Девять дней, которые потрясли мир - Саша Виленский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вырабатываем новые методы более производительной ходьбы. Первый сбрасывает рюкзак и идет 5 минут, после этого возвращается, отдыхает минут 10–15, после догоняет остальную часть группы. Так родился безостановочный способ прокладывания лыжни. Особенно тяжело при этом второму, который идет по лыжне, торенной первым, с рюкзаком. Постепенно отделяемся от Ауспии, подъем непрерывный, но довольно плавный. И вот кончились ели, пошел редкий березняк. Мы вышли на границу леса. Ветер западный, теплый пронзительный, скорость ветра подобна скорости воздуха при подъеме самолета. Наст, голые места. Об устройстве лобаза даже думать не приходиться. Около 4-х часов. Нужно выбирать ночлег. Спускаемся на юг — в долину Ауспии. Это видимо самое снегопадное место. Ветер небольшой по снегу 1,2–2 м толщиной. Усталые, измученные, принялись за устройство ночлега. Дров мало. Хилые сырые ели. Костер разводили на бревнах, неохота рыть яму. Ужинаем прямо в палатке. Тепло. Трудно представить подобный уют где-то на хребте, при пронзительном вое ветра, сотне километров от населенных пунктов.
ДЯТЛОВ
Символично, что последняя запись сделана руководителем группы. В принципе, понятно, что это случайность, никто же не знал, что эта запись станет последней, но все равно символично.
И, возможно, это самая важная запись для понимания случившегося. Пойдем по порядку.
1. «Вышли относительно рано». Это 10:00 — рано? Накануне 9:30 — «пассивный подъем», а теперь вообще 10 утра. Полтора часа как рассвело, солнце полчаса как поднялось, светлого времени суток остается четыре — четыре с половиной часа — и это «относительно рано»!? Нужно ли еще что-то говорить о дисциплине в группе, если для руководителя похода 10:00 — раннее утро.
2. Скорость ветра подобна скорости воздуха при подъеме самолета.
Лесничий Вижайского лесничества Иван Ремпель (ЛД 46):
Когда я ознакомился с их маршрутом высказал свое мнение, что в зимнее время итти по уральскому хребту опасно т-к там имеются большие ущелья, ямы в которые можно провалиться и кроме того там свирепствуют сильные ветры, сносят людей. Это опасение я им высказал потому, что мне этот район уральского хребта известен со слов местного жителя, сам я там не бывал. На мое высказывание они ответили что это для нас будет считаться первым классом трудностей.
Самое неблагодарное занятие — быть крепким задним умом. Наверное, в 20 с небольшим трудно верить 52-летнему лесничему: он старый, что он понимает?! Мы — молодые, мы все преодолеем! Но когда вы вышли на склон проклятой высоты 1079, она же гора Холат-Чахль, и почувствовали, что «скорость ветра равно скорости воздуха при подъеме самолета», вспомнили ли вы слова лесничего, который об этом предупреждал? И почему нужно было тем не менее пытаться подняться именно туда, на лысую гору без единого деревца, да еще разбивать там палатку? Ведь смертельный риск был понятен заранее!
Еще раз: никто их не обвиняет, никто с высоты сегодняшнего знания не пытается судить ребят 50-х, все, что волнует нас сейчас — это стремление понять причину полного отсутствия логики в действиях группы и растерянного бездействия ее руководителя. Знаменитое дятловское упорство? Желание сплотить, наконец, группу через преодоление невозможного? Самоуверенность молодых? Все вместе? Да, наверное, все вместе. Все это вместе и стало преддверием трагедии.
Пока же группа возвращается назад, измученная настолько, что нет сил развести костер, нет сил готовить ужин, перекусили всухомятку. Это их последний теплый ночлег, и, возможно, последняя ночь в их жизни.
Все, что произошло после 31.01.59, нам неизвестно. Все последующее является исключительно попыткой реконструкции событий, игрой воображения и основой для буйной фантазии записных «дятловедов». Единственное, что известно наверняка — все они погибли.
ЧАСТЬ III. ВЕРСИИ
Помните, с чего мы начали?
«…за 60 с лишним лет мы ни на йоту не приблизились к открытию тайны гибели группы студентов Уральского политехнического института. Версий — несть им числа. Разгадки нет».
Разгадки действительно нет. Есть десятки версий большей или меньшей степени достоверности, есть попытки сложить пазл, есть время от времени раздающиеся возгласы: «Тайна гибели группы Дятлова раскрыта!», но это не более, чем очередная фантазия очередного конспиролога.
Почему вот уже более 60 лет эта тайна так будоражит воображение исследователей профессионалов и исследователей любителей? Разве до этого не гибли туристы и альпинисты? Разве экстремальный спорт не подразумевает опасность для жизни? Конечно, да. Но только в этой истории соединились воедино полная необъяснимость произошедшего, невозможность собрать воедино разрозненные факты, получить достоверную картину трагедии. У любой известной версии того, что случилось на Перевале Дятлова, есть свои «за» и свои «против», а любое «против» делает бессмысленным любое «за».
И тем не менее, попыток разгадать эту загадку не меньше, чем попыток изобрести вечный двигатель, понять, что происходит в Бермудском треугольнике, выяснить, что за зверь живет в озере Лох-Несс. И точно так же легко отмахнуться от таинственности Перевала, утверждая, что есть самое простое и, одновременно, самое верное решение. Раз за разом мы вспоминаем монаха-францисканца Уильяма из Оккама, заявившего «Не следует множить сущее без необходимости». Этот монах, не всегда верно понятый, не утверждал, что решение должно быть простым. Оно может быть и сложным, но оно обязано быть полным. Ибо бритва Оккама не сводит все к примитиву, не запрещает более сложные объяснения, она лишь предлагает тот порядок рассмотрения гипотез, который должен стать наилучшим. «Отрезай лишнее!» — гласит принцип «бритвы Оккама», но бойся вместе с тем отрезать и необходимое.
Именно руководствуясь этим принципом, мы не будем рассматривать совершенно бредовые концепции вроде инопланетян, зачем-то убивших девять туристов, или медведя-шатуна, или лося-убийцы, или того хуже — снежного человека. Не думаю, что какое-то значение имеют так называемые «огненные шары» над Северным Уралом, ставшие основой многих безумных версий. Отрежем лишнее, как советовал брат Уильям, и рассмотрим версии, имеющие хоть какое-то подобие логики, хотя повторюсь, ни одна из них не является истиной в последней инстанции, а большинство из них — по-прежнему плод буйной фантазии и наукоподобных измышлений. И все же, самое интересное в этом мире — это поиски истины.
ВЕЧЕРНИЙ ОТОРТЕН
Единственный документ, хоть как-то проливающий свет на последние часы группы студентов УПИ — это забавный «боевой листок» или, если хотите, стенгазета «Вечерний
