Древние ассирийцы. Покорители народов - Йорген Лессеэ

Однако в Северном Междуречье лидером становилось государство Митанни. После 1650 г. до н. э. началась вооруженная хурритская экспансия, которая через 150 лет привела к возникновению этого царства и началу его господства над всей Северной Месопотамией, от гор Загроса и вплоть до Средиземного моря. Этот процесс начался в расположенных в Загросе хурритских царствах, как крупных, так и незначительных. Благодаря текстам из архива Кувари мы знаем о них гораздо больше, чем прежде. У политических и военных лидеров хурритских горных племен, таких как За-зийя и Лидайя из Туруккума, гутий Эндушше, вожди племени луллубеев, Кувари из Шушарры, очевидно, была общая цель, ради осуществления которой они вступали в постоянно разраставшиеся союзы. В итоге союзники сумели разрешить свои противоречия и объединиться для широкомасштабных военных действий, итогом которых стало завоевание всей Северной Месопотамии. Можно ли утверждать, что эти входившие в союз племен одиночки, каждый из которых преследовал собственные интересы, сумели достичь общей цели лишь после того, как во главе хурритов встали индоиранские военачальники? Судя по именам, встречающимся в текстах из архива Кувари, в то время в Шушарре не было индоевропейцев. Одной из задач археологов будущего станет проведение успешных археологических исследований где-нибудь в горах Загроса, в результате которых мы сможем расширить полученные в ходе раскопок в Телль-Шемшаре знания об истории одного из ранних хурритских царств, некогда существовавших на территории иракского Курдистана.

Глава 5

АССИРИЙСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ

С помощью клинописных табличек — писем, адресованных вавилонским царям и отправленных ими, посланий, которыми обменивались между собой правители, «вассалы» и наместники, а также писем от безымянных членов той или иной общины — мы сумели восстановить ряд важных, по мнению живших в древности людей, событий, проливающих свет на историческое развитие древнего Междуречья. Однако получившаяся в итоге картина больше походит на калейдоскоп, в частности, мы не можем быть уверены в том, что расположили факты в правильном порядке и верно определили его ход. Но более или менее четко восстановить историю того или иного древнего государства удается крайне редко.

Письма являются частью истории Месопотамии. Изучение этих источников — одна из задач ассириологов. Усердие, терпение и понимание текста, чувство меры и в то же время осознание некоторой ограниченности данного вида источников, случайная успешная находка — все это помогает нам прийти к единственно верной интерпретации текста. Если бы правильными казались все его трактовки и мы не были бы ни в чем уверены, то наши изыскания не имели бы ничего общего с по-настоящему научным исследованием.

Можно ли в таком случае при изучении собраний хранившихся в архивах писем привлекать официальные царские надписи? Насколько можно связать разобщенные сведения, содержащиеся в письмах, с упорядоченной информацией, приведенной в анналах? Способна ли официальная историография дать нам ключ к решению этих проблем? Правдивы ли содержащиеся в надписях подробности?

Если по приказу какого-либо месопотамского правителя вырезали на поверхности расположенной в отдаленном районе скалы рельеф, сопровождавшийся надписью, в которой упоминалось имя этого царя, то можно утверждать, что его подданные (а возможно, и он сам) действительно были там. Последствия подобного похода могут быть установлены, если будут обнаружены письма или документы делового характера, свидетельствующие о том, что за военными мероприятиями последовало политическое и торговое проникновение в данный регион. В письменных источниках, найденных в других странах (если таковые имеются), могут содержаться данные, подтверждающие сведения официальных надписей месопотамских царей, уточняющие их или заставляющие усомниться в их правдивости. Пониманию того, каким образом события развивались на самом деле, может также способствовать знание особенностей культуры древнего Междуречья.

Вавилоняне и ассирийцы подразумевали под словом «история» письменную фиксацию достижений своих царей. Для израильтян она была средством выражения воли Яхве. Племена — всего лишь актеры на сцене истории, посредством хода которой Бог общается с избранным народом. Судьба людей в Ассирии не имела значения. Внимание было сосредоточено не на происходящем с ними, а на деяниях царей, являвшихся представителями бога Ашшура, которые заботились о соблюдении его интересов. Данный факт следует учитывать при использовании текстов ассирийских историографов в качестве исторических источников.

