Судоку для убийцы - Шелли Фрейдонт

— Я хочу остаться здесь, — сказал Гарри. — Кто-то должен приглядывать за коллекцией. Кто-то должен…

— Шеф Митчелл привезет тебя сюда завтра, правда?

Кейт не стала смотреть на него или ждать ответа.

— А ты поможешь мне подготовиться к Дню паззлов. Нам еще много надо сделать.

— Они не снесут музей?

Кейт вздохнула.

— До следующей субботы не снесут. Но после — не знаю. Завещания нет, поэтому дочь профессора Абигейл не имеет права закрыть здание. Потом… Просто не знаю.

Кейт мрачно смотрела в свою чашку, пытаясь не думать о том дне, когда головоломки профессора уйдут из ее рук.

Она так задумалась, что почти не обратила внимания на слова Гарри.

— Завещание есть.

Кейт медленно перевела на него взгляд. Смысл его слов дошел до сознания.

— Ты говоришь, есть завещание?

Гарри кивнул.

— Может, знаешь, где оно? — спросил шеф, его лицо вновь обрело бесстрастное выражение.

— В гробу.

— В каком гробу? — спросил шеф.

— Кофанетто, шкатулка, — пояснила Кейт.

В прошлый раз она разбирала шкатулку на составляющие, но профессор остановил ее, когда она дошла до внутренней коробки. Потому что там было спрятано завещание? Может, оно до сих пор там?

— Да. Он сказал, что, если с ним что-нибудь случится, вы должны знать, где его найти. — Гарри повесил голову. — Но я не знал, сообразите ли вы, где искать, поэтому подсмотрел. Он положил его в гроб.

Шеф заметно вздрогнул.

— Если что-нибудь с ним случится? Он знал, что с ним что-то случится? Кто-то ему угрожал?

— Не знаю, — сказал Гарри. — Он должен был сказать мне. Я бы тогда его защитил.

Мальчик снова повесил голову.

Кейт сердито посмотрела на Митчелла.

— Ты не виноват, Гарри.

Хорошо бы и она не была виновата.

— Пойдем наверх и найдем завещание профессора.

Глава двадцать третья

Гарри принес шкатулку на стол.

— Оно здесь.

Кейт не могла поверить. Будущее музея было у нее на глазах целую неделю. Она даже открывала шкатулку. «Но профессор остановил тебя», — напомнила она себе. И тогда она подумала о чем-то еще более невероятном.

Шеф уже смотрел на нее с подозрением.

Кейт глубоко вздохнула и сказала, глядя шефу в глаза:

— На ней отпечатки моих пальцев. В этой шкатулке мы хранили столовые приборы, и в тот день, во время ленча, я их вынимала оттуда, но внутреннюю коробку не трогала.

А много лет назад она ее вынимала неоднократно. Интересно, как долго хранятся отпечатки? Десять лет? Она кивнула на шкатулку.

— Можно?

Шеф странно на нее смотрел. Потом слегка поклонился.

— Ну разумеется.

Кейт проигнорировала этот жест, воспринятый ею как сарказм. Она уселась за стол и начала разбирать серебряные фрагменты. Она складывала их по порядку на столе. Когда верхний слой освободился, открыла шкатулку. Внутри были гнезда для двух серебряных кубков. Кейт осторожно их вынула, под кубками обнаружился маленький нарядный поднос.

Гарри и шеф придвинулись поближе и заглянули ей через плечо. Кейт вынула поднос, и там, на дне, они увидели белый конверт со словами «Последняя воля и завещание Питера Томаса Эйвондейла».

У Кейт перехватило дыхание. Она услышала, как шумно вздохнул Гарри. Кейт протянула руку к конверту.

— Нет, — сказал шеф.

Кейт отдернула руку.

— Не прикасайтесь к нему. Я вызову Саймона Мэка.

Он снял с пояса мобильный телефон и нажал на одну кнопку.

«Интересно, — подумала Кейт. — Телефон Саймона хранится у него в специальном списке. Почему?»

Саймон согласился приехать. Шеф велел им отойти от стола. Он указал на кресла с подлокотниками.

— Садитесь, — сказал он.

Они сели. Шеф ходил между ними и столом. Словно сторожевая собака. Каждые два прохода он останавливался и смотрел на них. Митчелл был высок и грозен. Кейт обхватила себя руками и старалась не казаться виноватой, потому что во взгляде шефа она видела обвинение.

Саймон приехал через несколько минут. Его сопровождал офицер Кэртис. Должно быть, это он впустил его в дом.

Саймон снова облачился в костюм-тройку, на этот раз — серый в черную полоску. Волосы тщательно уложены. Похоже, он даже побрился. Кейт глянула на свои часики. Прошло всего двадцать минут, а ей казалось, что это были часы.

— Я позвонил Пру и сказал, что тебя задержали на всю ночь. — В голосе Саймона явственно прозвучал упрек.

