Презумпция лжи - Александр Маркьянов

– Мы не убивали… – мрачно сказал Горденко

– Не убивали? А сюда зачем полезли?

В коридоре раздался какой-то шорох… Что-то я слышал и раньше – но не придал этому значения.

Дверь, что ли не закрыта… Закрывал ведь…

– Я сейчас…

Я шагнул в коридор – и нарвался на автомат…

Ирак, окрестности Тикрита

30 сентября 1978 года

Из пустыни злобно задувал ветер, он то утихал, то вновь начинал подвывать, подобно раненому зверю. На севере горизонт тускло светился – там находился небольшой город Тикрит, арабское захолустье, название которого через четыре десятка лет будет знать весь мир. Сейчас же это было просто иракское захолустье…

Темно-зеленый УАЗ с брезентовым верхом – советская модель джипа, в изобилии поставляемая Ираку, надежная и неприхотливая машина, способная переносить самые дурные условия эксплуатации свернула с дороги, ведущей к городу и, завывая мотором, подпрыгивая на неровностях, покатила по пустыне. В машине был один человек, он вел машину, не включая фар. Оставалось только удивляться – местность была неровная, и вполне можно было убить подвеску, а то и перевернуться. Но сидевший за рулем человек этого не боялся, дорогу он видел. Много лет назад он точно также катил на Виллисе по рокадным дорогам, и включать фары было нельзя – в любой момент можно было нарваться на немецких парашютистов или на прорывающиеся к своим остаточные группы. Если фары будут включены – они не промахнутся. А вот если выключены – попробуй, попади по темному силуэту машины, да еще движущейся…

Место, где должна была состояться встреча, человек тоже нашел в темноте, почти интуитивно – хотя до этого всего лишь видел его на карте и запомнил ориентиры. Машину он развернул, поставил носом к дороге, двигатель глушить не стал. Тот, с кем он должен был встретиться, должен был появиться со стороны Тикрита, своего родного города – эту местность он знал намного лучше и вполне мог добраться не по шоссе, а проселочными дорогами. И он должен был тоже быть один – таково условие встречи…

Человек привычно расстегнул кобуру – в ней покоился его любимый старый ТТ, Тульский-Токарев, с которым он прошел еще войну. В кармане гражданской куртки был запасной магазин и две осколочные гранаты – стандартный "малый набор" чистильщика-скорохвата. Несмотря на то, что человеку было уже много лет – с таким набором он был способен уничтожить целое отделение. А если не поможет это – значит, не поможет уже ничто…

Мерседес появился через десять минут. Сначала генерал услышал шум работающего мотора – горы хорошо рассеивали звук, казалось, он шел ниоткуда – и отовсюду. Затем с севера, там где на горизонте слабо светились огни Тикрита, мелькнули вспышки – машина тяжело переваливалась на неровностях почвы, тяжелый немецкий лимузин совсем не был предназначен для того, чтобы ездить по бездорожью – но машина справлялась и с этим. Генерал всмотрелся – машина была одна…

Тот, кто был за рулем, родился здесь, здесь он пас скот, принадлежащий дяде со стороны отца Ибрагиму – и он прекрасно знал все окрестности своего родного города. Здесь он играл со своими сверстниками, многих из которых он уже вытащил в Багдад , назначил на ответственные посты, собирая свою команду, лично преданных людей. Сюда же он убегал, когда дядя приходил в ярость и бил его – иногда он прятался целыми днями. И он все это помнил до сих пор, хорошо помнил…

Мерседес остановился в нескольких метрах от джипа, в темном салоне было двое. Генерал нахмурился – так не договаривались…

Приглушенно хлопнули двери машины – пассажир с заднего сидения, а потом и водитель выбрались из нее и пошли навстречу генералу. Водитель оставил включенными фары и теперь их свет освещал всю сцену, идущие навстречу люди, подсвечиваемые со спины казались вырезанными из черного картона мишенями в тире. Генерал привычно отодвинулся в темноту, чтобы свет не падал на него…

Один из приехавших, среднего роста, в арабском костюме, кряжистый, сказал что-то на арабском. Генерал спокойно ждал…

– Дядя приветствует вас, сайиди (прим автора – уважительное обращение к мужчине в Ираке)! Я Камиль, его двоюродный племянник, дядя не знает ваш язык, и взял меня как переводчика. А я учился у вас и знаю русский язык…

Генерал задумался. Это могло быть правдой, а могло – нет. Но в любом случае – ему терять было нечего, он ночным рейсом возвращался в Союз. Если проблемы и будут – то только у того, кто привел этого Камиля. Впрочем – может быть, этого Камиля уберут сразу после встречи. Восток…

– Приветствую вас! – генерал протянул руку, приехавший пожал ее на арабский манер, двумя руками сразу, снова начал говорить по арабски….

