Человек со шрамом - Виктор Аннинский

Не посвящая его в детали, Ветвицкий попросил своего приятеля одолжить ему на вечер машину, сославшись на поломку своего «Опеля» и чрезвычайно важное дело. Старый знакомый не стал задавать дурацких вопросов по поводу машины жены, проявив мужскую солидарность и решив, что в дело замешана какая — то женщина. Хозяин дома, со своей стороны, не стал его в этом разубеждать, и они быстро договорились.

Поэтому, когда Ветвицкий выскользнул через заднюю калитку, его постоянный «хвост» в виде серой «Девятки» остался на улице метрах в 50–ти от главного входа в полной уверенности, что объект находится дома.

Около девяти вечера Ветвицкий, наконец, отыскал калитку, о которой сообщалось в записке. Встретивший его человек оказался тем же самым, что подбросил днем записку. Сам хозяин виллы сухо поздоровался с гостем и без разговоров проводил в дальнюю комнату, где его уже поджидал Мельников. Представив их друг другу, Давиденко исчез, оставив их, как говорят французы, «тет — а — тет».

Ветвицкий коротко обрисовал ситуацию, впрочем, опустив кое — какие важные детали, имеющие отношение к делу. А именно: из — за чего на него «наезжают» люди Шувалова. Мельников, со своей стороны, отметил этот момент, но дипломатично промолчал, что также не осталось незамеченным со стороны служащего ГТС.

«Вероятно, — подумал Ветвицкий, — у него есть какой — то свой интерес в этой истории. Он курирует в своем ведомстве сектор или отдел — не суть важно, как это у них называется — по борьбе с организованной преступностью. Если у них каким — то краем совпадают интересы и враг у них общий, то это облегчает мою задачу и пойдет на пользу дела. Во всяком случае, неудобных вопросов он пока не задает, а это очень хороший знак».

Мельников ему даже понравился: он с первого взгляда производил впечатление опытного и уверенного в себе человека. Именно такой человек был ему нужен для того, чтобы привести в исполнение свой хитроумный план.

— Я так понимаю, Семен Вениаминович, что у вас уже есть какой — то более или менее конкретный план. План этот, может быть, и очень хорош, но без посторонней помощи вам вряд ли удастся довести его до конца. Тем более, что против вас играют не какие — то обычные уголовники, а люди умные и осторожные. И это отнюдь не комплимент Шувалову — это трезвая оценка, можете поверить мне на слово. Поэтому вы и искали встречи со мной. Я прав в своих предположениях? — деликатно поинтересовался Мельников, ловко обходя острые углы и неудобные вопросы.

— Абсолютно! Остается только восхищаться вашей проницательностью, Александр Ефимович, — ответил Ветвицкий. В данном случае он не кривил душой: его собеседник, действительно, был проницательным человеком.

— Ну что ж, я рад, что мы хорошо понимаем друг друга. Не надо меня боятся. Я всего лишь живой человек, а не чугунный памятник с карающим мечом в руке. Но все же я должен выяснить один важный для вас, — он сделал ударение на слове «вас», — момент. Какой вариант для вас более приемлем? Тот, где я буду официальным представителем известной вам организации, или другой, не столь официальный?

Вопрос был задан тонко и умело, но требовал конкретного ответа. У Ветвицкого вспотели ладони, однако он пересилил свой страх, посчитав дипломатичный подход Мельникова хорошим знаком.

— С вашего позволения, я бы предпочел менее официальный вариант. А если бы у меня был выбор, то я остановился бы, так сказать, на частном случае, — очень осторожно ответил Ветвицкий и с тревогой ждал ответного хода.

— Другими словами, вы бы предпочли мою помощь как полуофициального или даже частного лица, — то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес подполковник.

Его собеседник слегка кивнул головой и замер в ожидании: переговоры быстро двигались в нужном направлении.

Мельников закурил и вполне миролюбиво продолжил: — Это возможно. Более того, в этом случае я оставлю без внимания кое — какие моменты, которые могут показаться вам неудобными… — он сделал паузу, — по тем или иным причинам. Думаю, как частное лицо, я могу себе позволить некоторую рассеянность.

— Должен заметить, Александр Ефимович, что вы очень деликатный человек, — сказал Ветвицкий и вздохнул с видимым облегчением.

Опасный рубеж был пройден, оба это понимали. Дальше никаких принципиальных проблем не просматривалось, а что касается «технических», то здесь всегда можно договориться.

