Чужие браки - Рози Томас

— Здорово, что ты приехал. На-ка, вот тут немного хлеба, ты ведь у нас вечно голоден.

Барни немедленно накинулся на кусок хлеба, который протянула ему Кэтти.

— Потрясающе! Это ты испекла?

— Не будь дурачком, Барни. Это Марсель. Если бы она увидела и попробовала мою стряпню, она пришла бы в ужас. Правда, Марсель?

Марсель медленно спустилась по лестнице и остановилась возле брата с сестрой. Оба одарили ее белозубыми улыбками. Марсель подумала, что Дарси Клегг не пожалел денег на то, чтобы дети посещали хорошего ортодонта. У брата и сестры было что-то общее, должно быть, черты сходства с их матерью, которую Марсель никогда не видела.

— Ты могла бы испечь еще лучше, Кэтти, если бы задалась такой целью, — сказала Марсель, прекрасно понимая, что говорит как классная дама, а не как мудрая наставница, способная вдохнуть в Кэтти кулинарное вдохновение на всю оставшуюся жизнь. Это огорчило ее. — Здравствуй, Барни. Приехал домой на Рождество?

Старший сын Дарси учился в агротехническом колледже.

— Да, — ответил Барни. — Приехал пожить немного дома. — Молодой человек улыбнулся, демонстрируя тот же шарм, которым отличался его отец, и тоненькие, как ниточки, линии в уголках глаз, которые со временем превратятся в точно такие же морщинки, как у Дарси. Барни был высок, широкоплеч, с белокурыми волосами и здоровым цветом Лица, какой бывает обычно у людей, проводящих много времени на свежем воздухе. В тренировочных штанах и бейсболке с кожаными рукавами он казался Марсель огромным, пусть не очень умным, но, безусловно, добродушным великаном, возвышающимся над ней, как гора.

— А как вы, Марсель? — спросил он. — Не считаете тяжкой необходимостью обучать Кэтти? Как семья?

Кэтти замахнулась на брата черным кожаным рюкзачком. Юноша и девушка напоминали Марсель двух здоровых, откормленных звериных детенышей, играющих около берлоги.

— Спасибо, у меня все хорошо, — улыбнулась она Барни. — Мне надо торопиться. Пора забирать детей от Дженис. Счастливого Рождества.

Марсель перешла через дорогу, направляясь к стоянке, а Кэтти и Барни залезли в машину, которая тут же сорвалась с места, и вскоре громкая музыка затихла вдали.

Сегодня была очередь Дженис брать детей из школы. Когда Марсель подъехала к дому Фростов, уже опустились зимние сумерки и небо казалось теперь низким и темным. Машина Дженис уже стояла на дорожке, ведущей к дому. Дети были на кухне. Там же сидела Вики Рэнсом с младенцем на руках. Две старшие девочки играли рядом.

Марсель взяла чашку чаю, которую протянула ей Дженис, и выслушала, что хотели сказать ей дети.

Джонатан забил гол во время футбольного матча, а Дейзи волновалась, что они опоздают на вечернюю репетицию.

— Молодец, Джон, — похвалила сына Марсель. — А ты, Дейзи, не волнуйся — у нас еще куча времени. Поужинаем и поедем в собор. Посмотри, Уильям же не волнуется. Правда, Уильям?

Уильям даже не оторвал взгляда от экрана телевизора.

Марсель присела на стол, по-прежнему держа в руках чашку чая и внимательно глядя на Вики Рэнсом.

Вики покачивала засыпающую малышку. Марсель поняла, что просто не в состоянии рассказать ей о том, что видела сегодня. Теперь ей стало еще тяжелее — к смутным догадкам по поводу того, что бы это значило, добавилась необходимость держать все в тайне. «Интересно, — подумала Марсель, — а не существуют ли еще какие-нибудь секреты, разделяющие троих женщин, сидящих вокруг кухонного стола».

Вики подняла голову. Марсель отметила про себя, что во время беременности у Вики появился второй подбородок, который не исчез и до сих пор.

— Я так устаю с тремя, — сказала Вики. — Элис часто просыпается ночью и всегда почему-то тогда, когда малышка только что уснула. Так и бегаю туда-сюда из комнаты в комнату, успокаивая их по очереди. Потом всю ночь сижу с Хелен кормлю ее, и мне кажется что мы с ней единственные люди на всем земном шаре, которые в этот момент не спят. Только в эти минуты я и могу насладиться тишиной.

— Я еще помню, как это бывает, — сказала Марсель.

— Но Гордон так помогает мне. Намного больше, чем с двумя старшими.

Марсель ясно представила себе, как, придя домой, Гордон старается загладить вину за то, что делал в другом месте, помогая Вики с ребенком. Она почувствовала, как в душе поднимается негодование на Гордона и на Нину Корт.

— Это хорошо, — автоматически ответила она Вики, видя в этот момент перед собой блестящую в лучах зимнего солнца красную машину и два лица, отшатнувшихся друг от друга.

В тот же вечер, только немного позже, Вики смотрела телевизор, сидя на своем любимом стуле, поджав ноги и сжимая в руках чашку горячего молока. Только мысль, что она может разлить молоко, удерживала ее от того, чтобы не задремать. Вики очень устала, но не было смысла ложиться до того, как она в последний раз накормит Хелен. Малышка лежала на диване в своей корзинке. Вики отпила глоток молока, и образовавшаяся на нем пенка осталась на ее верхней губе. Слизывая ее, Вики вспомнила свое детство, как она сидела рядом с матерью в ночной рубашке, а та слушала радио. Детское чувство безопасности как будто вернулось к ней, наполнив душу теплом и нежностью, которые распространялись теперь на Гордона и их детей.

В кухне Гордон убирался после обеда — готового блюда из цыпленка с кари, которое он не очень-то любил. Кухонный стол был весь в яичной скорлупе, оставшейся от ужина детей. Раковина заляпана вылитой в нее заваркой. Рядом в блюдечке с мыльной водой отмокали вилки и ложки, а в растворе для стерилизации плавали соски и бутылочки Хелен.

Гордон часто убирался на кухне. Вики небрежно относилась к домашнему хозяйству, он же любил чистоту и порядок. Вот уже много лет оба они заботились о том, чтобы эта разница во вкусах не портила им жизнь.

Убираясь, Гордон думал о Нине. Он вспоминал, устраивая себе как бы своеобразный тест, форму ее пальцев и ногтей, то, как растут вверх со лба ее волосы, звук ее голоса. Детали вспоминались без труда, и каждая из них казалась Гордону гораздо важнее всего остального, что составляло его жизнь. Теперь он точно знал, что любит Нину.

Когда Гордон остался доволен состоянием кухни, он пошел поискать Вики. Увидев мужа, та зевнула, затем лениво улыбнулась и вытянула руки, согнув пальцы, так что Гордон вспомнил о кошке.

— Вики? — Гордон мучился необходимостью скрывать от жены правду, тогда как ему хотелось все рассказать, выпалить единым духом, привести Вики в такое же смущение, в котором находился он сам.

— М-м-м, — невнятно пробормотала Вики.

«Я влюбился в Нину. Я хочу жить с ней. Я не могу не быть рядом с ней каждую секунду. Как мне объяснить тебе это?»