Товарищ Резак (СИ) - Горшенев Герман

Мы сразу решили не подъезжать в упор. Я ждал, наблюдая как тщательно он добил чудовищ и ещё раз сосредоточенно прошелся, сделав пару кругов. Незнакомец подошёл к нам и вскинул руку в фашистском приветствии, только с плотно с сжатым кулаком, а я ему ответил, приложив ладонь к танковому шлему в нашем Советском приветствии. Человека в водолазном костюме это вполне удовлетворило.

После приветствия, воин произнес что-то на очень знакомом языке, повторил ещё раз и ещё раз, стараясь поймать мою реакцию. Слова были знакомы, но не хватало совсем немного, чтобы понять. Фраз я не понял, но несколько знакомых слов узнал. Вот уж не ожидал, так это услышать здесь, в другом мире, прибыв сюда с другой войны, несколько финских слов. Все остальные слова мне были непонятны, хотя и они были очень похожи. Я попробовал вспомнить как по-фински друг. Человек в скафандре тоже слышал что-то знакомое, но, как и я, понять мою речь не мог. Тогда я попробовал проговорить, всё что помнил. Мои попытки внимательно выслушивали, но явно не понимали. Ему тоже явно слышалось что-то знакомое, но чуть-чуть не хватало до понимания.

В голову пришла фраза, которую говорили финские девушки, когда звали бойцов нашего подразделения немножко погреться с ними в постельке, разумеется, с собой надо было брать тушенку, разные ценные предметы и спиртные напитки. Ухмыляющийся во всю рожу мехвод моей первой Зайки, не плохо говорящий по фински, переводил это как: «Дружить-дружить товарищ командир рабоче-крестьянской красной армии». Что это были за слова на самом деле, представления не имею. Финки, они странные, им было всё равно, может в соседней постели с её сестрой сейчас спит финн, который будет в тебя из ПТР утром стрелять, а ты его давить траками, а их это совершенно не смущало. Там всё было непонятно, да и война там была другая, глупая и закончилась также, как и началась. Просто пришёл старший политрук и сказал, что всё, война закончена, можно собираться и едем домой.

Засела эта фраза у меня в голове, вот на неё и отреагировал мой собеседник. Затем долго, подбирая слова по одному и помогая жестами, потихоньку начали объясняться. Дело шло, но очень долго. Мы пытались находить слова, которые попадались и в его языке, и в моих остатках финского, всё-таки за полгода зимы много не научишь, немецкий я гораздо больше освоил чем финский.

История была простая и удивительная одновременно. Наш гость где-то очень-очень высоко воевал с какими-то животными — не людьми. Потом его летательный аппарат, как по мне, совсем не похожий ни на что, что должно летать, из серого металла и без крыльев, вдруг отказал и все приборы выключились. Он рухнул на землю, а здесь на земле его встретили другие, тоже не люди. Всю жизнь он занимался тем, что воевал с не людьми и разницы не увидел, там не люди на летательных аппаратах, и тут не люди. Здесь они были без оружия, зато их было очень много, и они были гораздо крупнее. Они хотели убить его- человека, поэтому он убил их — не людей. Похоже, воин вопросами не мучился, разницы никакой. Там не люди и тут не люди, пока мог, он их убивал.

Доберман, он только выглядит недалёким хамом, Доберман он очень умный! Очень-очень умный! Обычно он вообще ничего не боится, а в этот раз, за долго до того, как мы увидели незнакомца, он своим десятым собачьим чутьём, почувствовал, что ни при каких обстоятельствах морды из танка высовывать нельзя. У меня спина вспотела, пока я разговаривал с незнакомцем. Увидь он не меня, а собачью морду, спалил бы танк не задумываясь. Как я его разговорил о нелюдях вовремя?

Я очень осторожно и очень долго объяснял, что есть не люди, это вот тех, кого он убил, а есть ещё люди, но как бы не люди, но люди тоже. Они самые лучшие люди, только чтобы не умереть, им надо тело животного поставить. Маленький наушник в ухе, совсем тоненько говорил голосом добермана и давал советы. Через 20 минут, очень осторожно высовывая носы вылезла наша животная половина экипажа. Человек в водолазном костюме был осторожен, и всё время недоверчиво поглядывал, хотя по ощущениям мог нас всех прибить в любое время. Потом, немного пообщавшись жестами, привык.

