Борщевик шагает по стране - Даниил Николаевич Заврин

же ввели борщевичную сыворотку, а потом после побега успокоительные с транквилизаторами вкололи, так что там такой бульон – Сосновский поводил руками— знаете, как пауки в жертву растворитель впрыскивают, так вот и вы сейчас.

– Это типа смешно, что ли?

– Немного – пропустил легкую улыбку Сосновский и тут же сконфузился – хотя наверно да, вам наверно не смешно.

– Можно, я напишу письмо родственникам?

– Ну…Евгений Петрович – потянул ботаник – всё не так уж плохо, это я просто утрирую про бульон, вы в целом еще поживете. Мы еще вас на третью стадию запустить хотим, ведь эти голоса, это по факту больше плюс чем минус. Ведь голоса то вы хоть и слышите, но умирать то не умираете.Это как пошаговая лучевая терапия, сначала страшно, а потом интересно.

– Я все же настаиваю на письмах.

– Зря, хотя если вам так спокойнее, бумагу я принесу. Только вы еще всех живыми увидите и в историю войдете, сам факт того что вы почти дошли до гибрида, он ведь о многом говорит. Это общение, оно ведь никакими привычными нам терминами не описывается, разве что телепатия и то. Я бы назвал это как—то иначе.

– Может болевым симптом? Вы ведь что мне вкололи? Непонятную субстанцию на основе какого растительного субстрата? Это же дичь, вы просто убиваете меня.

– Опять вы преувеличиваете, то что проводим опыты согласен. Но вот убийство. Мы тут не дилетанты.

– Я видел пустые койки.

– Так там же были не вы. Люди умирали да. Но ваш случай особенный. Ваша реакция особенная. Вы в целом уникальны. И я уверен, у вас все будет хорошо. В привычном для исследований понимании. И кстати, хотите, открою вам небольшую тайну?

– …

– Борщевик тоже на вас отреагировал – чуть ли не захлопал в ладоши Сосновский –едва вы приблизились к двери, он тоже потянулся к вам, о вы бы это видели, эти листочки, они прям двинулись к в вашу сторону. Так трогательно. Прям как воссоединение семьи.

– Вы тронулись?

– Это лишь факты. Я даже могу вам показать съемки, этого явления. Я ведь всё записываю, с самого начала наших исследований.

– Для истории?

– Для неё. Да и в целом это принято так.

– Скажите, вы хоть предполагаете, что со мной будет после этой третьей фазы? Может есть идеи?

– Признаться честно – нет. На первой, по большей части это позеленение, и отмирание внешних некоторых покровов, но это и то не у всех, часть попросту умирала, на второй, это уже вот ближе к вашему состоянию, фиксировалось поражение внутренних органов и дальнейшее отмирание внешних покровов, но это тоже как обычно постфактум. Как знаете ногти после смерти растут. А вот что касается вас, то тут вы сами все видите – Сосновский провел рукой вдоль его руки – частично позеленение, порядка двадцати процентов, с рентгеном у нас пока проблема, но флюорография показывает, что легкие тоже чем—то забиты. Хотя. Насколько я понимаю дышите вы пока свободно. Потом почки и печень функционируют тоже нормально. И телепатия. В общем, по идее, вы можете стать чем—то вроде посредника, как я это вижу. Такой знаете ли инопланетный переводчик.

– Инопланетный?

– Точно, вы ж не знаете, у нас тут, сверхсекретные работы по поиску иных цивилизаций, точнее по налаживании. С ними контакта. О, сейчас совсем проговорюсь – Сосновский театрально зажал рот руками и заулыбался – всё ведь выложу, до последней капли. Но, что темнить. Вы уже, часть этого открытия. А значит можно наверно.

– Не томите.

– В общем, вкратце, после того как на месте падения тунгусского метеорита, мой отец нашёл первый образец, мутировавшего борщевика, и тут же начались исследования. Правда, это была не первая экспедиция, видимо там был нужен некий инкубационный период. Но сути не меняет, борщевик, поддавшись влиянию извне, мало того, что смог выжить, так еж и дал значительный прирост.

– И что было дальше?

– Мы пытались отделить инопланетную клетку. Это увы плохо получалось, даже я бы сказал с последствиями, в итоге, проект оказался прикрыт и введен карантин. Но, такова уж природа нашей семьи, мы никогда не сдаёмся и после гибели отца, я занялся эти проектом.

– Вы экспериментируете с инопланетными клетками?

– И борщевиком. Он очень хорошо к ним адаптируется. Удивительное растение. Я богу благодарен, что, взрыв освободил лишь первые гибриды, дав им прорасти вокруг базы, и в дальнейшем за её пределами.

– Но зачем вам люди?

– Как зачем? Очевидно же. Для связи. Я уверен между тут возможен диалог. Надо просто правильно использовать этот материал. Правда этот нюанс с борщевиком, он постоянно должен выступать как посредник.

– Бред какой—то.

– Главное работает. Вы же слышали голос, не так ли?

– Я был в полу бреду, я мог и единорога увидеть.

– Но не увидели, ваше похождение подтвердило большинство моих догадок. Только пока непонятно почему вы в целом выжили и приспособились к борщевичной сыворотки, может у вас есть какие—нибудь отклонения или вы в детстве болели чем—то?

– Ветрянкой блядь – сухо бросил Мозалев и от усталости закрыл глаза, остро понимая бесполезность этого разговора.

Ольга

Чуть не сбив указатель, Ольга буквально влетела в поворот. Дождь, слякоть, на такой скорости машина почти не слушалась, так и норовя улететь в кювет. Она, сделала глубокий вдох, положив голову на руль. Ей следовало немного успокоиться, ведь злость никогда не помогала правильности действий.

Подняв голову, она увидела название деревни. «Гадюкино». Вот он —конечный адрес назначения. Только, она не будет куролесить здесь часами, а пойдет внутрь этой чертовой базы, не особо слушаясь всяких там охранников.

Он аккуратно свернула на проселочную дорогу, потом сверилась с навигатором и доехала, до поворота на вертолетную базу, где, убрав машину в кусты, открыла багажник и начала вытаскивать запасенное для этого дела снаряжение.

Фонарь, кусачки, рюкзак, помповое ружье, которое ей всегда казалось крайней бесполезным и сейфа, с которым, она случайно запомнила код. Запасные батарейки. Армейская куртка. Маленький походный топорик.

Ольга уложила всё в сумку. И на мгновение, остановилась, собираясь с силами. Да. это единственный возможный вариант по освобождению брата. Ни муж, ни родственники, никто по сути не должен в этом участвовать в этом последнем походе, лишь два кровных родственника, жизнь которых неразрывно связана между собой.

Тяжело взвалив, на себя, снаряжение, она включила фонарь. Всё же вот так, да еще по лесу, идти было немного страшно, пусть она и была сильной по духу женщиной, как крайней мере говорили различные психологические тесты, которые она проходила в журналах.

Ольга посветила в сторону базы. Идти было чуть больше километра. Прорубаясь через лес. Он тяжело вздохнула и собравшись двинулась в перед. Нет, все, что было сделано, было сделано правильно. Ни ночь, ни идиоты в камуфляже, никто и ничто не должны остановить её в этом