Дельфания. Сокровенные истории - Владимир Лермонтов

– Хорошо, Дельфи, говори. Я действительно слишком остро реагирую, но ты же сама знаешь мою натуру, – сумел выкрутиться я из неловкого положения.

Она повернулась ко мне лицом, и мы некоторое время смотрели друг другу в глаза на очень близком расстоянии. Я ощущал ее запах, который представлял собой некий синтез запаха моря, песка, можжевельника, а главное – аромата весенних благоухающих трав, который доносится ветром с горных склонов. Глядя в ее глаза, я чувствовал, что проваливаюсь в чистоту их бездонных озер, и мне стало как-то не по себе. Я сел на свое место и приготовился выслушать все, что поведает мне Дельфания, без лишних эмоций и обид.

– Люди пошли путем развития технократии, – продолжила она, заняв свое прежнее место и взяв в руки палку, которой водила по песку возле кострища. – Вы развили такой Великий Механизм, в котором растворились, потерялись и в конечном счете стали заложниками миллионов разных систем, конструкций, коммуникаций. Стоит произойти какому-либо сбою: энергосистемы или водоснабжения – так вы сразу становитесь беспомощными и чрезвычайно уязвимыми. Вы стремитесь развить еще более совершенные системы и технологии, но все больше погружаетесь в рабство, зависимость от своих же систем.

– Ты права, Дельфи, многие люди себя ощущают в этом большом, как ты назвала, механизме, беспомощными и ничтожными. Но разве есть иной путь? Мы ведь так привыкли к свету, теплу, к тому, что многое за нас выполняют машины. Да и последние достижения науки дают надежду на приближение к эре мира и благоденствия.

– Эта дорога в никуда, вы не развиваете свой внутренний духовный мир и потому обречены на исчезновение, если не одумаетесь и не измените своего отношения и к себе, и к природе – что, впрочем, одно и то же. Ибо как вы относитесь к себе, так вы относитесь и к природе. На Земле существовала не одна цивилизация, подобная вашей, они достигли даже большего уровня развития технологий, но были стерты с лица земли. Они так же, как и вы сейчас, погрузились и полностью отдались во власть ума, который в конечном итоге привел их к поражению. Ум потерпел крах от реальности, потому что никакие, даже самые совершенные умозрительные схемы, концепции и учения не способны вместить бесконечные горизонты истинного бытия. Разум потерпел фиаско в стремлении навязать жизни законы человеческого ума, подчинить действительность мозговым системам, доктринам и теориям. Вы утратили свойство воспринимать жизнь, космос, природу непосредственно, водрузив между собою и реальностью миллионы призм: теорий, философий, учений, которые стали искажать суть вещей до неузнаваемости и противоположности. Вы не улучшили цивилизацию, вы раздули ее до невероятных размеров, она разбухла, в то время как внутри нее незримо уже давно идет разложение – подобное тому, что привело к катаклизмам и уничтожению предшествующих цивилизаций. Философы разрабатывают модели совершенного бытия, мечтая об эре всеобщего благоденствия и процветания; политики и правители заботятся о собственном величии и славе; воины кладут свои головы на поле брани за мир, равенство и справедливость; ученые открывают законы природы, которые в конечном счете не приносят благо человечеству, а работают против самой жизни на Земле; инженеры внедряют новейшие технологии, думая, что вот-вот люди станут богатыми и счастливыми; космонавты, заложники сложнейшей аппаратуры, смотрят на мир с орбиты Земли, а тем временем на этой маленькой планете накапливается невежество, мрак, боль, нищета и пустота. Продолжает литься кровь, господствуют алчность, сребролюбие; человекоубийство процветает во всю силу, а дети, тысячи детей брошены в этот бушующий океан зла на произвол судьбы.

Дельфания стояла передо мной во весь рост, ее глаза горели звездным светом, фигура была напряжена как стрела, и от нее будто исходили мощные энергетические волны, которые заставляли мое сознание вздрагивать и пульсировать в такт ее вибрациям. Мне казалось, что когда она говорила, будто с неба в нее устремлялся некий информационный поток, который посредством этой хрупкой девушки из моря вещал нам, людям, предупреждение об опасности, которая поджидает планету и всех людей. В эти мгновения передо мной стояла уже не женщина, а вселенский разум, который управлял ею и наставлял, что и как говорить. И я чувствовал себя виновным за все человечество.