Очень долго пытался жестами что-то объясняться с Доберманом, а после этого пёс удивлённо взвизгнул. Блохастый, поняв о чём они говорили, тоже сделал удивлённую морду и почесал за ухом. Дальше они обсуждали уже без меня. Запустили в воздух маленький самолетик, он у нас служил для экстренной связи, через час запустили ещё раз.

Самолетик висел в небе довольно долго, но неожиданно для всех, его разорвало в клочки. Блохастого это совсем не расстроило, он всё что необходимо от этого самолётика уже получил. После этого, небольшая коробочка в его лапе, неожиданно заговорила на финском, и очень быстро нашла общий язык с нашим знакомым. Меня к разговору не пустили. Псы сами вели переговоры через эту коробочку, которая отлично переводила. После переговоров, рылись в грудах металла и погрузили несколько контейнеров из упавшей машины на Зайку, что-то сделали в летающем аппарате, а наш гость забрался на броню десантом. Обошёл башню по кругу, заглянул внутрь и усевшись на привязанные контейнеры, постучал по башне, что готов. Пытаться влезть в люк в его водолазном костюме было бессмысленно. Хотя, его, похоже всё устраивало.

Мы ехали не долго, всего несколько часов, практически по плановому маршруту, немного забрав в сторону. Доберман чётко знал надо. Я как-то читал книжку про фантастику. Там были такие треножники, и они лучами людей живём жгли и шагали, а потом от какой-то болезни умерли. Вскользь читал. Обложки не было, и страниц некоторых не хватало, ребята на самокрутки вырвали. Листал между боями больше, для успокоения нервов, чем вообще в сюжет вчитывался. Нам наперерез вышел многоножник! Я вначале думал, что крыша дома за деревьями, металлом обита, а потом эта крыша вышла на дорогу. Я ещё подумал — какая крыша новая, ни единой царапинки и стыков невидно, настоящие мастера делали. Огромный многоножник, поджарый как гончая собака, шустро поворачивался в нашу сторону. Я развернул обоими ногами Алёшу вправо и влупил ногой в загривок. Зайка крутнулась в развороте, слегка оторвав один трак от земли и понеслась на полном ходу в сторону.

Это был многоножник, огромный как боевой корабль. Один пёс полетел вниз, а второй стукнул мордой по пулемёту. Я на инстинкте начал крутить рукоятки поворота башни, ловя в прицел врага. Лапа Добермана плюхнулась на голову Алёши и танк замер.

— Отставить! Стоп! Не стрелять! Отставить! Какого хрена! Это свои! Командир ты чего творишь?

— Я творю!? Это что, вашу мать, четвёрка немецкая из леса вышла? Какого не предупредили? Вы вообще двинутые, о многоножнике не сказать? — наорал на добермана я.

Пёс как-то сдулся:

— Извини Командир, сюрприз хотел сделать. Ты же боевой танкист, так и должен был отреагировать. Хотел удивлённую рожу увидеть.

— Увидел?

— Ну прости, не подумал. Извини, правда.

В крышку люка стукнули. Почёсывающий бока и матерящий Добермана, и его сюрпризы, Блохастый вылез, и открыв люк объяснил незнакомцу, что командира не предупредили по случайности, и он принял боевое построение. Воин на броне остался объяснением вполне доволен. Мы медленно подъезжали к могучей машине, стоящей как длинноногий паук на многосуставчатых лапах. Каждая из лап была толщиной в башню Зайки. Часть лап была с суставами наружу, а часть внутрь. Очень похоже, как к лошади с двумя парами задних ног, приставить несколько пар паучьих.

Махина замерла, открылся люк. Наш гость спрыгнул с танка и показал приветствие, наподобие немецкого, только сжатым кулаком. Из танка выскочило несколько так же одетых, только немного в другие водолазные костюмы людей и тоже поприветствовали.

Затем они помыли гостя из тонких шлангов с очень большим напором воду и сделали это с Зайкой. Весь наш клейстер, какао, манка, зубная паста, грязь с обойным клеем и тряпками летели в сторону. Алёша прегнал танк ещё метров на пятьдесят вперёд, где Зайку помыли ещё раз. Его товарищи забрали ящики с танка и принесли несколько похожих, которые поставили на их место, привязав яркими верёвками. Показали нашим собакам что всё хорошо.