Чужие браки - Рози Томас

Нина присела в тени нефа. Органист играл знакомую мелодию. Наверху, на галерее, горел свет.

Нина задумалась, не стоит ли ей помолиться, но не нашла слов, чтобы поведать Господу о своих грехах.

Через некоторое время один из служителей подошел и остановился около Нины. Это был очень высокий молодой человек, и сутана была ему коротковата.

— Боюсь, что собор уже закрывается, — произнес он, Нина оглянулась. Вокруг действительно никого уже не было.

— Я иду домой, — сказала она, улыбаясь юноше.

8

В канун Рождества Уилтон-Манор, резиденция Клеггов, был освещен, как крупный теплоход, стоящий на якоре среди моря припаркованных машин.

Майкл и Марсель Уикхем прошли расстояние от машины до дома молча, но, как только отворилась дверь, натянули на лица улыбки и, оживленные, вошли в дом.

Марсель сразу бросилась в глаза рыжая шевелюра Джимми Роуза. Близняшки Дарси были обе в обтягивающих легенсах, рядом с ними стоял Гордон Рэнсом, вежливо слушая Ханну Клегг, что-то шептавшую ему. На Ханне было облегающее платье из золотой парчи, скрывавшее только то, что никак нельзя было обнажить.

Марсель взяла с подноса, который проносили мимо, бокал шампанского и немедленно осушила почти половину. Вырвавшись наконец из дома, Марсель рада была возможности выпить и поболтать со знакомыми. Как будто бы от выпитого давление внутри ее головы уравнялось, наконец, с наружным давлением — Марсель вдруг почувствовала, как буквально врывается в нее гомон вечеринки — она слышала музыку, голоса, звуки приветствий. Настроение начинало подниматься.

— Марсель, Майкл, наконец-то, — рука Дарси Клегга обняла ее за плечи.

— Счастливого Рождества, Дарси!

— Вы уже запаслись выпивкой? Нет, это не выпивка, это только половина выпивки. Позволь мне долить тебе.

Шампанское заструилось в бокал Марсель. Майкл оставил ее. Она видела Дженис, чету Келли и еще дюжину знакомых, столпившихся в холле у елки и сидящих в гостиной. Марсель позволила увлечь себя навстречу поцелуям, приветствиям, сплетням, крепко сжимая в руках стакан.

Гордон увидел, как она вошла. И тут же невольно поискал глазами Нину. На ней было черное простое платье, и в нем она выглядела еще более худой, чем обычно. Глаза их на секунду встретились, затем оба отвели взгляд.

Дом сиял. Повсюду горели камины и были развешаны гирлянды из еловых веток, светились разноцветные фонарики. За приготовлениями следила Ханна и ее приемные дети, потому что Дарси был, как никогда, занят работой. Младшим Клеггам разрешено было встретить первых гостей, но сейчас дети уже спали наверху, повесив у кроваток чулки со своими именами, взрослые же дети Дарси, все трое — явно были украшением вечера.

Люси, Кэтти и Барни пригласили компанию своих сверстников, и эти юноши и девушки, пестро и разнообразно одетые, выделялись ярким пятном на довольно спокойном фоне вечеринки. Они все время просили диск-жокея играть никому незнакомые современные хиты, вместо милых сердцу мелодий шестидесятых и семидесятых, под которые обычно отплясывала компания, да и танцевала молодежь по-другому — в кругу, а не парами, нелепо размахивая руками.

Родители Графтона, оставившие своих родителей сидеть с внуками, вдруг обнаружили, что между ними и их детьми существует еще одно поколение младших.

Майкл и Дарси стояли плечом к плечу, наблюдая за молодежью. Майкл отказался от шампанского, отдав предпочтение виски. Стараясь заглушить шум голосов, он сказал Дарси:

— Ты когда-нибудь думал, что постареешь? Мы, дети шестидесятых, привыкли жить так, как будто у каждого дома припрятана склянка с эликсиром молодости, и все будет вечно идти так, как сейчас. Тем труднее сознавать теперь, что все прошло, все растрачено или унаследовано вот этими молодчиками, — Майкл показал стаканом в сторону танцующих, выплеснув при этом немного виски, так как был уже не вполне трезв.

Дарси пожал плечами.

— Никогда не думал, — сказал он, — что врачи тоже увлекаются всеми этими глупостями, которые проповедуют хиппи. Я был ребенком пятидесятых, мне больше всего на свете хотелось иметь то, чего не было v моего отца. Так что взрослел я не очень быстро.

Дарси выглядел озабоченным. В разговоре с Майклом Уикхемом участвовала лишь часть его сознания. За весь вечер он забыл о своих тревогах всего лишь раз, захваченный всеобщим весельем, но затем заботы вновь наползли на него, как змеи, притаившиеся среди камней.

Майкл удивленно взглянул на него, впервые заметив, что сегодня Дарси не стремится с обычным в таких случаях рвением играть роль гостеприимного хозяина. Он казался усталым, а его загорелое лицо приобрело землисто-серый оттенок. «Уж не болен ли он?» — подумал Майкл.

— Ну что ты, Дарси, ты всегда был примером для всех нас. Уж тебя-то никто не упрекнет в приверженности пережиткам идеализма хиппи. К тому же тебе есть что показать тем, кто быстро повзрослел — Уилтон-Манор, несколько машин, жены и дети. Твой дом — настоящий эпицентр жизни Графтона.

Дарси не попался на эту удочку. Отвернувшись от танцующих, он сказал:

— Давай налью тебе еще выпить. Большую часть этой порции ты разлил.

Джимми Роуз не ощущал с такой силой, как Майкл, минусов среднего возраста. У него не было детей, чтобы дышать ему в спину, а жена, слава богу, прекрасно понимала, что на вечеринках не стоит ходить за ним по пятам. Сегодня Джимми имел полную свободу наслаждаться видом обтянутых лайкрой бедер Люси Клегг и любоваться цветными ленточками, которые она вплела в волосы. Джимми млел в предвкушении очередной интрижки.

Близнецы увлекли его танцевать, взяв под руки с обеих сторон. Они, улыбаясь, делали не вполне понятные ему движения пальцами и виляли в такт музыке изящными бедрами. Никто из этих бестолковых юнцов, кривляющихся рядом, кажется, не претендовал ни на одну из девушек. Джимми обвил рукой талию Люси и несколько секунд танцевал, прижавшись щекой к ее щеке. От девушки пахло молодостью и свежестью.

Завершив свою первую атаку, Джимми понимающе улыбнулся Люси и взял с проносимого мимо подноса бокал шампанского. Джимми пил довольно много, и единственное действие, которое обычно оказывал на него алкоголь, заключалось в том, что увеличивалась способность Джимми нарываться на неприятности.

Чуть позже он заметил в другом конце комнаты для танцев Марсель Уикхем. Она стояла одна. Джимми оставил сестер Клегг и их друзей, пританцовывая, двигался вдоль толпы, пока не оказался рядом с Марсель.

— Потанцуешь со мной? — спросил Джимми.

— Да, — не изменив сердитого выражения лица, она протянула ему руки. Марсель и Джимми являли собой довольно странное зрелище, старомодно вальсируя среди прыгающей молодежи. На ней было длинное платье из темно-зеленой тафты, прилипавшее к ногам. Голова Марсель безжизненно упала на плечо Джимми. У духов ее был тяжелый и терпкий аромат. Совсем не так пахло от Люси. А жаркое тепло кожи Марсель еще усиливало запах.