– Посмотри, Владимир, что творится на Кавказе! Здесь идет война. Природа гибнет, звери в страхе и ужасе покидают свои родные места и бегут в ваши края в надежде найти покой и мир. А тут идет брань с природой, уничтожаются леса, по горам тянется черная труба.

– Что ты имеешь в виду? – оживился я, когда она задела мои края.

– Я имею в виду трубу, по которой пойдет нефть. Сколько уже погибло деревьев, какая опасность теперь угрожает морю! Какие беды могут постигнуть этот край, города побережья!

– При чем же здесь города?

– При том, Владимир, что Черноморское побережье Кавказа – зона большой сейсмической опасности. Здесь могут произойти землетрясения максимальной силы. Посмотри туда, – Дельфания указала рукой в сторону Большого Утриша. – Видишь вон ту косу?

Я утвердительно кивнул головой, взглянув на полосу земли, уходящую в море, освещенную серебром луны.

– Как, ты думаешь, она образовалась?

– Трудно сказать, – ушел я от ответа, понимая, что Дельфания знает истину.

– Пятьдесят тысяч лет назад, Владимир, здесь, на участке от Анапы до Геленджика существовала и процветала высокоразвитая цивилизация, которая так же, как и вы сейчас, отступила от законов мироздания, и в результате Земля отреагировала на это мощным землетрясением, от которого вершина вон той горы обрушилась в море и образовала косу.

– Но Бог нас пока миловал, хотя небольшие толчки иногда случаются.

– Наша планета, Владимир, – живой организм, и он чрезвычайно чувствителен ко всему, что на нем творится, другое дело, что Земля не сразу, не мгновенно реагирует на отрицательное воздействие.

– А что ты подразумеваешь под отрицательным воздействием? Уничтожение природы, варварское отношение к ней?

– Не только. Ваши мысли и чувства – это волны, которые пронизывают пространство Земли насквозь, и если они негативны, то Земля ощущает это и отзывается тем, что возникают землетрясения, наводнения, смерчи, изменения климата и так далее.

– Неужели то, что происходит у меня внутри, касается кого-то еще?

– Не просто касается, Владимир. Злые мысли разрушают не только нашу планету, но и разносятся по всей вселенной, причиняя ей вред. С другой стороны, добрые и светлые мысли созидают, помогают вселенной развиваться дальше.

– Ты говоришь о вселенной как о живом организме, который растет?

– Именно, Владимир, вселенная растет и развивается! – Дельфания одобрительно сверкнула глазами, как бы радуясь тому, что мы наконец нашли с ней общий язык и взаимопонимание.

– Так что, вселенная подобна растению?

– Да, она очень похожа на то, как поднимается к небу цветок.

И она подняла мой букетик, который лежал около нее на бревне, и поднесла к лицу, вдыхая аромат цветов.

Я смотрел на звезды, которых здесь, на Большом Утрише, было видимо-невидимо. На такую звездность местного неба я обратил внимание еще в прошлый раз. Все смешалось в моей голове: дельфины, женщины, цивилизации, вселенная. Этого было слишком много за один раз. Я украдкой взглянул на Дельфанию, лицо которой освещалось красным светом костра, и подумал, как в такой изящной, можно сказать, хрупкой женщине помещается так много знаний?

– Я тоже думаю, что на сегодня достаточно, – подытожила Дельфания и встала, как бы намереваясь покинуть меня. – Я пойду, мне пора.

И последние ее слова уже прозвучали как слова не представителя другой цивилизации, а женщины, покидающей место свидания. Впрочем, может быть, мне это только показалось.

– Дельфи, не уходи, – попросил я и, набравшись смелости, взял ее за руку. – Мне так хорошо с тобой, только сразу мне трудно переварить такой объем информации и событий. Мне необходимо немного времени, чтобы освоиться. Ты меня понимаешь?

Она не сопротивлялась моей руке и произнесла, взглянув на меня уже совсем новым, каким-то застенчиво-грустным взглядом:

– Понимаю, Вова.

– Твои глаза меняются, как море, мне кажется, что они море и есть. То они строгие, то теплые, то трепетные, то грустные.

– Я пойду, хорошо?

– Мне кажется, ты что-то утаиваешь от меня…

– Потом, Вова, не провожай меня, до завтра, – сказала она и, прихватив букетик, побежала к морю.

Только я забрался в палатку и положил голову на то, что выполняло роль подушки, как мгновенно погрузился в глубокий сон, в котором происходили землетрясения, извергались вулканы, рушились горы, земля исчезала под водой морей и океанов, в которых плавали дельфины, люди, человекорыбы, русалки, динозавры…