Чужие браки - Рози Томас

— Нет, — ответила Нина.

Это был один из их грустных и довольно бессмысленных телефонных разговоров. Иногда они забывали о разделяющем их расстоянии и разговаривали так, как будто касались при этом друг друга, но сегодня все, что они говорили, ни в малейшей степени не передавало того, что оба чувствовали. Они оба не понимали, зачем вообще ведут этот разговор, бросая в пространство ничего не значащие реплики.

— Когда я увижу тебя? — спросила Нина, накручивая на палец телефонный шнур.

— Я не знаю. Пока не знаю. На этой неделе вряд ли получится. И Эндрю ворчал вчера по поводу моих частых исчезновений.

Нина удивилась про себя, почему это Гордон должен отчитываться перед Эндрю, но вслух сказала:

— Это так сложно? Ну, тогда извини.

— Тебе не за что извиняться, — с усилием произнес Гордон, явно желая перевести разговор на другую тему. — Я люблю тебя.

— Я знаю, — бесстрастно ответила Нина.

Было ясно, что тон их разговора уже не изменится, что ни один из них не может предложить другому ничего в утешение. Гордон представил себе, что произошло бы, если бы он оставил дом и детей и поехал прямо к ней.

— Я еще позвоню тебе, — пообещал он.

— Да, позвони пожалуйста.

Нина повесила трубку, желая первой прекратить разговор.

Наступил вечер рождественского представления.

Нина не хотела идти, но когда подошло время, неожиданно для самой себя оказалась вместе с другими людьми, желающими посмотреть на представление на лужайке перед собором. «В конце концов, — сказала она себе, — ведь нельзя же вечно прятаться в доме».

Помещение капитула было полно народу. Нина медленно прошла вдоль рядов в поисках свободного места. Проходя, она кивала знакомым, которых замечала среди зрителей. Наконец, она нашла свободное место, довольно далеко от всех, кого знала, и села, сложив руки на коленях.

Майкл и Марсель сидели впереди, между ними крутился Джонатан. Марсель явно волновалась за Дейзи. С другой стороны от нее сидела Стелла Роуз. С отчужденным выражением лица она разглядывала окна. Джимми Роуз был католиком и очень редко соглашался сопровождать жену в «большой сарай», как он непочтительно называл собор. Через несколько рядов от них сидели Фросты с Тоби, облачившимся по такому случаю в черный пиджак. По традиции они поедут к Уикхемам выпить после представления. Дженис знала почти всех в зале и не успевала кивать головой проходящим.

Нина увидела, как вошло семейство Клеггов. Ханна была в норковом жакете по колено, с которым удивительно удачно контрастировали ее белокурые волосы. Ханна держала за руку Лауру, а Дарси вел Фредди. На малышах были двубортные синие курточки с вельветовыми воротничками. За отцом шли Кэтти и Люси, собирая дань бросаемых тайно или явно восхищенных взглядов. За близняшками шел крупный светловолосый юноша, которого Нина никогда раньше не видела. Когда молодой человек повернулся в профиль, пробираясь между рядами, она уловила черты фамильного сходства с Дарси.

Нина перевела взгляд со спутников Дарси на другой ряд. Когда она увидела Гордона, ее охватила ставшая уже привычной в таких случаях внезапная дрожь. Две старшие девочки сидели между ним и Вики. Вики сидела в конце ряда с белым свертком в руках. Волосы ее были коротко подстрижены и обильно побрызганы лаком. Все четверо смотрели прямо перед собой — образцовая семья, спокойно ожидающая начала представления.

Двери капитула справа от Нины отворились, и парами вошли хористы в белоснежных стихарях.

Они запели, и в зале воцарилась тишина.

— Однажды в городе царя Давида, — тянул хор.

Уильям Фрост пел соло. Его прекрасный голос, чистый и сильный, поднимался под своды здания. Через те же двери вошли двое детишек, изображавших Иосифа и Марию. На Марии было голубое одеяние, которое Нина видела недавно висящим на стуле в гостиной Марсель. Лицо девочки было перекошено от страха и волнения. Рядом с ней шел мальчик, одетый в серое, с маской ослика, которую сделала Нина, на голове.

Нина, Стелла Роуз, все графтонские парочки сидели под величественными сводами капитула, следя за сюжетом рождественской пьесы. Перед ними проходили пастухи в серых робах и короли в шикарных одеждах, подносящие подарки младенцу Христу, поющие и произносящие тщательно заученные уроки из Евангелия. Святое семейство, ангелы в белых одеждах и животные в масках склонились над колыбелькой. Дейзи Уикхем и Уильям Фрост вместе со школьным хором пели хорал, и серьезные лица детишек, казалось, отражали непознаваемое таинство Рождества Христова.

Пьеса была простой и великой одновременно.

Нина была тронута, она чувствовала, что то же самое испытывают люди, сидящие вокруг, ощущала себя единым целым со всем залом, к ней вновь вернулось ощущение покоя и защищенности, которое она не испытывала с тех пор, как девочкой присутствовала в этом же соборе на подобных празднествах.

Почти в самом конце представления Хелен начала плакать. Вики попыталась успокоить девочку, и Нина увидела лицо Гордона в тот момент, когда он наклонился к жене. Оно было другим, совсем незнакомым — словно это было лицо любого из сидящих в зале мужей и отцов, а не мужчины, который был ее любовником.

Вики с малышкой на руках выскользнула из капитула. Ее проводили понимающими улыбками. Щеки Вики горели, но голова была высоко поднята.

Зал встал, чтобы спеть последний хорал вместе с хором. Знакомые слова и музыка вновь заставили Нину почувствовать себя ребенком, стоящим рядом с родителями на том же самом месте и поющим тот же самый хорал. И, как будто воспринимая мир упрощенным, несовершенным сознанием ребенка, Нина вдруг остро пожалела, что некому прийти на смену той девочке, которой была она когда-то, что у нее нет своего ребенка, который встал бы на ее место.

Когда пьеса окончилась, Нина продолжала сидеть на месте, пока практически все присутствующие не покинули зал. Гордон прошел мимо с Эндрю и Дженис, не заметив ее. Клегги помахали Нине, а высокий молодой человек, который был, должно быть, сыном Дарси, кивнул, как будто был уверен, что хорошо знает ее. Когда Нина решила, что все ушли достаточно далеко, она тоже прошла через двери капитула и спустилась по ступенькам нефа. Нина посмотрела вверх на так хорошо знакомые готические арки, опиравшиеся на колонны. Именно отсюда начал тогда Гордон экскурсию по собору.

Нине не хотелось выходить через западные двери, так как она знала, что графтонские парочки наверняка соберутся на лужайке около елки, чтобы начать рождественский праздник. Если кто-то станет искать ее, пусть думают что она вышла с северной стороны.