, спешивших домой к любимым, которых у меня не было, я осознал суровую реальность. Я прыгнул в поезд метро, который довезет меня до дома, и снова проверил мобильный. По-прежнему ни звонков, ни смс.

Наконец я решился отправить ей сообщение.

Стерлинг: Мы можем поговорить сегодня вечером?

Несколько секунд я смотрел на экран, надеясь на немедленный и положительный ответ.

Но мой телефон, к сожалению, молчал. Я подумал, не пойти ли в спортзал. Там, в раздевалке, я держал запасной комплект спортивной одежды. Поднимать тяжести и бегать по дорожке было бы лучше сидения в одиночестве в моей квартире. Но я понял, что у меня нет сил.

Я был вымотан эмоционально и уже начал думать, что, возможно, это действительно конец. У нас с Кэмрин все кончено. Человек может надеяться довольно долго и только потом готов сдаться. Но я никогда легко не отступал перед трудностями, и часть меня отказывалась смириться с тем, что это конец.

И в этот момент телефон в моей руке завибрировал.

Кэмрин: Я еду домой с работы. Но да, думаю, нам надо поговорить.

По ее сообщению ничего понять было нельзя. И я, разумеется, умирал от желания узнать, что она почувствовала, что она подумала, когда увидела свою фотографию в зеленой папке.

Стерлинг: Я приеду к тебе. Ты согласна?

Кэмрин: Конечно.

Сердце бешено заколотилось в груди. Я готов был обнять парня, сидевшего рядом со мной, но сдержался. Я не чувствовал такого возбуждения с того момента, когда она согласилась пойти со мной в номер отеля в пятницу вечером.

К тому времени, как я проделал весь путь до квартиры Кэмрин, было уже почти семь часов. Я зашел в