Сценарий для третьей мировой войны: Как Израиль чуть не стал ее причиной - Олег Гриневский

«На заседаниях партийного руководства и на совещаниях секретарей обкомов ПАСВ, — писал он, — Хаддам неоднократно пытался возложить на Советский Союз ответственность за неудачи Сирии в Ливане и в целом в ближневосточных делах. Именно Хаддам и начальник Генерального штаба Шехаби исподволь задают сейчас тон в попытках поставить под сомнение эффективность советской военной техники».

Но то, что полушепотом говорилось в тиши правительственных кабинетов Дамаска, публично и с жаром излагали некоторые палестинские лидеры в Бейруте.

«До сих пор невозможно понять позицию СССР, — сетовал, например, генеральный секретарь Демократического фронта освобождения Палестины Н. Хаватме. — Оказываемое СССР политическое и дипломатическое давление имеет лишь ограниченное значение. Оно было бы более эффективно, если бы, например, советские войска были посланы в Сирию… Пословица гласит: друзья познаются в беде. Мы ждем, чтобы проверить это»

Ему вторил влиятельный член ЦК «Фатха» С. Халаф (Абу-Айяд): «Как же СССР может вести себя так пассивно, когда США являются столь очевидным участником этой войны… Когда фидаины отступили в Западный Бейрут, мы обращались к Москве публично и в конфиденциальном порядке. Но в ответ услышали лишь слова символической поддержки».

Телеграмма Юхина и публичная критика палестинцев вызвали в Москве шок. Разумеется, первым делом из ЦК КПСС последовало строгое указание засекретить всю эту критику и не публиковать в печати ничего, что могло бы бросить тень на позицию Советского Союза и мощь его вооруженных сил, противостоящих мировому империализму.

А потом, одно за другим, последовали совещания у Пономарева и Андропова. Но ничего нового там не придумали, кроме как опубликовать в «Правде» интервью Брежнева и послать в Сирию высоких представителей прочистить там кое-кому мозги, доказать, что оружия у них достаточно и советская военная техника, находящаяся в Сирии, современна и безупречна.

Тут нужен был авторитетный военный специалист и выбор Устинова пал на начальника Генерального штаба Н. В. Огаркова:

— Пусть он поедет и докажет, — сказал министр, — а то все критикует: это ему не так, то не эдак.

А в пару к Огаркову придали заместителя министра иностранных дел А. Г. Ковалева, умного и хитрого мастера сочинять обтекаемые бумаги. Перед отлетом в Дамаск Громыко дал ему такой строгий наказ:

— Нужно вести дело понажимистей и чтоб никакого миротворчества. У палестинцев с сирийцами нет координации действий. Они заваливают нас посланиями, не согласовывая позиций друг с другом. А президент не принимает нашего посла и главного военного советника. Непорядок!

Но визит в Дамаск высоких советских гостей и их встреча с Асадом практически ничего не изменили.

Как сообщили они в Москву, высказывания Асада носили «заметный оттенок пессимизма и неуверенности в возможности Сирии постоять за себя. Чувствовалось, что сирийское руководство испытывает боязнь перед Израилем, явно переоценивая возможности его вооруженных сил, особенно по уничтожению сирийских средств ПВО, удержания господства в воздухе и в части радиоэлектронной борьбы. «Если Израиль пойдет на широкие военные действия, — говорил Асад, — то Сирия ни в Ливане, ни в сражениях на своей территории выстоять не сможет». Он утверждал, что вооружение сирийской армии по сравнению с израильской сейчас хуже, чем было перед войнами 1967 и 1973 годов.

А советские представители доказывали, что «приводимые Асадом оценки боеспособности вооруженных сил Сирии не отвечают действительности. Объективные возможности видов вооруженных сил САР, нынешнее соотношение сил позволяют Сирии при необходимости вести активные боевые действия, нанося поражение агрессору». Поэтому «необходимо покончить с упадочническими настроениями, иметь твердую уверенность в своих силах».

Огарков разъяснял, что с начала агрессии по воздушному мосту на самолетах и морским транспортом уже поставлено вооружений и техники на 400 миллионов рублей. «Благодаря этому, к настоящему времени восстановлено примерное равенство в соотношении сил и средств, существовавшее между Сирией и Израилем до начала боевых действий в Ливане». А непрерывно продолжающиеся поставки Сирии спец-имущества, которые до конца 1982 года составят еще 1,2 миллиарда рублей, позволят уже к октябрю поднять уровень боевого потенциала вооруженных сил Сирии выше, чем он был до начала израильской агрессии.