— Очень хорошо, Семен Вениаминович. Вы человек неглупый и должны понимать, что и в частном варианте не обойтись без помощи, поддержки и прикрытия нашего ведомства. А это требует расходов… — Мельников выдержал многозначительную паузу, — и не малых.

— Конечно — конечно! — торопливо согласился Ветвицкий. — Я все понимаю: никаких проблем с этим не будет.

— Позвольте полюбопытствовать: какой именно дом у вас вымогают?

— Речь идет о моем новом доме на Зеленом Мысе. Стоимость его около ста пятидесяти тысяч долларов, — ответил Ветвицкий, сильно занизив оценку своего особняка.

— Понятно. Тогда необходимо договориться о сумме моего гонорара. Я говорю «моего гонорара», но имеется в виду, что в него будут входить все накладные и прочие издержки, связанные с подготовкой и осуществлением предстоящей операции. «Легион» это не банда тупых уголовников — в этом вы уже должны убедиться на собственном опыте — и просто так они добычу из своих лап не выпустят. Вы согласны со мной?

— Совершенно согласен, Александр Ефимович! О какой сумме идет речь? — спросил Ветвицкий, надеясь в душе, что Мельников назовет конкретную цену за свою помощь.

— В таких делах гонорар принято называть в процентах от общей стоимости сделки, — разрушил его слабую надежду подполковник. — Думаю, мы можем поладить на десяти — пятнадцати процентах.

Он умышленно оставил разброс, так как был уверен, что Ветвицкий начнет торговаться. И теперь ему придется считать за благо, если сойдутся на 11–ти или 12–ти процентах.

Мельников не ошибся. Ветвицкий, действительно, начал торговаться и героически сражаться за каждый процент. Он умел и любил торговаться, но в данном случае ему было очень трудно это делать: он ни на секунду не забывал, с кем имеет дело. Позиция его была много слабее, чем хотелось бы. Дойдя до 12–ти процентов, полуобреченный домовладелец решил остановится и не испытывать судьбу. Цифра была вполне приемлема. Кроме того, он оставил себе значительную фору, оценив свой шикарный особняк всего лишь в 150 тысяч…

— Ну что ж, по первому пункту мы договорились, Семен Вениаминович, — двенадцать процентов, — подвел итог торгу Мельников.

Ни один мускул на его лице не дрогнул, чекист по — прежнему сохранял спокойствие и доброжелательность.

— Совершенно верно, договорились, — подтвердил Ветвицкий, вытер носовым платком испарину со лба и перевел дух.

«В конце концов, не так и плохо, — подумал он. — Не десять процентов, как хотелось бы, но всё же… Три тысячи баксов на дороге не валяются, но ведь и восемнадцать тысяч за выход из безнадежной ситуации, это, можно сказать, подарок судьбы. Заломи он сначала процентов двадцать, и я считал бы за счастье, если удалось сторговаться на пятнадцати. Выбора — то у меня нет…»

— Переходим ко второму отделению нашего «Марлезонского балета», — прервал его мысли Мельников и Ветвицкий замер от недоброго предчувствия.

«Какой еще, к дьяволу, «Марлезонский балет»?! — лихорадочно соображал служащий ГТС, ерзая в своем кресле. — При чем здесь балет? И почему «Марлезонский»? В этой фразе есть какой — то скрытый смысл…»

— Необходимо, Семен Вениаминович, уточнить реальную стоимость вашего дома, — с едва заметной иронией продолжил подполковник.

Сердце у его собеседника ухнуло куда — то вниз, ниже поясного ремня, хотя по причине своего солидного живота он предпочитал носить подтяжки.

Мельников достал из папки целую пачку фотографий, кучу копий проекта, по которому строился дом, и веером разложил все это перед опешившим от неожиданности Ветвицким. Здесь были планы этажей, главный и боковые фасады дома и многое другое… Владелец ускользающей виллы почувствовал, что его снова переиграли. Он с тревогой ждал продолжения «Марлезонского балета», чертыхаясь в душе по поводу невиданной расторопности своего партнера.

— Ваше домовладение оценивается независимыми экспертами с некоторым разбросом: от трехсот до трехсот сорока тысяч долларов. Вот их оценки, — продолжил Мельников и с видом фокусника веером разложил перед окончательно ошарашенным Ветвицким сразу три заключения от экспертов по недвижимости.

Семен Вениаминович прерывисто дышал, утирая пот с лица и проклиная в душе коварного эфэсбэшника: «Ох, и каналья! Когда же он успел все это собрать?! Трех дней ведь не прошло, как я разговаривал с Борисом Павловичем… Ну и хват — на ходу подметки режет!»