Официальные надписи никогда не считались способом увековечить историю — они не были предназначены для наставления потомков. Мы были последними, о ком их авторы думали, составляя их. Сообщая о своих победах, цари обращались к богам. Читая эти тексты, мы фактически подслушиваем разговор, который велся на сверхчеловеческом уровне. Именно поэтому надписи часто помещали в храмах и дворцах там, где никто не мог прочитать их, — на тыльной стороне каменных плит или под углами зданий. В них то или иное здание посвящается определенному богу и содержится предназначенный для него рассказ о событиях, предшествовавших возведению данной постройки. Бехистунская надпись Дария, ставшая ключом к расшифровке клинописи, была вырезана на вертикальной поверхности скалы, на высоте нескольких сотен футов. Копирование этого текста было сопряжено с риском для жизни. В нашем распоряжении имеется ряд сообщений об осуществленных некоторыми ассирийскими царями походах, которые составлены в форме писем богу Ашшуру. В некоторых из них приводятся ответы Ашшура: «Если, как ты пишешь, ты завоевал такие-то земли, ты должен знать, что это произошло по моему божественному приказу». Таким образом, надписи служат выполнению определенной цели: они подтверждают договор, заключенный между царем и божеством, и прославляют силу бога. Данные обстоятельства следует учитывать при определении ценности этих исторических источников.

Интерес к прошлому, который все-таки испытывали месопотамские писцы, проявился, в частности, к царских списках, а в случае Ассирии — в перечне чиновников, занимавших должность лимму на протяжении нескольких столетий. В Вавилонии при составлении списков использовались датировочные формулы — с их помощью обозначались отдельные годы правления того или иного царя. Со временем появился новый жанр — хроники, которые во многом близки к историографии в истинном понимании этого слова. Однако ни один вавилонский автор не позволял себе выразить субъективное отношение к происходившим событиям. Ссылаясь на опыт прошлого, он мог найти параллели со своим временем и таким образом попытаться составить из фактов общую цепь событий. В итоге возникли исторические предсказания. Если в прошлом за тем или иным предзнаменованием следовали определенные явления, делался вывод о том, что если теперь сложатся такие же условия, то они приведут к тому, что произойдет такое же событие. Но при этом никто не пытался задуматься о проблеме соотношения между причиной и следствием. Восстанавливая древнее здание, жители Междуречья старались найти первоначальную закладную табличку с вырезанным на ней текстом и выявить историю этого строения. Затем посвящение, сделанное первыми строителями, с почтением снова возвращали на его место.

Некоторые вавилонские и ассирийские цари проявляли значительный интерес к древности. Так, ассирийский правитель Ашшурбанипал собирал все письменные тексты из вавилонских храмов, которые могли достать его агенты, и хранил их в собственной библиотеке в Ниневии, а Набонид, последний представитель нововавилонской династии, создал в Уре собрание, настоящий музей, надписей и древностей, относящихся к различным периодам истории его страны. В целом, насколько нам известно, поздние правители полагали, что примеры прошлого достойны того, чтобы им следовать. Ученые, жившие в правление последних ассирийских царей, сверялись с собраниями предзнаменований, использовавшихся уже в период царствования Хаммурапи. Неразрывность истории Месопотамии обеспечивалась благодаря стремлению сохранить наследие шумеров. Прошлое становилось настоящим.

В эпистолярных текстах теократическая концепция истории уступает место элементарным потребностям людей, борющихся за свое существование. В официальных надписях, помещавшихся в храмах и дворцах Ашшура, Шамши-Адад мог называть себя «царем всего мира». Но его письма к Ишме-Дагану и Ясмах-Ададу, а также хурритскому «вассалу», жившему в Шушарре, не предназначены для ассирийского верховного божества. В них перед нами предстает человек, пытающийся справиться с грузом жизненных проблем, в решении которых важную роль играют наличие точной информации и надежность или, наоборот, предательство его товарищей. Читая подобные послания, современный человек лицом к лицу сталкивается со своим двойником, от которого его отделяет незначительное по сравнению со всей историей человечества время.