– Дядя спрашивает – привезли ли вы? – перевел Камиль

Генерал молча достал из-под куртки толстый пакет с бумагами, протянул его приехавшим. Документы взял Камиль и тут же с поклоном передал их его спутнику. Тот снова заговорил…

– Дядя спрашивает, нет ли тут обмана?

– Нет – коротко ответил генерал – обмана здесь нет. Мы готовы поддержать прогрессивные силы в любой стране арабского Востока.

Камиль перевел, наступило молчание, прерванное новой скороговоркой арабской речи

– Дядя спрашивает, когда все начнется?

– Примерно через два года. Время чтобы подготовиться у вас есть. Вся информация нужная для этого находится в пакете, объемы предстоящих военных поставок – тоже.

Человек шагнул вперед, встал почти вплотную к генералу, пытливо вглядываясь в его лицо. Генерал в свою очередь смотрел в глаза ночному гостю – аккуратные черные усы, грубоватые черты лица, тяжелый взгляд черных, слегка навыкате глаз…

– Хорошо… – вдруг произнес араб на плохом русском – хорошо…

После чего повернулся и направился обратно к своему Мерседесу. Генерал молча смотрел ему вслед…

Судьба всех троих участников этой встречи сложится по-разному. Камиль погибнет первым – он будет в числе тех, кто погибнет в засаде, устроенной заговорщиками недалеко от селения Эд-Дуджейль. Тогда в результате тщательно спланированного нападения погибло одиннадцать человек, но сам Раис остался невредим. Сам Раис проживет долгую жизнь – но окончит ее на эшафоте в оккупированной стране, полыхающей пламенем партизанской войны. Генерал предаст его, сам того не желая – да и самого генерала предаст его страна, которой он служил верой и правдой. А генерал…

Афганистан, Кабул

Ночь на 01 октября 1978 года

Что бы вы сделали – если бы вот так вот вышли в коридор – и нарвались на автомат, практически в упор? Скорее всего, ничего – просто не смогли бы ничего сделать. И любой нормальный человек не смог бы ничего сделать. Но мой отец в свое время прошел школу СМЕРШа, а там обучали разному. Обучала война и тех, кто не проходил проверку, хоронили с воинским салютом. А вот мой отец выжил – хотя сталкивался с подобными ситуациями. И научил выживать меня…

Вместо того, чтобы шагнуть назад, я мгновенно шагнул вперед и сместился влево. Коридор был узким, как и во всех панельных домах, пространства для маневра не было совсем. На автоматчике был камуфляж и черная маска, автомат был десантным, со складывающимся прикладом. И если сначала он упирался мне в грудь – то теперь ствол АК был намертво зажат у меня подмышкой. И автомат стал бесполезен – но для того, чтобы выполнить этот прием, действовать надо молниеносно…

Выведя из игры автомат, дальше я поступил просто – со всей силы саданул противника коленом в пах. И пока тот оседал на пол, я окончательно выдернул из его рук автомат, перехватил его – и направил его на тех, что шли следом…

– НАЗАД!!! БРОСИТЬ ОРУЖИЕ!!! СТРЕЛЯЮ НА ПОРАЖЕНИЕ!!! БРОСИТЬ ОРУЖИЕ!!! НАЗАД ВСЕМ, СТРЕЛЯЮ!!!

Любой, кого учил воевать выходец из СМЕРШа, знал – при внезапном контакте с противником первым делом нужно крикнуть, предупредить остальных. При внезапном нападении выкосят всех за считанные секунды, если ты предупредишь своих товарищей – погибнешь только ты. Или не погибнешь – как Бог даст. Так остался в живых отец – уже после войны, в сорок шестом, когда в районе Лигница их группа – двое СМЕРШевцев и несколько контрразведчиков из "безпеки войсковой" наткнулись в лесу на "вервольфов" – немцев из нацистского сопротивления. Тогда все решали секунды – и друг отца, гвардии капитан Алексей Тихонов крикнул "немцы" а в следующую секунду получил десяток пуль со всех сторон. Тогда в лесу погибли еще трое поляков, а многие, в том числе и отец были ранены. А если бы не крикнул – посекли бы всех, они уже вошли на место засады, и немцы не пощадили бы никого. А вот теперь выпало и мне…

Как мы тогда не перестрелялись… Страшно даже представить, что было бы. Несколько трупов – те, кто шел следом имели пистолеты и умели стрелять – но я все равно бы успел садануть длинной очередь – а в узком коридоре от автоматной очереди, от пробивающих даже рельсы пуль ничего не спасет. А потом бы начали стрелять Варяжцев и Глазко – и те, кто оставался на лестнице стреляли бы в них…