Кейт и забыла, что обещала тетке тотчас вернуться домой.

— Спасибо, Саймон, я…

— Да, понимаю. Произошло нечто неожиданное.

Он взглянул на Гарри и сморщил нос.

— Молодой человек, полагаю, этот запах исходит от вас?

Ответа он ждать не стал, а пошел к стулу, на котором сидел Гарри.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание? Ты нас всех заставил понервничать. Где ты был? И чем — господи прости — занимался?

— Он не виноват, — сказала Кейт.

— Я вам позже расскажу, — вмешался шеф. — Вот здесь завещание. Мы его не тронули. Прежде чем вы его откроете, необходимо снять с конверта отпечатки пальцев.

Саймон наклонил голову, а шеф Митчелл кивнул офицеру Кэртису. Тот достал металлическую коробку и приступил к процедуре. Кейт ерзала в кресле, стараясь подсмотреть, но широкие плечи шефа заслоняли ей обзор.

Снятие отпечатков заняло несколько минут, после чего Саймон взял конверт и положил его во внутренний карман пиджака.

— Я посмотрю, проверю его бона фидес.[4] Затем приглашу наследников и оглашу завещание. Думаю, чем раньше, тем лучше?

Шеф Митчелл кивнул.

— Я бы хотел присутствовать при оглашении.

— Конечно. Что-нибудь еще?

— Нет, пока ничего.

— Тогда я провожу Кати домой.

— Я сам это сделаю, — сказал шеф. — Нам нужно обсудить еще несколько вопросов. — Он упреждающе поднял руку. — Нет ничего такого, что требует присутствия адвоката. Впрочем, вы можете остаться.

Саймон перевел взгляд с шефа на Кейт.

— Все нормально, Саймон. Это — бытовые вопросы.

Она перевела взгляд на Гарри.

— Верно, шеф Митчелл?

— Верно.

Вид у него был мрачный. Он знал, какие бытовые вопросы она имеет в виду.

— Ладно, тогда прошу меня извинить. Ухожу. Признаюсь, мне очень хочется поскорее увидеть завещание и придать ему законную силу.

«Завещание, — подумала Кейт и скрестила пальцы. — Господи, хоть бы профессор оставил музей городу. Это, конечно, маловероятно. Если слухи верны, музей был единственной его собственностью, и он должен оставить его дочери».

Она глянула на Гарри. Тот отвернулся, и она догадалась, что он думает о том же. Лицо мальчика было мрачным.

— Может, мы сейчас пойдем?

— Нет.

Шеф Митчелл встал перед ними, глядя на них с высоты своего внушительного роста, словно они были двумя несовершеннолетними преступниками. Ладно, может, один из них и был, но к себе она не хотела терпеть такого отношения. Кейт хотела возразить, но шеф не дал ей этого сделать.

— Вы не знали, что завещание лежало здесь?

Кейт откинулась на спинку кресла. «Опять двадцать пять, — подумала она. — Зря Саймон ушел».

— Я же говорила: я понятия не имела.

Он перевел глаза на Гарри.

— Я к нему не притрагивался, — ощетинился Гарри.

— Хорошо. Уже поздно. Тебе лучше поехать ко мне.

— Нет.

Гарри соскочил с места. Митчелл толкнул его в кресло и выразительно посмотрел.

— Сынок, посмотрим на это с двух сторон. Будешь сопротивляться — отправишься тотчас в социальную службу. Не будешь рыпаться — останешься со мной. На один вечер.

Кейт подпрыгнула.

— Спасибо. Разве это не замечательно, Гарри?

Гарри не выглядел обрадованным.

— Да.

— Проследите, чтобы он принял душ и дайте ему чистую одежду.

— Об этих двух моментах я точно не забуду. Ну а теперь заприте помещение, и я…

Он остановился, прищурился и спросил:

— Вы сегодня на машине?

— Да.

— Ну и хорошо. Мы проводим вас домой.

Кейт не стала спорить. Так много всего случилось, что против компании она не возражала.

— Дайте только соберу кофанетто, и отправимся.

Шеф Митчелл и Гарри проехали за ней до дома. Шеф позволил Гарри сесть на переднее сиденье патрульной машины, но прежде открыл все окна.

Кейт не могла не улыбаться. Ладно, как только Гарри примет ванну, все придет в норму.

Она свернула на свою дорожку, а шеф остановился позади и вышел из машины.

— Нет необходимости входить в дом. У меня все хорошо. Спасибо.

— А у меня — не очень. Мне надо глотнуть свежего воздуха.

Он проводил ее до дверей.

Она отперла входную дверь, но не спешила войти.

— Благодарю за то, что взяли Гарри. Ему несладко пришлось, так что нужно окружить его заботой.

— Это — моя специальность, — сказал шеф, — входите.