В конце концов сирийский президент согласился, что боеспособность сирийских войск благодаря советской помощи в целом восстановлена. Но по-прежнему нажимал на необходимость срочных поставок советского оружия и жаловался, что Советский Союз слабо реагирует на его заявку.

В общем, с пустыми руками приходилось возвращаться в Москву высоким советским представителям.

Не успели Огарков и Ковалев покинуть Дамаск, как рано утром 1 августа Израиль начал новое массированное наступление против палестинцев в Бейруте. Сирийцы снова остались в стороне и снова молили о помощи палестинцы.

«Израильский агрессор сегодня утром начал наступление на Бейрут со стороны аэропорта и со стороны моря, — уже в который раз писал Арафат советскому генсеку. — Я обращаюсь к товарищу президенту Брежневу в этих опасных и трудных условиях перед опасностью уничтожения палестинцев и ливанцев. Обращаюсь к Вам за помощью — прекратить огонь, спасти Бейрут и его жителей. Наш народ, наши бойцы не забудут товарища Брежнева, друга палестинского народа, и дружественный советский народ и его поддержку палестинскому народу. Революция до победы!»

Советское посольство просило срочно пододвинуть к Бейруту 2–3 советских военных корабля «в порядке предупреждения Израилю и на случай чрезвычайной обстановки для советского коллектива» в Ливане.

И в Кремле, в Ореховом зале снова проводили совещания, где задавали все тот же злосчастный вопрос: что делать? Потом писали гневные послания Рейгану. Выражали восхищение мужеством Арафата…, но сдержанно, «чтобы не понял это как совет стоять насмерть». А советские корабли продолжали стоять на месте.

На публике же разыгрывался такой спектакль.

Брежнев горько укорял Рейгана в пособничестве агрессору и требовал «в самом срочном порядке использовать имеющиеся у США возможности, чтобы не допустить продолжения истребления людей в Бейруте».

Рейган писал Бегину и предупреждал, что американо-израильские отношения будут поставлены под угрозу, если Израиль не прекратит «ненужное кровопролитие» в Ливане.

А Бегин отвечал ему с гордым пафосом: «Я чувствую себя, как премьер-министр, на которого возложена задача командовать доблестной армией у стен Берлина, где среди ни в чем не повинных мирных жителей прячутся в скрытом глубоко под землей бункере Гитлер и его подручные».[68]

Но не гневные послания Москвы и Вашингтона повернули ход ливанского кризиса. Тупик на переговорах с Хабибом был взломан новым мощным наступлением Израиля.

4 августа авиация Израиля нанесла массированный удар по Западному Бейруту, а его войска начали обходить ливанскую столицу с севера. К концу дня палестинские лагеря Буржбаран, Сабра и Шатила были окружены.

Арафат метался и не знал, что делать. А реакция президента Асада была мгновенной: решив, что теперь наступил черед удара по Сирии, он тут же связался по телефону с Хабибом, который в это время находился в Иерусалиме, и попросил немедленно остановить израильское наступление, обещая пересмотреть сирийскую позицию на переговорах. А чуть позже направил Хабибу второе послание, в котором согласился принять в Сирии палестинских бойцов в количестве, которое будет определено руководством ООП.

В результате 10 августа появился на свет «документ Хабиба», который устанавливал условия эвакуации палестинских бойцов из Бейрута. На следующий день его «в принципе» одобрило правительство Израиля. А Арафат сообщил в Москву, что Тунис, Южный и Северный Йемен, Судан, Ирак, Сирия и Иордания готовы принять палестинских бойцов, и этого достаточно. «Число уходящих палестинцев составляет 7100 человек, уходящих с легким оружием». Тяжелое оружие будет передано в дар ливанской армии в последний день ухода, но с ПНС достигнута договоренность, что основная часть этого оружия будет передана им.

В общем, все вроде бы свидетельствовало, что вопрос об эвакуации палестинцев решен окончательно. И тут неожиданно, вопреки всякой логике, израильский министр обороны приказал нанести жестокий удар по Бейруту. 11 часов, от заката до рассвета 12 августа, продолжались бомбардировки и артиллерийские обстрелы ливанской столицы.

Это была «черная пятница» — погибло более 300 человек, в основном мирных жителей. В городе возникли пожары и тушить их было некому. Поэтому многие районы выгорели полностью. А Израиль занял все ключевые позиции в городе, готовясь к последнему штурму.