Битва за любовь - Лилия Подгайская

Под вечер первого февраля, в день святой Бригитты, глубоко почитаемой не только в Ирландии, покровительницей которой она является, но и во всём христианском мире, в Эндлгоу родилась девочка. А вскоре в окрестностях замка запылали костры. Местные жители, верные старым кельтским традициям, встречали Имболк, праздник пробуждения весны. Так уж получилось, что оба ребёнка Лорен пришли в этот мир накануне больших кельтских праздников. Хорошо это или плохо, она не знала наверняка, но предпочитала думать, что к добру.

Хотя эта беременность у Лорен протекала куда легче, чем первая, роды оказались трудными и затяжными. Девочка родилась слабенькой, и все женщины в замке искренне молились, чтобы она выжила. Но всё-таки в ближайший монастырь отправили отряд воинов за священником и поспешили окрестить родившееся раньше срока дитя. Лорен, не раздумывая, нарекла девочку Филиппой, в честь глубоко почитаемой ею королевы, которую не уставала благодарить в своих молитвах за оказанное ей добро. А покровительницей новорожденной девочки стала, конечно же, святая Бригитта. Мать вручила своё дитя небесной опеке святой, которой и молилась ежедневно по много раз в день и очень истово.

Святая Бригитта почиталась по всей Англии, но здесь, на краю кельтской земли это почитание проявлялось особо. О святой часто говорили и много знали. Считалось, что отцом её был король Лейнстер, язычник, а матерью его наложница из рода пиктов, которая приняла христианство из рук самого святого Патрика. Бригитта была с детства склонна к вере матери, в которой укрепилась со временем. Став взрослой, она основала монастырь в местечке Килдэр, на месте бывшего святилища друидов. Здесь же она и умерла. Однако похоронили Бригитту не там, а в Даунпатрике, рядом со святым Патриком. И это была огромная честь и всеобщее признание. Эта святая прославилась многими чудесами, она была всегда добра и милосердна к людям, не делая различий между ними, и оказывала помощь всем, кто об этом просил.

Малютка Филиппа выжила и уже через месяц начала набирать силу.

Когда в самом начале лета Ранальд Мюррей на несколько дней прискакал в свой замок, девочке пошёл уже пятый месяц. Она стала очаровательной пухленькой крошкой с тёмными, как у отца, волосами, и было похоже, что и глазки со временем обретут такую же синеву.

Поцеловав жену и услышав новость, Ранальд устремился наверх, где в их с Лорен опочивальне стояла маленькая колыбелька. Он наклонился над ней и сразу же понял, что пропал. Чудесное дитя, улыбаясь, тянуло к нему маленькие ручонки и что-то тихо ворковало. Он протянул ей два указательных пальца, и крохотные ладошки вцепились в них с неожиданной силой. И через их соединённые руки какое-то неведомое доселе чувство влилось в сердце воина, ставшее сразу мягким, как воск. В эти несколько дней, которые Ранальд мог провести дома, ему было не до хозяйственных вопросов и даже не до воинов. Всё своё время без остатка он отдавал двум женщинам, владевшим его сердцем, – жене и малютке дочери. На долю Рори в этот раз досталось меньше, чем обычно, отцовского внимания. Но верный Эндрю сумел успокоить мальчика, а постоянные игры с Майклом, к которым часто присоединялся и его отец, отвлекали наследника.

Рано утром пятого дня Ранальд вновь умчался на юг – его принц ожидал своего капитана, чтобы отправиться в очередной набег на французский берег.

А на следующий день в замке была поднята тревога. Дозорные на башне донжона увидели далеко на востоке тучу пыли, поднятую большим отрядом всадников. Командир гарнизона отдал распоряжения, и воины устремились на свои места, готовясь к атаке. Было непонятно, что это за люди, и каковы их намерения. Но Эндрю предпочёл встретить нежданных гостей во всеоружии. И он не прогадал. Это оказались англичане, которые неслись к замку с явно враждебными намерениями. Родерик, поднявшийся на стену вместе с Эндрю, внимательно присмотрелся к этим воином и тихо ахнул.

