Королевство иллюзий - Элина Градова

сотворила! Но из реально возможного, первый порыв рвануть до дворца и всё рассказать, привлечь Бартоломео, так ко времени поделившегося со мной соображениями об иллюзоре!

Но и это отметаю! Я для них богиня Дадиан, а значит, прибежать по пояс в соплях — не моя тема. К тому же я так и не поняла, кто там у них главный злодей! А ведь это по его приказу здесь свершилось кровавое побоище, и участников было немало. Чтобы скрутить моего Костика и дать над собой сотворить такое, и пятерых не хватит!

Надо что-то делать! Не раскисать! Как там говорил Костик: главное, люди богиней считают, и не важно, что считаешь ты! Пока верят, оно работает! Я тоже должна поверить, хотя бы на время, не должно быть сомнений, я смогу! Давай, Наихрабрейшая… Соберись! — внушаю сама себе.

Ждать, как в моём сне и наблюдать Костины страдания нет смысла. Я и сейчас вижу, что без хирургической помощи, ничего не сделать, нужна пересадка кожи, антибиотики, обезболивающие! Где я тут это всё возьму? Решение приходит само,

— Пеппе! Запрягай Колетт! Дно повозки застели мягким матрасом, чистые простыни! Что-нибудь нам в дорогу на перекус, заезжать никуда не будем, запас воды побольше! Себе, что необходимо! Орго привяжи к повозке!

— Куда мы? — старик даже не думает спорить, принял моё руководство безоговорочно.

— К Матео, сыну Джакопо. Дорогу знаешь?

— Помню, а как же! Бывал у принсипале, — всхлипывает, утирает рукавом глаза. Мне и самой больно от того, что ещё сегодня с ним разговаривала. Что не поняла, не почувствовала нашего прощания! Не сказала ни одного доброго слова, а ведь он волновался за меня, хотел о чём-то предупредить. Эх, выслушать бы! Может и поняла бы кто есть, кто в этом гнезде интриг! Снявши голову по волосам не плачут! А я плачу, хоть и не вслух, оплакиваю Джакопо, но устраивать слёзные концерты не перед кем, Костик в отключке, да за него и борюсь! Значит, не время быть слабой, надо спешить,

— Сначала закопаем тела. Вернёшься с Тео, и похороните принсипале со всеми почестями. Сейчас не время! Берти жив, его спасать надо! Ты же понимаешь, Пеппе, свою ответственность перед Абекуром? Это наследник престола!

— Понимаю, Наимудрейшая! — вот уже и Пеппе прочувствовал с кем имеет дело! И к лучшему! Пускай так думает, это поможет старику собраться и чётко исполнять приказы…

* * *

Пеппе и вправду, собрался быстро, по-солдатски! Исполнил все распоряжения. Перед тем, как покинуть дом, мы забрали из коридора тело Джакопо, и пока оно не окоченело, вдвоём развернули голову, взгляд его хоть и перестал быть осмысленным, но всё равно, показался мне немым укором. Знаю, принсипале, знаю! Сильна задним умом, всё поняла, да поздно уже! Нет бы хвостом за тобой ходить, да слушать! Как же много секретов осталось похороненными в этой голове! С трудом, но всё-таки, удаётся прикрыть веки.

Надо хоронить! Через сутки в жарком климате, пойдут такие процессы разложения, что мама не горюй! Могилу раскопали прямо в саду, благо он большой и весь утопает в зелени. А ещё Пеппе выбрал участок с мягкой землёй, так что вдвоём справились. Прости, Джакопо, не до церемоний, завернули в простыню и опустили. Какой же он всё-таки тяжёлый!

Роба Пеппе закапывает сам. А я, отмыв руки, собираю вещи. Не то, чтобы мне так жаль добра, но скорее всего, в дом вернутся, чтобы провести обыск, а боги следов пребывания оставлять не могут. Обо мне вообще, знать никто ничего не должен.

Потом принимаемся за Костю. Не знаю, каким чудом удаётся его немного расшевелить, среди ведьминых даров, нахожу очередное чудо-средство от боли, убей, не соображу, сколько надо накапать, просто прикладываю флакон к его губам,

— Пей, любимый, станет легче! — он то ли слушается, то ли рефлекторно делает глоток. После даю воды, тоже вроде немного попало, но пить вниз лицом невозможно даже здоровому человеку, а ему совсем плохо. Кое-как с величайшим трудом дотаскиваем любимого до повозки и укладываем на живот. Сверху я лишь прикрываю его тонкой простынёй. Да и то, привязываю концами к дугам тента в натяг, не касаясь раны.

Теперь всё! Можно ехать…

* * *

Пеппе нахлёстывает лошадку, определяя дорогу практически на ощупь, наша бричка гремит колёсами по ухабистой дороге, а я немного выдыхаю, тело ломит от физической нагрузки, но это ерунда по сравнению с душевной раной. Периодически оглядываясь на Костю, гоняю нехорошие мысли о том, кто из нас привёл за собой хвост? Если я, то значит, за мной увязались ещё вчера после первого визита во дворец. Или за Джакопо приволокся соглядатай из Оберона? И сама себе отвечаю: вряд ли… Он опытный маскировщик, понял бы, да и незаметно преследовать человека верхом на открытой местности долгое время невозможно. Так кто наводчик? Вопрос риторический…

Вскоре мы покидаем пределы Саленсы, и становится совсем страшно. Когда мы с Костей ехали сюда, то ночевали на постоялом дворе, не рискуя нарваться на кривой дорожке на лихих людей. Но нынче времени нет, а чему быть, тому не миновать. Или, как любит говаривать Никитична: «Второй снаряд в одну и ту же воронку не прилетит!» А с нас на сегодня несчастий и так выше крыши. Очень хочется на это надеяться… И ещё очень хочется домой, Никитичну увидеть, рассказать все ужасы и разреветься на её большой груди…

Мы с Пеппе всю дорогу молчим, он в силу былой профессии, вообще, товарищ не общительный, да и сблизиться нам как-то не пришлось. Так что, кроме дребезга колёс, кажущегося особенно громким в ночи, да стонов любимого, после очередной кочки под колёсами, ничто нас не отвлекает.

Я вообще думать ни о чём не могу, как только новый толчок, так забываю дышать, представляя, какую боль это причиняет Косте.

За всю ночь, мы делаем одну небольшую остановку, именно, когда Костя начинает шевелиться. Старик останавливает нашу труженицу Колетт, а я пою его водой, приставив горлышко к губам. Он делает несколько глотков и вскоре снова отрубается. Беспамятство для него даже хорошо в данных обстоятельствах, когда нечем существенно облегчить мучения. А мы снова трогаемся в путь.

Глава 27

Я по своей неопытности предлагаю запрячь Орго, который бежит всю дорогу налегке сзади, но Пеппе мою идею разбивает,

— Верховой конь, не ведавший до ныне подобной упряжи, просто угробит повозку и нас вместе с ней,