Борщевик шагает по стране - Даниил Николаевич Заврин

завораживал его своим видом, возвышаясь абсолютно над всеми светилами науки.

– Я уже близко, папа. Осталось совсем чуть, чуть – тихо сказал Сосновский, и отключил лампу, собравшись сделать очередной обход, своих подопытных. ***

Сосновский медленно шел по коридору, разглядывая лежавший по койкам людей. Все они выглядели примерно одинаково, это была самая последняя партия и как оказалось, они даже в по времени, привили их примерно одинаково.

Сосновский остановился, возле одного из испытуемых. Вид у него, конечно, был удручающий, он поднял мед карту, пробежался глазами, посмотрел на монитор. Оставалось бедняге не больше двух часов. Что естественно, никак не приближало его к результату.

– Кричал? – отстраненно спросил Сосновский.

– Да Вадим Михайлович – ответила невысокая, но полноватая медсестра.

– С остальными также?

– Всё без изменений.

– Тогда подготовьте крематорий. Всё согласно расписанию, до завтрашнего утра надо освободить все койки.

– Сделаем.

Женщина, покрутила капельницу. Сосновский поморщился, он с первого дня, не оценил эту смену. Хотя работали они усердно, но очень уж чопорно. Волновались, что ли. Сосновский вернул диагноз на место. На самом деле сейчас его интересовал лишь один пациент, Мозалев. Что и понятно, ведь это был первый, кто пережил внедрение без последствий.Сосновский даже термин для этого придумал. «Растениесекция».

– Ольга Дмитриевна, а что с новеньким? – резко спросил он толстенькую медсестру, заставив её вздрогнуть.

– Все хорошо. Лежит, отдыхает.

– Вы провели повторную диагностику, как я просил?

– Да – она задумалась – почти.

– Что—то упустили? – теперь уже Сосновский скривился.

– Флюорографию не сделали.

– Флюорографию? – Сосновский отвел взгляд, подумал, затем снова посмотрел на медсестру – но у нас же есть рентгеновский комплекс. Новый. Я еще в прошлом году получил его.

Ольга Дмитриевна лишь моргнула. Сосновский не сводил с неё взгляда. Затем подошел поближе к медсестре.

– Вы же понимаете, насколько мне важен этот человек? Это уникальный случай, в нашей практике, просто шанс. И его дали всего один раз. Вы вот где до этого работали?

– Вы же знаете. В центральной областной, при хирургии – скомкано, стараясь не смотреть ему в глаза, сказала Ольга – и еще практику, в Швейцарии, годовую.

– Годовую практику – задумчиво повторил Сосновский – и что у вас там не было рентгена?

– Был.

– Тогда почему вы вместо того, чтобы сделать полный рентгеновский снимок, вы воспользовались старым, точнее устаревшим оборудованием? Даже я, человек, не обладающий медицинский образованием, понимаю, насколько там велика разница в точности.

– Я решила так будет быстрее и проще.

– Хм – вздохнул Сосновский – значит проще и быстрее.

Он снова посмотрел на неё. К сожалению, весь персонал, с которым ему приходилось работать, был набран из самых проверенных людей и делать повторный запрос, он мог лишь в том случае, если сотрудник был полностью профнепригоден. Он поманил её пальцем.

– Это ведь было в последний раз? Да?

– Конечно Михаил Вадимыч – с готовностью ответила медсестра.

Сосновский, устало вздохнул и согласно покачал головой. Именно кадры, порой расстраивали его больше всего, замедляя порой и так, затянувшийся эксперимент. Он развернулся и пошёл дальше. Все же, для осмотра Мозалева, четкий снимок ему пока не нужен. Ведь главные изменение на первой стадии, снаружи. Лишь после второй, начинается обильное проникновение сквозь мягкие ткани внутренних органов.

Трешкин

Получив очередные данные о наблюдении за Лихом, Трешкин положил трубку, и устало откинулся в кресле. А всё потому что вся эта безумная чехарда с майором, его безумно утомляла, заставляя работать сутки напролет. Он дернул ручку стола. По привычке, всё что касалось этого безумного журналиста он записывал в тетради. Только вот ящик не поддался.

Трешкин вздохнул и задумчиво посмотрел на телефон секретаря. А ведь даже не смотря на общую ответственность с комитетчиком, подчищать придётся именно ему. Как например в тот раз, когда пришлось экстренно похищать этого ботаника Петрова, а потом проводить точно такую же операцию, но уже с Мозалевым. И это, несмотря на то, что только он отвечает за ежедневную безопасность объекта и обеспечение постоянных поставок человеческого материала. Причем еще живого. Трешкин снова дернул ручку стола.

– Елена – крикнул он, пытаясь открыть ящик – а что с моим ящиком? Почему он не работает.

– Я откуда знаю – сказал появившаяся в дверях брюнетка – это не в моей юрисдикции вопрос.

– Тогда вызови ремонтников, мне нужен рабочий стол, а не это корыто.

– Ваша бухгалтерия мне за канцелярию палки в колеса вставляет, а тут целый ящик – Лена посмотрела на ногти – к вам тут, ваш таинственный гость пришел. Как обычно без не представившись.

Тут позади нее, показался невысокий мужчина в белом костюме. Приятно улыбнувшись, он аккуратно обошёл Елену, проявив при этом невероятную ловкость для своей комплекции.

– Я просто не имею права, уважаемая Елена. Я ведь глубоко засекреченное лицо – улыбнулся человек в белом костюме – а теперь можно нам кофе?

Трешкин зажмурился. Он знал, что будет дальше. Но на удивление в этот раз Елена лишь хмыкнула и вышла, видимо оставив всё негодование на потом. Но так даже наверно и лучше, а то, кто знает, могла бы и в чашку плюнуть.

– Какой—то вы грустный, Семен Иванович – заметил человек в белом костюме – что—то случилось?

– Есть немного – Трешкин снова истерично дернул ручку стола – у нас осложнения появились, у Мозалева, друг ФСБшник, копать начал. Теперь надо это как—то урегулировать.

– Как—то? – человек в белом костюме почесал подбородок – и как же?

– Я не знаю – развел руками Трешкин – я ему экскурсию организовал, везде сводил, всё показал, более того, нашим людям в деревне все инструкции дал, но он не унимается.

– Может потому что вы были не очень убедительны? – мягко спросил гость.

– А может потому что этот чертов идиот Лих, до сих пор не дает нам спокойно дышать. Я вам уже давно говорил, что его убрать надо, а вы тянете.

– Это потому что Лиха говорит, как сумасшедший, выглядит как сумасшедший, думает, как сумасшедший, и это идеальное прикрытие.

– Но майор то в это не верит. Он продолжает копать.

– Это пока. Лих, скоро ему наскучит, к тому же мы полностью прикрыли все остальные источники информации. У господина Вышкина ничего нет, лишь фантазии. А с этим, уже работать ему самому.

– Вы говорили, что можете давить на его начальство.

– Могу. Как и на вас например – гость улыбнулся —но ведь это не зачем, сейчас мы можем обойтись и малым. А что касательно Вышкина, то держите ситуацию под контролем. Помните, ваши ошибки, плохо отображаться на нашей работе. Эта история с Мозалевым, лишний тому пример.

– Это не я его похитил.

– Но вы отвечаете за Сосновского. Ученые ведь как дети, за которым нужен присмотр. Это очень большой промах Виктор Геннадьевич. Очень. Мозалев это та проблема, которая еще долго будет нам мешать. Ведь как вы знаете, чтобы замять его поиск в