– Это Жиль де Бриер, Эндрю, – быстро проговорил он, – лютый враг нашего господина. Битва будет горячей. Врагов слишком много, и, думаю, нам надо просить помощи у соседей. Сами мы вряд ли управимся.

Эндрю думал лишь мгновенье, а потом отдал распоряжение, и на самом верху башни загорелся костёр, сигнал беды.

Англичане приблизились к замку на расстояние полёта стрелы, и стало ясно, что они намерены атаковать. Первые стрелы полетели в защитников. Воины замка, прикрываясь щитами и прячась за зубцами башенок, дали ответный залп. Они налегли на луки, старясь удержать противника по эту сторону замка ещё хоть ненадолго, чтобы дать время людям из лежащего внизу селения укрыться за надёжными стенами. Все команды Эндрю исполнялись чётко и быстро, и вскоре мост был поднят, а ворота накрепко закрыты. Теперь можно отбиваться без оглядки назад.

Нападающих оказалось достаточно много, человек семьдесят, не меньше. Гарнизон замка составлял всего тридцать пять человек. Это были надёжные, опытные воины, но против такого количества противников им было в открытом поле не устоять. Приходилось дожидаться подмоги. И валлийцы не подвели. Не прошло и получаса активной перестрелки между осаждающими и осаждёнными, как с западной стороны донеслись грозные крики, и человек сорок валлийцев подлетели на всём скаку к замку. Во главе их был сам Мерилл ап Оуэн. Ему давно хотелось подраться с англичанами, а тут такой случай. Валлийский лорд быстро разобрался в ситуации, и подал знак, что ожидает соединения с воинами Эндлгоу. Долго ждать ему не пришлось. Мост быстро опустился, выпустив из замка боевой отряд с мечами наголо, и тут же встал на место. Замок замер в ожидании.

Когда объединённый отряд англичан и валлийцев кинулся навстречу набежникам, их предводитель на мгновенье замер в удивлении, а потом яростно кинулся в бой.

– Где этот ублюдок Мюррей? – злобно кричал он. – Если ты не трус, то выходи и сразись со мной. Тебя давно пора отправить к праотцам и очистить английскую землю от грязного шотландского духа.

На эту тираду с готовностью откликнулся Мерилл ап Оуэн. Ему было по душе прикончить этого крикливого англичанишку. Но Эндрю сделал ему знак, дав понять, что сам разберётся с подонком. Он выехал навстречу де Бриеру.

– Сегодня тебе придётся удовольствоваться мною, подлый шакал, нападающий на своих, – прокричал он в ответ и кинулся в атаку.

Де Бриер побледнел от злости. Ему, высокородному дворянину, сражаться с каким-то жалким наёмником!? Но деваться было некуда. Воин в простой одежде наседал на него, как охотничий пёс на загнанного оленя. Мерилл ап Оуэн нашёл себе других противников, которых с удовольствием доставал своим мечом, однако держался поближе к Эндрю и не выпускал ситуацию из-под контроля – от этих коварных англичан можно было ожидать любой подлости. А командир гарнизона в Эндлгоу, насколько он знал, человек, заслуживающий уважения, его жизнь стоит того, чтобы её защищать. Но Эндрю справился сам. После нескольких минут отчаянной схватки ему удалось достать де Бриера своим мечом, и тот начал заваливаться на бок. Бой вокруг кипел, как вода в большом котле. Раздавались яростные крики, проклятия и вопли боли. Уже десятка полтора коней носились по полю без седоков. А битва не стихала. Но когда нападавшие англичане увидели, что их предводитель сражён, они стали выходить из боя, подав сигнал, что сдаются. От большого отряда, налетевшего на замок всего пару часов назад, осталось меньше половины. Были раненные и убитые и со стороны оборонявшихся. Эндрю и валлийский лорд переглянулись, и капитан гарнизона Эндлгоу подал знак, что принимает капитуляцию противника. Битва стихла.